ЕЩЕ РАЗ ОБ АКАДЕМИЧЕСКИХ СПОРАХ
Для интересующихся экономикой и просто деталями расскажу подробнее, в чем заключались мои проблемы с профессорами-экономистами из Университета Невады в Лас Вегасе. Раскрою, так сказать, тему.
Итак, для начала краткий экскурс в историю. В 60-е годы вышла книга Джо Бейна «Барьеры для новых конкурентов» - Joe S Bain, Barriers to New Competition, Harvard University Press, 1965. Сама книга сейчас раритет, и есть только в библиотеках. В общем и целом, суть исследования - а это именно научное исследование - Бейна состояла в следующем - выяснить, до какой степени уровень монополизации рынка (структура) влияет на уровень прибыли корпораций. Однако, в отличие от традиционного подхода, при котором измеряется уровень уже существующей конкуренции, Бейн сделал упор на те барьеры, которые существуют и устанавливаются с целью препятствия для доступа на рынок новых фирм. В индустриальной организации вопрос входа и выхода фирм освещается довольно подробно, и, как правило, сопровождается математическим анализом по методам Курно и Бертрана. Однако теория - это одно, а практика - совсем другое. Бейн решил взглянуть на практику, посмотреть на основе конкретных данных, что же происходит на самом деле? И выяснил любопытную вещь - барьеры для новых конкурентов существуют и устанавливаются, и чем их больше, тем выше цена, и тем обстоят хуже дела у потребителя.
Сам т.н. парадигм Structure-Conduct-Performance (SCP), или Структура-Поведение-Результат, был разработан в Гарварде профессорами Робинсон и Чамберлином еще в 1933 году, но именно Бейн положил его на научную основу. Суть этого парадигма заключается в том, что структура рынка (уровень монополизации или конкуренции) определяет поведение фирм, а оно, в свою очередь, влияет на уровень прибыли. Чем выше монополизация - чем меньше конкурентов - тем выше прибыль. Это кажется вполне разумным, и отвечает идеям заложенным еще Адамом Смитом в своем семинальном труде «как государство богатеет». Однако к началу 70-х годов т.н. чикагская школа, в лице Джоржа Стиглера, начала на этот парадигм усиленную атаку.
Смысл аргументов чикагцев можно выразить примерно так - уровень монополизации рынка определяется объективными условиями, а не наоборот. То есть рынок сам «решает», сколько фирм оптимально могут на нем сосуществовать, и если количество фирм больше или меньше, чем должно быть «согласно законам рынка», то они либо начнут разоряться, либо сливаться, и их количество, таким образом, уменьшится или увеличиться, пока не дойдет до «оптимального». Стиглер назвал это «принципом выживания» - survivor principle.
В 70-е годы шли еще бури и споры, но в 1982 году вышла еще одна «семинальная» работа Уильяма Баумола «Конкурентные рынки: восстание в теории индустриальной структуры», (Contestable Markets: An Uprising in the Theory of Industry Structure By WILLIAM J. BAUMOL), и с ней победа чикагцев стала совершенно «очевидна». Согласно Баумолу, «конкурентный рынок» это любой рынок, где ТЕОРЕТИЧЕСКИ возможно проникновение конкурента, и сама эта ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ возможность не дает расслабиться, и действует дисциплинирующе, так что само проникновение становится уже НЕ НУЖНО, и, якобы, даже монополист в таком рынке будет придерживаться разумного уровня прибыли. Цитата - «a contestable market never offers more than a normal rate of profit-its economic profits must be zero or negative, even if it is oligopolistic or monopolistic.» т.е. «конкурентный рынок никогда не дает больше, чем нормальный уровень прибыли, или экономическая прибыль там нулевая или отрицательная, даже если он олигополистичен или монополистичен (то есть там работают только несколько или только одна фирма)»
Но, скажете вы, а как же ФАКТЫ? Что же не проверить? Почему не посмотреть?
В 80-е годы еще были попытки проверить и посмотреть, как дела обстоят на самом деле, в конкретной индустрии. Так, очень активную работу проводил в этом направлении профессор Леонард Вайсс (Leonard Weiss), который, хотя сам и не из Гарварда, но пытался «восстановить» гарвардскую школу, в самом гарварде все менее популярную. Вайсс с 1962 года до своей смерти в 1991 году, работал в Университете Висконсина. Работы Вайсса бесспорно доказывают очевидную, в общем-то, истину - монополии и олигополии ведут к более высокому уровню прибыли, и защищают себя барьерами, цель которых - предотвратить проникновение на рынки конкурентов. «Конкурентные» же рынки - не более, чем миф, ибо есть целый ряд инструментов предотвращения конкуренции посредством лоббирования и установления всевозможных барьеров. Увы, со смертью Вайсса попытки исследований в этой области прекратились.
Я, собственно, хотел заняться именно этим, то есть провести исследование соотношения прибыли и уровня концентрации рынка. Но встретил огромное, просто остервенелое сопротивление. Основные аргументы выглядят следующим образом:
- Вычислить экономическую прибыль невозможно. Фирмы оперируют только условной, «бухгалтерской» прибылью, но она «не правильная» и ничего не отражает. Следовательно, любое исследование с использованием прибыли вообще не будет иметь научную ценность.
- В научной среде парадигм «Структура-Поведение-Результат» сегодня не популярен, им никто не занимается, и публиковать это нигде не будут. Вот Стиглер - другое дело, надо бы провести исследование, которое ДОКАЗЫВАЕТ его метод, это правильный подход! А Гарвардская школа мертва, и незачем ворошить ее труп.
И это несмотря на то, что сама по себе тема растущей концентрации, о которой я писал, все более актуальна. Ее поднимали и экономисты-советники президента Обамы в своем отчете президенту в апреле прошлого года, и журнал «Экономист». Но ни то, ни другое «научной работой» не является. В ответ на это, однако, прозвучало выступление представителя торговой комиссии Морин Охлаусен (Ohlhausen, Maureen K. the Commissioner with U.S. Federal Trade Commission, June 1, 2016 remarks at Hogan Lovells, Hong Kong.), в котором та однозначно заявила, что « парадигм «Структура-Поведение-Результат» себя изжил и нечего его ворошить». Так что некоторая борьба, все же, идет, но только не в академии. Среди ученых-экономистов «тема закрыта», поскольку она «не поддается математическому и статистическому анализу». И нечего тут.
Мои попытки как-то, все же, настоять на своем встретили уже откровенную враждебность, и пришлось их оставить, как оставить и саму тему. Видимо, придется либо уходить, либо заниматься чем-то другим (хотя сильно подозреваю, что и по другим вопросам мы с ними сильно разойдемся). Вот такие страсти.
Итак, для начала краткий экскурс в историю. В 60-е годы вышла книга Джо Бейна «Барьеры для новых конкурентов» - Joe S Bain, Barriers to New Competition, Harvard University Press, 1965. Сама книга сейчас раритет, и есть только в библиотеках. В общем и целом, суть исследования - а это именно научное исследование - Бейна состояла в следующем - выяснить, до какой степени уровень монополизации рынка (структура) влияет на уровень прибыли корпораций. Однако, в отличие от традиционного подхода, при котором измеряется уровень уже существующей конкуренции, Бейн сделал упор на те барьеры, которые существуют и устанавливаются с целью препятствия для доступа на рынок новых фирм. В индустриальной организации вопрос входа и выхода фирм освещается довольно подробно, и, как правило, сопровождается математическим анализом по методам Курно и Бертрана. Однако теория - это одно, а практика - совсем другое. Бейн решил взглянуть на практику, посмотреть на основе конкретных данных, что же происходит на самом деле? И выяснил любопытную вещь - барьеры для новых конкурентов существуют и устанавливаются, и чем их больше, тем выше цена, и тем обстоят хуже дела у потребителя.
Сам т.н. парадигм Structure-Conduct-Performance (SCP), или Структура-Поведение-Результат, был разработан в Гарварде профессорами Робинсон и Чамберлином еще в 1933 году, но именно Бейн положил его на научную основу. Суть этого парадигма заключается в том, что структура рынка (уровень монополизации или конкуренции) определяет поведение фирм, а оно, в свою очередь, влияет на уровень прибыли. Чем выше монополизация - чем меньше конкурентов - тем выше прибыль. Это кажется вполне разумным, и отвечает идеям заложенным еще Адамом Смитом в своем семинальном труде «как государство богатеет». Однако к началу 70-х годов т.н. чикагская школа, в лице Джоржа Стиглера, начала на этот парадигм усиленную атаку.
Смысл аргументов чикагцев можно выразить примерно так - уровень монополизации рынка определяется объективными условиями, а не наоборот. То есть рынок сам «решает», сколько фирм оптимально могут на нем сосуществовать, и если количество фирм больше или меньше, чем должно быть «согласно законам рынка», то они либо начнут разоряться, либо сливаться, и их количество, таким образом, уменьшится или увеличиться, пока не дойдет до «оптимального». Стиглер назвал это «принципом выживания» - survivor principle.
В 70-е годы шли еще бури и споры, но в 1982 году вышла еще одна «семинальная» работа Уильяма Баумола «Конкурентные рынки: восстание в теории индустриальной структуры», (Contestable Markets: An Uprising in the Theory of Industry Structure By WILLIAM J. BAUMOL), и с ней победа чикагцев стала совершенно «очевидна». Согласно Баумолу, «конкурентный рынок» это любой рынок, где ТЕОРЕТИЧЕСКИ возможно проникновение конкурента, и сама эта ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ возможность не дает расслабиться, и действует дисциплинирующе, так что само проникновение становится уже НЕ НУЖНО, и, якобы, даже монополист в таком рынке будет придерживаться разумного уровня прибыли. Цитата - «a contestable market never offers more than a normal rate of profit-its economic profits must be zero or negative, even if it is oligopolistic or monopolistic.» т.е. «конкурентный рынок никогда не дает больше, чем нормальный уровень прибыли, или экономическая прибыль там нулевая или отрицательная, даже если он олигополистичен или монополистичен (то есть там работают только несколько или только одна фирма)»
Но, скажете вы, а как же ФАКТЫ? Что же не проверить? Почему не посмотреть?
В 80-е годы еще были попытки проверить и посмотреть, как дела обстоят на самом деле, в конкретной индустрии. Так, очень активную работу проводил в этом направлении профессор Леонард Вайсс (Leonard Weiss), который, хотя сам и не из Гарварда, но пытался «восстановить» гарвардскую школу, в самом гарварде все менее популярную. Вайсс с 1962 года до своей смерти в 1991 году, работал в Университете Висконсина. Работы Вайсса бесспорно доказывают очевидную, в общем-то, истину - монополии и олигополии ведут к более высокому уровню прибыли, и защищают себя барьерами, цель которых - предотвратить проникновение на рынки конкурентов. «Конкурентные» же рынки - не более, чем миф, ибо есть целый ряд инструментов предотвращения конкуренции посредством лоббирования и установления всевозможных барьеров. Увы, со смертью Вайсса попытки исследований в этой области прекратились.
Я, собственно, хотел заняться именно этим, то есть провести исследование соотношения прибыли и уровня концентрации рынка. Но встретил огромное, просто остервенелое сопротивление. Основные аргументы выглядят следующим образом:
- Вычислить экономическую прибыль невозможно. Фирмы оперируют только условной, «бухгалтерской» прибылью, но она «не правильная» и ничего не отражает. Следовательно, любое исследование с использованием прибыли вообще не будет иметь научную ценность.
- В научной среде парадигм «Структура-Поведение-Результат» сегодня не популярен, им никто не занимается, и публиковать это нигде не будут. Вот Стиглер - другое дело, надо бы провести исследование, которое ДОКАЗЫВАЕТ его метод, это правильный подход! А Гарвардская школа мертва, и незачем ворошить ее труп.
И это несмотря на то, что сама по себе тема растущей концентрации, о которой я писал, все более актуальна. Ее поднимали и экономисты-советники президента Обамы в своем отчете президенту в апреле прошлого года, и журнал «Экономист». Но ни то, ни другое «научной работой» не является. В ответ на это, однако, прозвучало выступление представителя торговой комиссии Морин Охлаусен (Ohlhausen, Maureen K. the Commissioner with U.S. Federal Trade Commission, June 1, 2016 remarks at Hogan Lovells, Hong Kong.), в котором та однозначно заявила, что « парадигм «Структура-Поведение-Результат» себя изжил и нечего его ворошить». Так что некоторая борьба, все же, идет, но только не в академии. Среди ученых-экономистов «тема закрыта», поскольку она «не поддается математическому и статистическому анализу». И нечего тут.
Мои попытки как-то, все же, настоять на своем встретили уже откровенную враждебность, и пришлось их оставить, как оставить и саму тему. Видимо, придется либо уходить, либо заниматься чем-то другим (хотя сильно подозреваю, что и по другим вопросам мы с ними сильно разойдемся). Вот такие страсти.