О коллетивизме и индивидуализме.
Мне кажется, Маркс невнимательно читал Гегеля.
А если бы читал внимательно, то лучше понял бы диалектику в отношениях индивида и общества. Конечно, Гегель был верен Аристотелю в том, что "вне общества человек может быть только животным или божеством (Политика, 1253а 29)". Но эти две крайности - животное или божество - как и все в диалектике, настолько же дополняют друг друга, насколько и невозможны в своей отдельности. Ибо как человек не может жить без общества, сам по себе, так не может он и отдать себя всего обществу, ибо перестанет быть человеком.
Подумайте, это же очевидно: возьмите ребенка, отнимите его от родителей, отдайте обезьянам. Кем он вырастет? Много ли будет рассуждать о философии? Осознает ли свое я, свой индивидуализм? Нет, сто, тысячу раз нет. Он будет лазать по деревьям, издавать непонятные вопли и если и осознавать себя кем-то, то разве что такой же обезьяной, как все другие. Все, что мы знаем, понимаем, можем мы воспринимаем от других людей - с детства обучаясь речи, словам, понятиям, которыми потом мыслим, из которых складываем себя.
Более того, ни в каком возрасте отрыв от общества невозможен. Даже в 50, 80 лет, став наконец собой, поняв и изучив многое, достигнув определенного уровня человеческого развития - профессор, академик, инженер, ученый! - мы продолжаем быть собой только в связке с другими, в глазах других. Возьмите умнейшего человека, 70 летнего профессора, оторвите его от людей, посадите на необитаемый остров без надежды возвращения в общество. Кем, чем он станет? Фруктом, обезьяной, единственным смыслом существования которого будет добыть себе пропитание на еще один день. Все его умные мысли, все его знания потеряют свою цену, и разве что чисто физическая сноровка может еще понадобиться - чтобы лазать по тем же пальмам в поисках бананов. Ведь даже у Робинзона Крузо был Пятница и была, все же, надежда...
Но посмотрим и с другой стороны, может ли человек полностью раствориться в обществе, утратить свою индивидуальность? Нет, не может. Общество необходимо, но оно не может заменить личность, не может стереть личность, ибо само общество отличается от стада тем, что состоит из отдельных личностей. Из индивидуальностей. Сотрите индивидуальность, и где ваше общество? Нет его, осталось или стадо баранов, или стая обезьян.
Нельзя перегибать палку, ни в ту сторону, ни в другую. Как человек не может жить без общества, так и общество не может жить без отдельных, самостоятельных, свободных индивидов. И в этом Гегель, опять же, был верен Аристотелю, говорившему о "золотой середине", необходимости баланса, требования избегать крайностей. Слишком много индивидуализма так же плохо, как и слишком много коллективизма. Но именно этого Маркс, похоже, так и не понял...
Впрочем, борьба противоречий у Гегеля должна, все же, привести нас к органическому единству. Как его понимать, однако, Гегель не раскрыл. В его гениальности слишком много безумия, которое издалека кажется туманом, а вблизи часто оказывается вовсе не тем, что мы о нем думали. И последним, возможно, смеяться будет все таки Маркс. Но тоже не такой, каким мы его себе представляем.
А если бы читал внимательно, то лучше понял бы диалектику в отношениях индивида и общества. Конечно, Гегель был верен Аристотелю в том, что "вне общества человек может быть только животным или божеством (Политика, 1253а 29)". Но эти две крайности - животное или божество - как и все в диалектике, настолько же дополняют друг друга, насколько и невозможны в своей отдельности. Ибо как человек не может жить без общества, сам по себе, так не может он и отдать себя всего обществу, ибо перестанет быть человеком.
Подумайте, это же очевидно: возьмите ребенка, отнимите его от родителей, отдайте обезьянам. Кем он вырастет? Много ли будет рассуждать о философии? Осознает ли свое я, свой индивидуализм? Нет, сто, тысячу раз нет. Он будет лазать по деревьям, издавать непонятные вопли и если и осознавать себя кем-то, то разве что такой же обезьяной, как все другие. Все, что мы знаем, понимаем, можем мы воспринимаем от других людей - с детства обучаясь речи, словам, понятиям, которыми потом мыслим, из которых складываем себя.
Более того, ни в каком возрасте отрыв от общества невозможен. Даже в 50, 80 лет, став наконец собой, поняв и изучив многое, достигнув определенного уровня человеческого развития - профессор, академик, инженер, ученый! - мы продолжаем быть собой только в связке с другими, в глазах других. Возьмите умнейшего человека, 70 летнего профессора, оторвите его от людей, посадите на необитаемый остров без надежды возвращения в общество. Кем, чем он станет? Фруктом, обезьяной, единственным смыслом существования которого будет добыть себе пропитание на еще один день. Все его умные мысли, все его знания потеряют свою цену, и разве что чисто физическая сноровка может еще понадобиться - чтобы лазать по тем же пальмам в поисках бананов. Ведь даже у Робинзона Крузо был Пятница и была, все же, надежда...
Но посмотрим и с другой стороны, может ли человек полностью раствориться в обществе, утратить свою индивидуальность? Нет, не может. Общество необходимо, но оно не может заменить личность, не может стереть личность, ибо само общество отличается от стада тем, что состоит из отдельных личностей. Из индивидуальностей. Сотрите индивидуальность, и где ваше общество? Нет его, осталось или стадо баранов, или стая обезьян.
Нельзя перегибать палку, ни в ту сторону, ни в другую. Как человек не может жить без общества, так и общество не может жить без отдельных, самостоятельных, свободных индивидов. И в этом Гегель, опять же, был верен Аристотелю, говорившему о "золотой середине", необходимости баланса, требования избегать крайностей. Слишком много индивидуализма так же плохо, как и слишком много коллективизма. Но именно этого Маркс, похоже, так и не понял...
Впрочем, борьба противоречий у Гегеля должна, все же, привести нас к органическому единству. Как его понимать, однако, Гегель не раскрыл. В его гениальности слишком много безумия, которое издалека кажется туманом, а вблизи часто оказывается вовсе не тем, что мы о нем думали. И последним, возможно, смеяться будет все таки Маркс. Но тоже не такой, каким мы его себе представляем.