Новый перевод "Семи столпов мудрости"
В то время как ваш покорный слуга дурью мается , умные и талантливые люди восполняют пробелы в переводной классике. Оригинал здесь
Seven Pillars of Wisdom, by T.E. Lawrence (Lawrence of Arabia)
Томас Эдвард Лоуренс (Лоуренс Аравийский) Семь столпов мудрости
To S. A.
Я любил тебя, поэтому я привлек эти приливы мужчин в свои руки
И написал мою волю по небу звездами
Чтобы заработать вам Свободу, достойный дом на семи столпах Мудрости ,
Чтобы ваши глаза могли сиять для меня
Когда мы пришли.
Смерть казался моим слугой на дороге, пока мы не были рядом
И увидел, что вы ждете:
Когда ты улыбнулся и в скорбной зависти опередил меня
И отделил вас:
В принадлежащей ему тишине ...
INTRODUCTION. Foundations of Revolt
CHAPTERS I
Некоторые англичане, из которых Kitchener [1] был главным, считали, что восстание арабов против турок позволит Англии, сражаясь с Германией, одновременно победить её союзника Турцию.
Их знание природы и власти и страны арабоязычных народов заставляло их думать, что исход такого восстания будет благоприятным: и указали его характер и метод.
Таким образом, они позволили ему начаться, получив за это официальные заверения о помощи от британского правительства. Тем не менее восстание Sherif of Mecca [2]стало для большинства неожиданностью, и оказалось, что союзники не готовы. Это вызывало смешанные чувства, и создало сильных друзей и сильных врагов, среди чьих столкновений в ревности и зависти дела начали терпеть неудачу.
CHAPTER I
Возможно, некоторые из бедствий моей повести были присущи нашим обстоятельствам. В течение многих лет мы жили так или иначе друг с другом в обнаженной пустыне [3]под безразличным небом. Днем нас fermented жаркое солнце; и мы были ошеломлены силой ветра. Ночью мы были покрыты росой и пристыжены в своей мелочности безмолвием бесчисленных звезд. [4] Мы были эгоистичной армией без парада или жестов, посвященной свободе, второй из человеческих верований, столь хищной цели, что она поглощала все наши силы, надежду, настолько трансцендентную[5], что наши прежние амбиции исчезли в ее ярком свете.
Время шло руководствовуясь от нашей потребности бороться за то, чтобы идеал возрос до бесспорного владения, согнав под уздой все наши сомнения. Понемногу это стало верой. Мы продали себя в его рабство, связали себя в его chain gang [6] , поклонились, чтобы служить его святости всем нашим хорошим и плохим содержанием. Менталитет обычных человеческих рабов ужасен - они потеряли мир, - и мы сдались, и не только телом, но душой - подавляющей алчности победы. Своим собственным поступком мы лишились нравственности, воли, ответственности, как мертвые листья на ветру.
Вечная битва лишила нас заботы о нашей собственной жизни или о жизни других. У нас были веревки вокруг шеи, и на наших головах цены, которые показывали, что противник предназначал отвратительные пытки для нас, если бы мы были пойманы. Каждый день некоторые из нас исчезали; а оставшиеся в живых чувствовали себя лишь разумными марионетками на сцене Бога: действительно, наш надсмотрщик был беспощаден и безжалостен, следя лишь затем, чтобы наши израненные ноги могли брести вперед по дороге. Слабые завидовали тем, кто достаточно устал, чтобы умереть; ибо успех выглядел настолько далеким, а неудача - близкой и несомненной, что, во всяком случае, это было быстрым освобождением от тяжелого труда. Мы всегда жили на натянутых или ослабленных нервах, либо на гребне, либо во впадине волн ощущений. Это бессилие было горьким для нас и заставляло нас жить только за видимый горизонт, в безрассудно злой злобе, которую мы причиняли или переживали сами, поскольку физическое ощущение показало себя преходящим.Порывы жестокости, извращения, похоти легко проходили по поверхности, не беспокоя нас; поскольку моральные законы, которые, казалось, должны были ограждать от этих глупых случаев,звучали слабой,глупой, бессвязной речью. Мы узнали, что бывают слишком острые боли, слишком глубокие скорби, слишком высокие экстазы, чтобы мы могли их осознать и запечатлеть. Когда эмоция достигала этого уровня, ум захлебывался; и память блекла до тех пор, пока обстоятельства не начинали казаться банальными.
Такая экзальтация [7]мысли, в то время как она позволяла себе пренебречь духом и давала ему лицензию на странные выражения, потеряв прежнее терпеливое господство над телом. Тело было слишком грубым, чтобы ощущать все наши скорби и радости. Поэтому мы отказались от него как от мусора: мы ставили его ниже нас, чтобы идти вперед, дышащая жизнью видимость, подобие человека на своем собственном уровне, под влиянием того, от чего в нормальные времена наши инстинкты погасли бы. Мужчины были молодыми и крепкими; и горячая плоть и кровь бессознательно заявляла о своих правах и терзала их животы странными страстными желаниями. Наши лишения и опасности раздували этот знойный жар, а невообразимо мучительный климат пустыни лишь подливал масла в огонь. У нас не было закрытых мест для уединения, не было плотной, закрытой одежды, чтобы скрыть нашу природу. Мужчина во всем со всей откровенностью [ 8] жил с мужчиной .
Араб по своей природе был целомудренным; и использование всеобщего для них брака [9]почти уничтожило незаконные связи в его племенах. Публичные женщины из редких поселений, с которыми мы столкнулись в наши месяцы блуждания, были бы ничтожны для нашего числа, даже если бы их меченое охрой[10] изношенное мясо было приемлемым для здорового человека. В ужасе от такой мерзкой торговли наши юноши стали равнодушно разрешать друг другу некоторые потребности в их собственных чистых телах - холодное удобство, которое для сравнения казалось бесполым и даже чистым. Позже некоторые стали оправдывать этот стерильный процесс и клялись, что друзья, дрожащие со сплетёнными жаркими конечностями вместе в оседающем песке в высших объятиях, обнаружили там скрытый в темноте чувственный коэффициент умственной страсти, который сваривал наши сущности и души в одном пылающем усилии. Некоторые, жаждущие наказать себя за похоть, которую они не в силах были обуздать, получали дикую гордость в унижении своего тела и яростно предлагали себя в любой привычке, которая обещала физическую боль или непристойность.
Меня направили к этим арабам как чужака, неспособного иметь свои мысли или абонировать [11]свои убеждения, но обязанного повести их вперед и развивать в них в наивысшей степени любое движение выгодное Англии в ее войне. Если бы я не мог принять их характер, я мог бы, по крайней мере, скрыть свой собственный и пройти среди них без очевидных трений, никакого раздора, никакой критики, лишь незаметное влияние. Поскольку я был их собратом [12], в своём повествовании я не буду выступать их сторонником[13] или защитником. Сегодня в своей прежней одежде [14], я лишь играю роль свидетеля, покорного чувствам нашего театра. . . но будет честным отметить, что эти идеи и поведение в то время развивались естественным путём. То, что сейчас выглядит бессмысленным или грустным, казалось на поле действия неизбежным, или просто малозначительной рутиной.
Кровь всегда была на наших руках: мы получили на нее лицензию. Ранение и убийство казались эфемерными[15], настолько недолговечной и болезненной была наша собственная жизнь. Скорбная реальность такого существования была столь велика, что предопределяла безжалостность возмездия. Мы проживали день и умирали за это. Когда были причины и желание расправы, мы немедленно записывали наши поучения с помощью оружия или кнута на угрюмой плоти страдальца, и дело не доходило до апелляции[16]. Пустыня не могла позволить себе изысканные медлительные судебные разбирательства в судах и наказание в тюрьмах.
Разумеется, наши награды и удовольствия были столь же внезапными, сколь и наши неприятности; но, для меня, в частности, они казались менее значительными. Бедуинские пути были тяжелы даже для тех, кто был воспитан в пустыне, а для чужих ужасны: смерть при жизни. Когда поход или работа заканчивались, у меня не было энергии записывать ощущение, и в то время как она появлялась в свободное время, чтобы увидеть одухотворённое очарование и красоту, которая иногда попадалась нам на пути. В моих заметках находилось скорее жестокое, а не прекрасное место. Мы, без сомнения, наслаждались более редкими моментами мира и забывчивости; но я больше помню агонию, ужасы и ошибки. Наша жизнь не складывалась из того, что я написал (есть вещи, которые нельзя хладнокровно повторять за самый предельный позор); но то, что я написал, было в нашей жизни. Молитесь Богу, чтобы люди, читающие эту историю, из ложного романтического ореола не возлюбили странности и не пожелали проституировать [17] себя и свои таланты в служении другой расе.
[1] Kitchener
Horatio Herbert Kitchener, 1st Earl Kitchener of Khartoum,1901
Field Marshal Horatio Herbert Kitchener, 1st Earl Kitchener, KG, KP, GCB, OM, GCSI, GCMG, GCIE, PC (/ˈkɪtʃᵻnər/; 24 June 1850 - 5 June 1916) was a senior British Army officer and colonial administrator.
Kitchener won fame in 1898 for winning the Battle of Omdurman and securing control of the Sudan, after which he was given the title "Lord Kitchener of Khartoum"
[2] Sherif (Sharif) of Mecca
________________________________________
Sharif Hussein in December 1916
Hussein ibn Ali al-Hashimi (Arabic: الحسين بن علي الهاشمي, al-Ḥusayn ibn ‘Alī al-Hāshimī; 1853/1854 - 4 June 1931) was a Hashemite Arab leader who was the Sharif and Emir of Mecca from 1908 and, after proclaiming the Arab Revolt against the Ottoman Empire, King of the Hejaz from 1916 to 1924.
In 1916, with the promise of British support for Arab independence, he proclaimed the Arab Revolt against the Ottoman Empire, accusing the Committee of Union and Progress of violating tenets of Islam and limiting the power of the sultan-caliph. Shortly after the outbreak of the revolt Hussein declared himself King of the Arab Countries. However, his pan-Arab aspirations were not accepted by the Allies, who recognized him only as King of the Hejaz.
Old mecca Saudi Arabia Kaaba:
[3] For years we lived anyhow with one another in the naked desert, under the indifferent heaven.
[4] At night we were stained by dew, and shamed into pettiness by the innumerable silences of stars.
Типичное звёздное небо над пустыней:
Desert night sky The Milky Way Galaxy it is a barred spiral galaxy 100,000‐120,000 light-years in diameter containing 200‐400 billion stars and at least as many planets including our solar system.
[5] Трансцендентность (трансценденция, прил. трансцендентный) (лат. transcendens - переступающий, превосходящий, выходящий за пределы) - философский термин, характеризующий то, что принципиально недоступно опытному познанию, непостижимо или не основано на опыте. В широком смысле трансцендентное понимается в качестве «потустороннего» в отличие от имманентного как «посюстороннего» .
[6] chain gang A chain gang is a group of prisoners chained together to perform menial or physically challenging work as a form of punishment.
[7]экзальтация Exaltatio - pride, haughtiness
Exaltation synonym ecstasy (экстаз, исступление )? "their exaltation of Shakespeare" («Их возвеличение Шекспира» )revering (восхваление )
[ 8] candidly - in an honest and straightforward way; frankly (честным и прямым способом; откровенно (начистоту, без утайки, не таясь, со всей откровенностью; начистоту, без утайки, не таясь, со всей откровенностью; обнаженно, честно, прямо, нескрываемо, непосредственно, в открытую, правдиво, без обиняков, неприкрыто, нескромно, непритворно, прямолинейно непосредственно, в открытую, правдиво, без обиняков, по душе, по правде говоря, явно, во всеуслышание, без всяких)
[9] ( Arab) universal marriage = early marriage (Universal, early marriage is no longer the standard it once was in Arab countries: The average age at marriage for both men and women is gener)
[10] raddled -меченый охрой, изношенный
[11]subscribe = абонировать, от нем. abonnieren, далее из франц. abonner «абонировать», далее от ст.-франц. bonne «межевой столб» (соврем. франц. borne). приобретать (приобрести) право пользования чем-либо в течение определённого срока
[12] fellow - человек, сходный с кем-либо по профессии, среде и т. п. И есть косвенное указание, что Шекспир высоко ценил трагически погибшего гениального собрата. А. К. Дживелегов, «Предшественники Шекспира», 1943 г. (цитата из Национального корпуса русского языка)
[13]apologist - a person who offers an argument in defence of something controversial. synonyms: defender, supporter, exponent, propagandist,
[14] «прежней одежде» , т. е. британской,
T.E. Lawrence with Emir Abdullah, 1921
а не арабской как было ранее:
[15] ephemeral - lasting for a very short time.( длящиеся очень короткое время.книжн. скоропреходящий, непрочный, мимолетный, временный synonyms: transitory, transient, fleeting, passing, short-lived, momentary, brief, short, cursory, temporary, impermanent, short-term
[16] appeal - LAW - apply to a higher court for a reversal of the decision of a lower court.
[17] проституировать - от лат. prostituo - отдаю напоругание (книжн.). This entry was originally posted at http://jack-kipling.dreamwidth.org/213072.html. Please comment there using OpenID.
Seven Pillars of Wisdom, by T.E. Lawrence (Lawrence of Arabia)
Томас Эдвард Лоуренс (Лоуренс Аравийский) Семь столпов мудрости
To S. A.
Я любил тебя, поэтому я привлек эти приливы мужчин в свои руки
И написал мою волю по небу звездами
Чтобы заработать вам Свободу, достойный дом на семи столпах Мудрости ,
Чтобы ваши глаза могли сиять для меня
Когда мы пришли.
Смерть казался моим слугой на дороге, пока мы не были рядом
И увидел, что вы ждете:
Когда ты улыбнулся и в скорбной зависти опередил меня
И отделил вас:
В принадлежащей ему тишине ...
INTRODUCTION. Foundations of Revolt
CHAPTERS I
Некоторые англичане, из которых Kitchener [1] был главным, считали, что восстание арабов против турок позволит Англии, сражаясь с Германией, одновременно победить её союзника Турцию.
Их знание природы и власти и страны арабоязычных народов заставляло их думать, что исход такого восстания будет благоприятным: и указали его характер и метод.
Таким образом, они позволили ему начаться, получив за это официальные заверения о помощи от британского правительства. Тем не менее восстание Sherif of Mecca [2]стало для большинства неожиданностью, и оказалось, что союзники не готовы. Это вызывало смешанные чувства, и создало сильных друзей и сильных врагов, среди чьих столкновений в ревности и зависти дела начали терпеть неудачу.
CHAPTER I
Возможно, некоторые из бедствий моей повести были присущи нашим обстоятельствам. В течение многих лет мы жили так или иначе друг с другом в обнаженной пустыне [3]под безразличным небом. Днем нас fermented жаркое солнце; и мы были ошеломлены силой ветра. Ночью мы были покрыты росой и пристыжены в своей мелочности безмолвием бесчисленных звезд. [4] Мы были эгоистичной армией без парада или жестов, посвященной свободе, второй из человеческих верований, столь хищной цели, что она поглощала все наши силы, надежду, настолько трансцендентную[5], что наши прежние амбиции исчезли в ее ярком свете.
Время шло руководствовуясь от нашей потребности бороться за то, чтобы идеал возрос до бесспорного владения, согнав под уздой все наши сомнения. Понемногу это стало верой. Мы продали себя в его рабство, связали себя в его chain gang [6] , поклонились, чтобы служить его святости всем нашим хорошим и плохим содержанием. Менталитет обычных человеческих рабов ужасен - они потеряли мир, - и мы сдались, и не только телом, но душой - подавляющей алчности победы. Своим собственным поступком мы лишились нравственности, воли, ответственности, как мертвые листья на ветру.
Вечная битва лишила нас заботы о нашей собственной жизни или о жизни других. У нас были веревки вокруг шеи, и на наших головах цены, которые показывали, что противник предназначал отвратительные пытки для нас, если бы мы были пойманы. Каждый день некоторые из нас исчезали; а оставшиеся в живых чувствовали себя лишь разумными марионетками на сцене Бога: действительно, наш надсмотрщик был беспощаден и безжалостен, следя лишь затем, чтобы наши израненные ноги могли брести вперед по дороге. Слабые завидовали тем, кто достаточно устал, чтобы умереть; ибо успех выглядел настолько далеким, а неудача - близкой и несомненной, что, во всяком случае, это было быстрым освобождением от тяжелого труда. Мы всегда жили на натянутых или ослабленных нервах, либо на гребне, либо во впадине волн ощущений. Это бессилие было горьким для нас и заставляло нас жить только за видимый горизонт, в безрассудно злой злобе, которую мы причиняли или переживали сами, поскольку физическое ощущение показало себя преходящим.Порывы жестокости, извращения, похоти легко проходили по поверхности, не беспокоя нас; поскольку моральные законы, которые, казалось, должны были ограждать от этих глупых случаев,звучали слабой,глупой, бессвязной речью. Мы узнали, что бывают слишком острые боли, слишком глубокие скорби, слишком высокие экстазы, чтобы мы могли их осознать и запечатлеть. Когда эмоция достигала этого уровня, ум захлебывался; и память блекла до тех пор, пока обстоятельства не начинали казаться банальными.
Такая экзальтация [7]мысли, в то время как она позволяла себе пренебречь духом и давала ему лицензию на странные выражения, потеряв прежнее терпеливое господство над телом. Тело было слишком грубым, чтобы ощущать все наши скорби и радости. Поэтому мы отказались от него как от мусора: мы ставили его ниже нас, чтобы идти вперед, дышащая жизнью видимость, подобие человека на своем собственном уровне, под влиянием того, от чего в нормальные времена наши инстинкты погасли бы. Мужчины были молодыми и крепкими; и горячая плоть и кровь бессознательно заявляла о своих правах и терзала их животы странными страстными желаниями. Наши лишения и опасности раздували этот знойный жар, а невообразимо мучительный климат пустыни лишь подливал масла в огонь. У нас не было закрытых мест для уединения, не было плотной, закрытой одежды, чтобы скрыть нашу природу. Мужчина во всем со всей откровенностью [ 8] жил с мужчиной .
Араб по своей природе был целомудренным; и использование всеобщего для них брака [9]почти уничтожило незаконные связи в его племенах. Публичные женщины из редких поселений, с которыми мы столкнулись в наши месяцы блуждания, были бы ничтожны для нашего числа, даже если бы их меченое охрой[10] изношенное мясо было приемлемым для здорового человека. В ужасе от такой мерзкой торговли наши юноши стали равнодушно разрешать друг другу некоторые потребности в их собственных чистых телах - холодное удобство, которое для сравнения казалось бесполым и даже чистым. Позже некоторые стали оправдывать этот стерильный процесс и клялись, что друзья, дрожащие со сплетёнными жаркими конечностями вместе в оседающем песке в высших объятиях, обнаружили там скрытый в темноте чувственный коэффициент умственной страсти, который сваривал наши сущности и души в одном пылающем усилии. Некоторые, жаждущие наказать себя за похоть, которую они не в силах были обуздать, получали дикую гордость в унижении своего тела и яростно предлагали себя в любой привычке, которая обещала физическую боль или непристойность.
Меня направили к этим арабам как чужака, неспособного иметь свои мысли или абонировать [11]свои убеждения, но обязанного повести их вперед и развивать в них в наивысшей степени любое движение выгодное Англии в ее войне. Если бы я не мог принять их характер, я мог бы, по крайней мере, скрыть свой собственный и пройти среди них без очевидных трений, никакого раздора, никакой критики, лишь незаметное влияние. Поскольку я был их собратом [12], в своём повествовании я не буду выступать их сторонником[13] или защитником. Сегодня в своей прежней одежде [14], я лишь играю роль свидетеля, покорного чувствам нашего театра. . . но будет честным отметить, что эти идеи и поведение в то время развивались естественным путём. То, что сейчас выглядит бессмысленным или грустным, казалось на поле действия неизбежным, или просто малозначительной рутиной.
Кровь всегда была на наших руках: мы получили на нее лицензию. Ранение и убийство казались эфемерными[15], настолько недолговечной и болезненной была наша собственная жизнь. Скорбная реальность такого существования была столь велика, что предопределяла безжалостность возмездия. Мы проживали день и умирали за это. Когда были причины и желание расправы, мы немедленно записывали наши поучения с помощью оружия или кнута на угрюмой плоти страдальца, и дело не доходило до апелляции[16]. Пустыня не могла позволить себе изысканные медлительные судебные разбирательства в судах и наказание в тюрьмах.
Разумеется, наши награды и удовольствия были столь же внезапными, сколь и наши неприятности; но, для меня, в частности, они казались менее значительными. Бедуинские пути были тяжелы даже для тех, кто был воспитан в пустыне, а для чужих ужасны: смерть при жизни. Когда поход или работа заканчивались, у меня не было энергии записывать ощущение, и в то время как она появлялась в свободное время, чтобы увидеть одухотворённое очарование и красоту, которая иногда попадалась нам на пути. В моих заметках находилось скорее жестокое, а не прекрасное место. Мы, без сомнения, наслаждались более редкими моментами мира и забывчивости; но я больше помню агонию, ужасы и ошибки. Наша жизнь не складывалась из того, что я написал (есть вещи, которые нельзя хладнокровно повторять за самый предельный позор); но то, что я написал, было в нашей жизни. Молитесь Богу, чтобы люди, читающие эту историю, из ложного романтического ореола не возлюбили странности и не пожелали проституировать [17] себя и свои таланты в служении другой расе.
[1] Kitchener
Horatio Herbert Kitchener, 1st Earl Kitchener of Khartoum,1901
Field Marshal Horatio Herbert Kitchener, 1st Earl Kitchener, KG, KP, GCB, OM, GCSI, GCMG, GCIE, PC (/ˈkɪtʃᵻnər/; 24 June 1850 - 5 June 1916) was a senior British Army officer and colonial administrator.
Kitchener won fame in 1898 for winning the Battle of Omdurman and securing control of the Sudan, after which he was given the title "Lord Kitchener of Khartoum"
[2] Sherif (Sharif) of Mecca
________________________________________
Sharif Hussein in December 1916
Hussein ibn Ali al-Hashimi (Arabic: الحسين بن علي الهاشمي, al-Ḥusayn ibn ‘Alī al-Hāshimī; 1853/1854 - 4 June 1931) was a Hashemite Arab leader who was the Sharif and Emir of Mecca from 1908 and, after proclaiming the Arab Revolt against the Ottoman Empire, King of the Hejaz from 1916 to 1924.
In 1916, with the promise of British support for Arab independence, he proclaimed the Arab Revolt against the Ottoman Empire, accusing the Committee of Union and Progress of violating tenets of Islam and limiting the power of the sultan-caliph. Shortly after the outbreak of the revolt Hussein declared himself King of the Arab Countries. However, his pan-Arab aspirations were not accepted by the Allies, who recognized him only as King of the Hejaz.
Old mecca Saudi Arabia Kaaba:
[3] For years we lived anyhow with one another in the naked desert, under the indifferent heaven.
[4] At night we were stained by dew, and shamed into pettiness by the innumerable silences of stars.
Типичное звёздное небо над пустыней:
Desert night sky The Milky Way Galaxy it is a barred spiral galaxy 100,000‐120,000 light-years in diameter containing 200‐400 billion stars and at least as many planets including our solar system.
[5] Трансцендентность (трансценденция, прил. трансцендентный) (лат. transcendens - переступающий, превосходящий, выходящий за пределы) - философский термин, характеризующий то, что принципиально недоступно опытному познанию, непостижимо или не основано на опыте. В широком смысле трансцендентное понимается в качестве «потустороннего» в отличие от имманентного как «посюстороннего» .
[6] chain gang A chain gang is a group of prisoners chained together to perform menial or physically challenging work as a form of punishment.
[7]экзальтация Exaltatio - pride, haughtiness
Exaltation synonym ecstasy (экстаз, исступление )? "their exaltation of Shakespeare" («Их возвеличение Шекспира» )revering (восхваление )
[ 8] candidly - in an honest and straightforward way; frankly (честным и прямым способом; откровенно (начистоту, без утайки, не таясь, со всей откровенностью; начистоту, без утайки, не таясь, со всей откровенностью; обнаженно, честно, прямо, нескрываемо, непосредственно, в открытую, правдиво, без обиняков, неприкрыто, нескромно, непритворно, прямолинейно непосредственно, в открытую, правдиво, без обиняков, по душе, по правде говоря, явно, во всеуслышание, без всяких)
[9] ( Arab) universal marriage = early marriage (Universal, early marriage is no longer the standard it once was in Arab countries: The average age at marriage for both men and women is gener)
[10] raddled -меченый охрой, изношенный
[11]subscribe = абонировать, от нем. abonnieren, далее из франц. abonner «абонировать», далее от ст.-франц. bonne «межевой столб» (соврем. франц. borne). приобретать (приобрести) право пользования чем-либо в течение определённого срока
[12] fellow - человек, сходный с кем-либо по профессии, среде и т. п. И есть косвенное указание, что Шекспир высоко ценил трагически погибшего гениального собрата. А. К. Дживелегов, «Предшественники Шекспира», 1943 г. (цитата из Национального корпуса русского языка)
[13]apologist - a person who offers an argument in defence of something controversial. synonyms: defender, supporter, exponent, propagandist,
[14] «прежней одежде» , т. е. британской,
T.E. Lawrence with Emir Abdullah, 1921
а не арабской как было ранее:
[15] ephemeral - lasting for a very short time.( длящиеся очень короткое время.книжн. скоропреходящий, непрочный, мимолетный, временный synonyms: transitory, transient, fleeting, passing, short-lived, momentary, brief, short, cursory, temporary, impermanent, short-term
[16] appeal - LAW - apply to a higher court for a reversal of the decision of a lower court.
[17] проституировать - от лат. prostituo - отдаю напоругание (книжн.). This entry was originally posted at http://jack-kipling.dreamwidth.org/213072.html. Please comment there using OpenID.