(no subject)
Русское не равнодушие
Тимофей Покровский
В не равнодушии к этому низкому нависшему небу, к рваным облакам, к зеленым и желтым краскам затухающего вдали леса, к сумрачным дням на пороге осени, к вечно простуженному ветру, завязывается ядро русской души. Потом она обрастает, слоями дурного и не очень, образования, какими то хаотическими принципами, чаще всего горьким опытом, и болью пришедшей в след за бесшабашной радостью, т.е в конце жизни, которую русский человек пролетает схватившись за поручень проходящего в шумящую пустоту поезда…
Этот поезд гулко шумит в темных туннелях и подолгу стоит в поле, утопая в тумане и искрясь росистым звоном нагулявшего за лето радости молчания. Жизнь русского человека выливается в большую мутную реку сновидений перемежающихся с явью таким причудливым образом, что порой сон, становится самой невзрачной частью бытия, своей беспомощной серостью лишь оттеняя мощный наворот действительности.
Отступаясь в изнеможении от русского человека, жизнь оставляет его голым на перепутье, и вот здесь, драгоценным внутренним светом, вечно непреходящего сейчас, начинает светиться ядро русской души, ядро неравнодушия.
Русский человек вдруг вспоминает самого себя, оказавшись впервые наедине со своим клубящимся светлыми детскими воспоминаниями, тихим внутренним миром.
Эта встреча всегда бывает самым значимым событием для русского человека. Его внутренняя гармония, порожденная синтезом феноменальной душевной чуткости и проницаемости и онтологической бездной русской природы, включающей в себя весь возможный спектр эстетического богатства, лиризма, поэтичности, мрачной безысходности, и тончайших оттенков духовного созерцания, выплескивается и наполняет сознание русского человека таким светом, что видимые формы реальности, окружения и обстоятельств утрачивают над ним безусловное значение и становятся театральным задником, бледной ширмой бытия, тогда как на сцене разворачивается великолепный и беспрецедентный спектакль русского гения.
В эту пору русский способен на многое, так рождаются русские писатели и художники, поэты и музыканты, ученые, все те, чьи имена легли на страницы мировой истории неизгладимым свидетельством существования русского гения.
Русский человек не отделим от русской природы, его душа, без которой русский человек, безвольная тряпка, мусор на дорогах истории, формирует его личность, наполняя свои глубины сокровенным созерцанием многообразия оттенков и состояний русской природы. Русский человек, в отличие от человека западной рациональности, природен в своей крайней сути, он так же разнообразен и, порой, хаотичен, как разнообразна и хаотична русская природа.
Человек западной культуры, собственно культурный человек, это существо, как гриб на пне, выросшее и отчуждившееся от стихиности живой природы. Его рациональность и расчетливость суть навыки борьбы со стихией, которую он считает своим долгом покорять, подавлять, уничтожать. Его агрессия, вызвана утратой чувства сыновства по отношению к природе, его естественная среда обитания, это искусственный рай цивилизации, которую он строит на пепелище.
Тимофей Покровский
В не равнодушии к этому низкому нависшему небу, к рваным облакам, к зеленым и желтым краскам затухающего вдали леса, к сумрачным дням на пороге осени, к вечно простуженному ветру, завязывается ядро русской души. Потом она обрастает, слоями дурного и не очень, образования, какими то хаотическими принципами, чаще всего горьким опытом, и болью пришедшей в след за бесшабашной радостью, т.е в конце жизни, которую русский человек пролетает схватившись за поручень проходящего в шумящую пустоту поезда…
Этот поезд гулко шумит в темных туннелях и подолгу стоит в поле, утопая в тумане и искрясь росистым звоном нагулявшего за лето радости молчания. Жизнь русского человека выливается в большую мутную реку сновидений перемежающихся с явью таким причудливым образом, что порой сон, становится самой невзрачной частью бытия, своей беспомощной серостью лишь оттеняя мощный наворот действительности.
Отступаясь в изнеможении от русского человека, жизнь оставляет его голым на перепутье, и вот здесь, драгоценным внутренним светом, вечно непреходящего сейчас, начинает светиться ядро русской души, ядро неравнодушия.
Русский человек вдруг вспоминает самого себя, оказавшись впервые наедине со своим клубящимся светлыми детскими воспоминаниями, тихим внутренним миром.
Эта встреча всегда бывает самым значимым событием для русского человека. Его внутренняя гармония, порожденная синтезом феноменальной душевной чуткости и проницаемости и онтологической бездной русской природы, включающей в себя весь возможный спектр эстетического богатства, лиризма, поэтичности, мрачной безысходности, и тончайших оттенков духовного созерцания, выплескивается и наполняет сознание русского человека таким светом, что видимые формы реальности, окружения и обстоятельств утрачивают над ним безусловное значение и становятся театральным задником, бледной ширмой бытия, тогда как на сцене разворачивается великолепный и беспрецедентный спектакль русского гения.
В эту пору русский способен на многое, так рождаются русские писатели и художники, поэты и музыканты, ученые, все те, чьи имена легли на страницы мировой истории неизгладимым свидетельством существования русского гения.
Русский человек не отделим от русской природы, его душа, без которой русский человек, безвольная тряпка, мусор на дорогах истории, формирует его личность, наполняя свои глубины сокровенным созерцанием многообразия оттенков и состояний русской природы. Русский человек, в отличие от человека западной рациональности, природен в своей крайней сути, он так же разнообразен и, порой, хаотичен, как разнообразна и хаотична русская природа.
Человек западной культуры, собственно культурный человек, это существо, как гриб на пне, выросшее и отчуждившееся от стихиности живой природы. Его рациональность и расчетливость суть навыки борьбы со стихией, которую он считает своим долгом покорять, подавлять, уничтожать. Его агрессия, вызвана утратой чувства сыновства по отношению к природе, его естественная среда обитания, это искусственный рай цивилизации, которую он строит на пепелище.