Могли ли мы думать…
автор фото
Могли ли мы думать ещё весной на Cat in the forest или пару дней назад на Manhattan Short 2016, что это последний раз? Не было и мысли. Он спешил жить, всегда улыбался, строил планы и никогда не жаловался. Такие всегда выбиваются из общей массы. Они талантливы. Многогранны. С неуёмной энергией. Опережают время. И, кажется, знают об этом мире то, чего не знают остальные. У судьбы на таких свои виды. И часто она сама решает, как, где и когда…
Его мама рассказывала много интересного. Про детство, про школьные годы. Как он повзрослел и стал самостоятельным. Чем привлекал людей, что для них делал. Вспоминала мелочи. Незначительные детали. И жизнь - 29 лет, которые пролетели как один день и закончились так внезапно. Она не плакала, нет. Наоборот. Говорила и улыбалась. Как будто он где-то рядом - ходит между ребят, шутит, или в соседней комнате играет на гитаре. Как будто это День рождения, а не минуты ухода…
О нём многое напоминает. Остались вещи, которые он собирался кому-то отдать, но не успел. Да, теперь уже и не важно... впрочем, будет неплохо, если хозяева отзовутся. Он не был сорокой, но, случалось, приносил какие-то забавные безделушки. Они копились, пылились, получали вторую жизнь, а иногда… Однажды он притащил внутренности от пианино. То ли глушители-демпфера, то ли подушечки вместе с молоточками. Сложил горкой и радовался трофеям как ребёнок. Мама спросила, зачем. Сын заверил: это ценный материал, он точно знает, что с ним делать и скоро пристроит к месту. Мальчик с ранних лет проявлял задатки гениальности, поэтому мама перечить не стала, и о вторсырье забыли на год. Хлам нашёлся во время очередной уборки. Пришлось вернуться к разговору о КПД. Сын оглядел молоточки, задумался, как будто решал в уме сложное уравнение, и выдал: передумал, не нужны. Мама вздохнула с облегчением, но места в квартире больше не стало - ушло одно, другое пришло.
Вадик позвал в соседнюю комнату. Молча. Взглядом. «Нет, можно останусь тут? Послушаю ещё чуть-чуть. Я совсем его не знала… таким. И никто не знал».
Он совсем не любил математику. Может, не понимал. Может, просто не учил. И сколько мама не пыталась вести разговоров о важности предмета, всё без толку. До тех пор… пока сын не решил стать пожарным. А взрослым только того и надо, что повод, зацепка. Родители принялись внушать мальчику, что без математики тушить пожары не получится - как же он рассчитает длину шланга, напор воды и т.д. Аргументы подействовали… до момента, пока сын не влюбился в другую профессию.
Ненавистный предмет пригодился много позже - в Лондоне, где он учился. Вкупе с физикой и акустикой. Мама бы так об этом и не узнала, если бы не кто-то из его одногруппников. Педагог задал простой вопрос и быстро понял, «кто молодец». Группу разделили на две части, и основы физики студентам читали уже два преподавателя - настоящий и смышлёный студент. Мама рассказывала, и было видно, как она годится сыном, пусть даже посмертно…
Нас пришло много - кто с ним работал, дружил, для кого он не скупился на улыбки, искорки в больших добрых глазах и тёплые слова. Каждый принёс воспоминания, обрывки фраз, встреч, концертов. Ничего не значившие разговоры вдруг показались пророческими. Нашлись старые фотографии. Вспомнились истории. Зазвучали записи его песен.
Сердце перестаёт биться, когда устаёт. Когда больше не может отдавать. Он работал на износ. Жил по полной. Мало спал. Только-только закончил проект. Купил машину. И вроде бы всё шло к большому светлому будущему. Будущее будет, но уже без него...