Allora, coraggio!
Он ночевал в ризнице по соседству с часовней. В начале, когда только переехал в больничку. В этом уголке стояла его кровать.
Однажды он заболел и не пошел на работу. Остался в постели. И как раз в тот день он понадобился нунцию Хераде, чтобы его еще раз поругать.
- Мы скажем ему, - предложила я вошедшему нунцию.
- Нет уж! Не надо обо мне докладывать! - и бах! вломился прямиком в ризницу.
- Эй, что вы тут делаете? - с порога атаковал он монсеньора. Но испугался, увидев эту убогую комнатку, даже не комнатку, а закуток. Потом уже мы построили ему домик, потому что Мать Лус хотела, чтобы ему было удобнее, чтобы у него было собственное жилище.
- Самый простой домик, монсеньор.
- Ну ладно, если построите непростой, я от вас уйду!
Гостиная, ванная и две комнаты.
- Может быть, вы захотите кого-то пригласить...
- Нет уж, мне нужен здесь только мой гамак.
Ясное дело, он же из Сан-Мигеля, а тамошние без гамака не могут. Так что в комнате стояла кровать, а в другой можно было повесить гамак.
- Стены не красьте, это дорого.
Но мы не послушались. На его первый день рождения на посту архиепископа мы подарили ему ключи, и он перешел в свой домик. Порой приезжал поздно ночью, после собраний и путешествий по дальним деревням, так что мы с ним уговорились:
- Монсеньор, позвоните у ворот трижды, мы будем знать, что вы приехали, и спать спокойно.
Потому что сразу начались угрозы.
(Мария дель Сокорро Ираэта)
Моя мама была булочницей и испекла ему торт на день рождения 15 августа. Ему исполнялось 60 лет. Торт мы поставили на овальный стол, который он заказал для собраний нашей молодежной группы. Зажечь на нем 60 свечей - это было ой как непросто, мы все пальцы себе сожгли.
- А ну, монсеньор, задуйте, если духу хватит! - подначивали мы его.
- Неужели вашему епископу не хватит духу!
Вдохнул как следует, выдохнул - и все 60 свечей погасил за один раз!
Мы сели за стол, пили газировку и травили анекдоты. Монсеньор Ромеро тоже рассказал:
- Жил-был один гринго, приехал на Кубу и захотел пить. Подошел к стойке, просит сухого Кеннеди. А бармен ему: сухого Кеннеди у нас нет, есть коктейль Молотова!
(Мария Элена Гальван)
Эль-Хикарон - это у черта на рогах. Однажды монсеньор Ромеро отправился туда служить мессу. Оставили машину на дороге, а потом надо было еще час карабкаться по склону пешком. Люди уже ждали нас вверху.
Вылезли мы из машины в 10.30 утра. Жарища, как в Судный день! Ни облачка, ни ветерка. Через полчаса монсеньор больше не мог, задыхался, расстегнул воротничок сутаны, потом снял. Жара и пыль, дышать нечем. Впереди было дерево, мы еле дошли, наконец в тени к нему вернулся дар речи.
- Почему бы нам не остаться здесь, в тени, и здесь же отслужить мессу? - предложил я, вытирая пот. - Люди придут сюда, и нам удобнее. Я пойду приведу их.
Не успел я шаг шагнуть:
- Не надо, не ходи!
- Почему?
- Я должен подняться туда. Не крестьяне должны идти ко мне, а я к ним.
(Йон Кортина)
Его вызвали в Рим. Волнения в Сальвадоре после убийства Рутилио Гранде, перемены в поведении Ромеро, его первые шаги как архиепископа обеспокоили ватиканских чиновников. Я поехал с ним. Мы были в Риме в полдень, и, едва разместились, он постучал ко мне и пригласил погулять.
- Пройдемся?
Он устремился к Собору Святого Петра. Я с ним. В соборе он преклонил колени перед алтарем и погрузился в молитву, как будто принес сюда, к могиле первого Папы, все свои пастырские заботы.
Через десять минут я встал, а он продолжал молиться на коленях, неподвижный, ничего вокруг не замечая. Прошла еще четверть часа. Потом мы вышли и заговорили о том, что нас ждет в Риме.
Он приготовил толстенный том документов и привез его с собой. Письма, информационные бюллетени, протоколы собраний, доклады. Все это он принес в Государственный секретариат Ватикана.
- Из такой маленькой страны столько бумаг?! Что вы о себе возомнили? Несите сводку, только самое важное, - приказали ему.
Он захватил с собой свою пишущую машинку, так что мы работали всю ночь.
- До рассвета из этих 600 страниц нам надо сделать 6! - все время напоминал он себе и мне.
На следующее утро мы оказались в той же конторе с черными кругами под глазами и с шестью страницами. Чиновники искали ссоры. Больше всех один «монсиньоре». Я слышал их разговор уже в коридоре:
- Помните, что Иисус Христос, - учил его итальянец, - в общественной жизни был очень осторожным человеком!
- Да ну?... Осторожным? - удивлялся Ромеро.
- Конечно! Он был образцом осторожности!
- За что же его в таком случае распяли?
- Его бы распяли гораздо раньше, если бы он вел себя опрометчиво!
Таких чиновников было полно в тамошних конторах. Но после разговора с Папой Павлом VI - который умрет через год - он был очень воодушевлен.
- Qui, e lei che comanda! Allora, coraggio!
Вы здесь командуете, так что вперед, без страха! - сказал ему Папа Монтини.
(Рикардо Уриосте)
Отсюда