Основной инстинкт
Вот здесь http://www.damian.ru/new_statii/JUAN_ARIAS_rus.htm выложена трогательная статья Хуана Ариаса. Про Бога, само собой. Неужели, подумала я, Хуан сей в состоянии производить только сахарную вату с медовой подливкой? Ан нет, не только...
Хуан Ариас
Зачем он хотел стать Папой?
Пятьдесят лет назад я познакомился в Риме с простым (тогда) прогрессивным богословом Йозефом Ратцингером, советником немецкого епископата, тоже весьма прогрессивного. Он не изменился с тех пор: стройный, со взглядом ускользающим и таинственным, совершенно не похожий на другого советника прогрессивных епископов, швейцарца Ханса Кюнга, всегда веселого и жизнерадостного. То были времена Второго Ватиканского собора. Иоанн XXIII, способный говорить по телефону с Хрущевым по-русски, чтобы избежать войны из-за ракет на Кубе, бросил вызов неверующему миру и предложил ему вернуться в Церковь. Он открыл двери прогрессистам, опроверг «пророков отчаяния», завоевал тогдашнюю церковную интеллигенцию. Забрезжила надежда.
Это продолжалось недолго. Один испанский кардинал (испанский - значит, член одного из самых мрачных епископатов мира) объявил клиру, вернувшись в свою епархию: «Теперь будем ждать, пока воды вернутся в свое русло». Частично так оно и случилось, прежде всего благодаря Ратцингеру, сменившему кожу и написавшему книгу против того Собора, «ошибочного», по его мнению. Его наградили: сделали епископом, потом кардиналом, позже стражем ортодоксии, префектом Святой Конгрегации вероучения, наследницы старой Инквизиции.
Ратцингер железной рукой расправлялся с прогрессивной церковной интеллигенцией, в чем его частично поддерживал польский Папа Войтыла. Он осудил всех способных мыслить богословов, прежде всего теологов освобождения, пытавшихся вернуть бедным Латинской Америки евангельскую надежду, которую столько раз предавали. Я помню утро, когда в Риме судили бразильского богослова Леонарду Боффа. Я ждал его четыре часа у дверей бывшей Инквизиции. Он вышел измученный, но уверенный, преисполненный достоинства. «Меня осудили. Мне нельзя больше писать», - сказал он грустно. Рассказал мне о некоторых деталях процесса с участием Ратцингера. «Он говорил мне, что я выгляжу симпатичнее во францисканском хабите, а я ответил, что это может быть, но если бы у себя в Бразилии я вошел в автобус одетый так, все уступали бы мне место. Тогда я был бы человеком у власти, а не слугой Иисуса Христа, бедняком среди бедных».
Молчаливый и таинственный, непроницаемый и жесткий, мягкий с виду, но непоколебимый, убежденный в своей ценности, Ратцингер хотел большего: он нацелился на ключи Св. Петра. Он использовал конклав, выбиравший преемника харизматичного и почти канонизированного при жизни Иоанна Павла II, чтобы устранить менее консервативных кандидатов. Он властвовал на собраниях кардиналов, съехавшихся на конклав. Он запретил им давать интервью. Он убедил их, что Европа гибнет из-за греха агностицизма и отвержения Церкви. Что нужен спаситель. В речи на конклаве он объявил спасителем себя. Он создал по всему миру сеть поддержки своей кандидатуры. Втайне.
И он был избран. Для чего? Он уверовал, что прав, когда объявлял Второй Ватиканский собор, созванный старым пророком Иоанном XXIII, ошибкой. Он простил мятежников против решений Собора, последователей отлученного Лефевра, тех, что служат мессу на латыни, лицом к стене и спиной к верным. Зато он забыл восстановить достоинство богословов, которых он сам и осудил. Он ошибся. Тот Собор не умер. Его семена живут и прорастают на всех пяти континентах, порой в виде возмущения против заблудившейся Церкви, в которой впервые за многие века критикуют и даже не желают выслушать Папу.
Ратцингер добродушно посмеивался над теми крохами богословия, которые, по его мнению, знал польский Папа, его непосредственный начальник. На ужине в Риме в доме одного немецкого журналиста, где был и я, он позволил себе сказать, что постоянно читает тексты речей Папы и исправляет в них богословские ошибки. С того ужина прошло много лет. Ныне Папа Ратцингер, богослов тонкий и суровый, не нуждается в редакторах и не допускает ошибок.
Кардиналы, выбиравшие его в секрете на конклаве, более пастыри, чем богословы, были зачарованы академической эрудицией немецкого коллеги. Они думали, что его огромные богословские знания и его доктринальная твердость помогут укротить мятежную Церковь, наследницу Собора. Но они забыли, что богословие и дипломатия не всегда ходят парой, что догматическая жесткость - нечто иное, чем способность гибко реагировать на новые проблемы мира и новое равновесие сил на международной арене.
Богословие Бенедикта XVI в Африке столкнулось с политическими реалиями и культурой африканцев. Во всех случаях, когда он стремился показать свои богословские знания с непримиримым тридентским оттенком, он сталкивался с надеждами тех, кто все еще думает, что Католическая церковь может быть миротворицей, защитницей культурного разнообразия и надеждой свободы.
Правду сказать, у него не выходит быть принятым и возлюбленным так, как Папа, не знавший теологии, тоже консерватор, но не стыдившийся на досуге писать стихи. Может быть, в том одиночестве, которое его сейчас душит, Ратцингер спрашивает себя: «И зачем я хотел стать Папой?»
15.04.2009 http://www.elpais.com/articulo/opinion/quiso/ser/Papa/elpepiopi/20090415elpepiopi_5/Tes
Хуан Ариас
Зачем он хотел стать Папой?
Пятьдесят лет назад я познакомился в Риме с простым (тогда) прогрессивным богословом Йозефом Ратцингером, советником немецкого епископата, тоже весьма прогрессивного. Он не изменился с тех пор: стройный, со взглядом ускользающим и таинственным, совершенно не похожий на другого советника прогрессивных епископов, швейцарца Ханса Кюнга, всегда веселого и жизнерадостного. То были времена Второго Ватиканского собора. Иоанн XXIII, способный говорить по телефону с Хрущевым по-русски, чтобы избежать войны из-за ракет на Кубе, бросил вызов неверующему миру и предложил ему вернуться в Церковь. Он открыл двери прогрессистам, опроверг «пророков отчаяния», завоевал тогдашнюю церковную интеллигенцию. Забрезжила надежда.
Это продолжалось недолго. Один испанский кардинал (испанский - значит, член одного из самых мрачных епископатов мира) объявил клиру, вернувшись в свою епархию: «Теперь будем ждать, пока воды вернутся в свое русло». Частично так оно и случилось, прежде всего благодаря Ратцингеру, сменившему кожу и написавшему книгу против того Собора, «ошибочного», по его мнению. Его наградили: сделали епископом, потом кардиналом, позже стражем ортодоксии, префектом Святой Конгрегации вероучения, наследницы старой Инквизиции.
Ратцингер железной рукой расправлялся с прогрессивной церковной интеллигенцией, в чем его частично поддерживал польский Папа Войтыла. Он осудил всех способных мыслить богословов, прежде всего теологов освобождения, пытавшихся вернуть бедным Латинской Америки евангельскую надежду, которую столько раз предавали. Я помню утро, когда в Риме судили бразильского богослова Леонарду Боффа. Я ждал его четыре часа у дверей бывшей Инквизиции. Он вышел измученный, но уверенный, преисполненный достоинства. «Меня осудили. Мне нельзя больше писать», - сказал он грустно. Рассказал мне о некоторых деталях процесса с участием Ратцингера. «Он говорил мне, что я выгляжу симпатичнее во францисканском хабите, а я ответил, что это может быть, но если бы у себя в Бразилии я вошел в автобус одетый так, все уступали бы мне место. Тогда я был бы человеком у власти, а не слугой Иисуса Христа, бедняком среди бедных».
Молчаливый и таинственный, непроницаемый и жесткий, мягкий с виду, но непоколебимый, убежденный в своей ценности, Ратцингер хотел большего: он нацелился на ключи Св. Петра. Он использовал конклав, выбиравший преемника харизматичного и почти канонизированного при жизни Иоанна Павла II, чтобы устранить менее консервативных кандидатов. Он властвовал на собраниях кардиналов, съехавшихся на конклав. Он запретил им давать интервью. Он убедил их, что Европа гибнет из-за греха агностицизма и отвержения Церкви. Что нужен спаситель. В речи на конклаве он объявил спасителем себя. Он создал по всему миру сеть поддержки своей кандидатуры. Втайне.
И он был избран. Для чего? Он уверовал, что прав, когда объявлял Второй Ватиканский собор, созванный старым пророком Иоанном XXIII, ошибкой. Он простил мятежников против решений Собора, последователей отлученного Лефевра, тех, что служат мессу на латыни, лицом к стене и спиной к верным. Зато он забыл восстановить достоинство богословов, которых он сам и осудил. Он ошибся. Тот Собор не умер. Его семена живут и прорастают на всех пяти континентах, порой в виде возмущения против заблудившейся Церкви, в которой впервые за многие века критикуют и даже не желают выслушать Папу.
Ратцингер добродушно посмеивался над теми крохами богословия, которые, по его мнению, знал польский Папа, его непосредственный начальник. На ужине в Риме в доме одного немецкого журналиста, где был и я, он позволил себе сказать, что постоянно читает тексты речей Папы и исправляет в них богословские ошибки. С того ужина прошло много лет. Ныне Папа Ратцингер, богослов тонкий и суровый, не нуждается в редакторах и не допускает ошибок.
Кардиналы, выбиравшие его в секрете на конклаве, более пастыри, чем богословы, были зачарованы академической эрудицией немецкого коллеги. Они думали, что его огромные богословские знания и его доктринальная твердость помогут укротить мятежную Церковь, наследницу Собора. Но они забыли, что богословие и дипломатия не всегда ходят парой, что догматическая жесткость - нечто иное, чем способность гибко реагировать на новые проблемы мира и новое равновесие сил на международной арене.
Богословие Бенедикта XVI в Африке столкнулось с политическими реалиями и культурой африканцев. Во всех случаях, когда он стремился показать свои богословские знания с непримиримым тридентским оттенком, он сталкивался с надеждами тех, кто все еще думает, что Католическая церковь может быть миротворицей, защитницей культурного разнообразия и надеждой свободы.
Правду сказать, у него не выходит быть принятым и возлюбленным так, как Папа, не знавший теологии, тоже консерватор, но не стыдившийся на досуге писать стихи. Может быть, в том одиночестве, которое его сейчас душит, Ратцингер спрашивает себя: «И зачем я хотел стать Папой?»
15.04.2009 http://www.elpais.com/articulo/opinion/quiso/ser/Papa/elpepiopi/20090415elpepiopi_5/Tes