(no subject)
- Если художник пишет стихи (особенно художник такого масштаба и такой культуры как Пикассо), то, естественно, игнорировать сам факт профессиональной работы как таковой в его стихах абсолютно невозможно. Думаю, что поэтические тексты Пикассо и интересны прежде всего тем, что это стихи художника, - почти в каждом из них он так или иначе и выступает как художник: внимательный читатель книги увидит, какая цветовая гамма по ней разбросана, сколько раз автор останавливает наше внимание на чисто художественных приемах работы, вплоть до того, что и сам процесс писания для него полностью совпадает с работой живописца или графика. Тексты сочинений Пикассо вписываются в прямоугольник - привычную для него форму холста, доски, листа бумаги. Он почти не прибегает к абзацам, строчки заканчиваются на одной линии правого края, и, как показывают отдельные рукописи, даже в случае работы с поэтическими строками, он их вытягивает таким образом, чтобы они заполняли все пространство того материала, на котором фиксируется данный текст. Пикассо-поэт, подобно Пикассо-художнику, не ограничивается одной манерой письма. Многие тексты написаны одним касанием, без последующих исправлений; это длинные стихотворения, где слова сталкиваются и натыкаются друг на друга, как «вещи» в живописи. Другие произведения написаны в несколько приемов, с многочисленными попытками разбить их на строки и строфы или представить в виде прозы. Для Пикассо возможны любые перестановки, некоторые тексты скомпонованы, как пластическая конструкция. Он смешивает разнородные элементы: слова, цифры, нотные знаки, различные термины, принуждая их к сосуществованию в некоем коллаже. Пикассо отрицает всякое расчленение своего искусства, он рассматривает его во всей полноте. «Прежде всего, - любил он повторять, - все искусства суть одно; картину можно написать словами - так же, как описать ощущения в стихах». Так что за спиной поэта все время стоит художник, повсеместно присутствует словарь, связанный с живописью: палитра, кисти, гравюра, тень, свет… Но прежде всего - цвета. «“Синий”; что значит “синий”? - спрашивал Пикассо. - Существует множество ощущений, которые мы выражаем словом “синий”. Синий цвет пачки сигарет “Голуаз”… в таком случае можно сказать: глаза синие, как пачка сигарет. Или, например, если в Париже говорят “синий бифштекс”, то имеют в виду красный, с кровью. Именно это я и делал, когда пытался писать стихи».
3 ноября 1935 года
воскресенье топчет всю его смелость яростно грызет краешек холста и шепчет в ухо - согретое солнцем оставшимся в глубине лестницы - и удирает со всех ног - не может крикнуть - или заплакать от смеха - ни вырезать профиль заполняющего комнату аромата - иначе как складывая в сорок шесть раз - надежду что не покидает его - плясать и петь - плавать нагишом под солнцем - в полдень - и изображать огромного крылатого коня в грохоте тысячи громов - иначе как сидя - делая записи в своем блокнотике - локтями слегка выезжая за край стола один чуть дальше другого - держа левой рукой уже исписанный листок а правая на бумаге - кончик карандаша здесь - где я нажимаю - гирлянда которую раздражают укусы вшей - по ним я понимаю сколько прошло времени - они делают вид что читают - и помышляют лишь о том - чтобы резвиться и насмешничать надо мной - их накрывающим - в этот вечер в пять без десяти - что с такой осторожностью ложится на мебель - и переходит с одного стула на другой и окутывает их и утирает им слезы и говорит им нежные и ласковые слова и преклоняет колени перед столом и лижет буфет - но светильник чья гордость усиливается вместе со звуком обозначающим его пробуждение - тает от любви - лишь если время - может помедлить еще хоть краткий миг - и сделать пируэт через окно - и устроиться на моем плече - ибо столь лихой способ - продемонстрировать свое тело - лишенное всякого желаемого эффекта освещения - не выдержал бы дольше испытания - сделать из тени отбрасываемой его профилем - искупительную жертву своего властного желания - чтобы сменить положение - угол - сожженный окружностью - увиденной в глубине воды в вазе - где вянут цветы тубероз и засохли листья... - их крошечные сжатые кулачки - такие жалкие - и фиалки не будем говорить об этом ибо бедняжки отдали все и пребывают в нищете - и запах - галопом несущийся из кухни - лишь увеличивает их адские муки-в старании скрыть прорехи на их платье - к тому же таком измятом - но чего только не скажешь в этот час - дабы скрыть - тот всамделишный подъемный мост что распирает мне грудь - и потрясать словно знаменем всем этим вечером - чтобы гроза - разорвала его - и можно было составить партию в карты - где с каждым ходом лишаются жизни - не успев сделать записи - или поведать свою тайну кому-либо - кто не был бы - персона грата - я прекрасно знаю что все это никого не касается - но что вы хотите - я - я развлекаюсь - и открыто играю в запретные игры - до смертельного исхода и так счастлив принадлежать тебе только тебе - которую я так люблю - любимая
5 ноября 1935 года
однако дух соли не считает раны на спине миндаля который издевается над гневными взглядами толпы и сдерживает свой разум лишь для того чтобы вдоволь посмеяться перед серебряным карманным зеркальцем отдающим в его руке сдачу врагу и совершающим долгое путешествие вокруг сцены где карп подпрыгивает под аплодисменты масла на сковороде оно-то знает короткую и увешанную афишами объездную дорогу ни в коем случае никаких криков и слез но по-прежнему безмерная нежность и сладость на губах произносящих слово только затем чтобы обласкать его и прижать к своему сердцу и чтобы глядеть на небо лежа в постели и повторяя руками движение мелодии разбивающей каплю дождя и чтобы следить за бегством мухи которая одна во всем мире не ведает ни своего имени ни своих грехов обнимается громко вскрикивает и поднимает занавес и пережевывает время отчего следуя законам математики прервется лестница сломает себе хребет так что ее чрезвычайно опасное положение не сможет изменить места которое ее рука запечатлевает на краешке окна аромат лесов такой израненный и умирающий что нынче вечером он уже не сможет изменить нежность и она в этот час стучится в ставни и входит и садится подле и читает через плечо подлинную и ощутимую историю беспримерной любви свежую как розовый куст с улыбкой обращенный к солнцу
4 января 1936 года
картины это рыболовные сети
с пронзенным сердцем
это сияющие пузыри
схваченные за горло глазами
под ударом хлещущего хлыста
бьющего крыльями
вокруг квадрата своего желания
29 февраля 1936 года
плот медузы освобождается от моря чтобы взлететь и овладеть крохотным ледяным следом птицы если плот медузы наконец освобожденный от оков улетает во тьму то летит он следом за этим крохотным ледяным следом
если плот медузы сбрасывает цепи и плывет уцепившись концами пальцев за лохмотья волн то лоб его разбивается вдрызг о камень брызг птичьего крыла освобожденного от крохотного и ледяного если плот медузы сбросивший цепи плывет уцепившись концами пальцев только за эти лохмотья волн то лоб его разбивается вдрызг о камень брызг изрытый птичьим крылом освободившимся от подбитой птицы нежной птицы поющей на самом кончике рога огромного влюбленного быка
Читать ещё