Генеральная прокуратура и суд, вопреки закону, отказываются проверять новые обстоятельства
FLB: Генеральная прокуратура и суд, вопреки закону, отказываются проверять новые обстоятельства в деле бывшего сенатора Игоря Изместьева
В 2010-м году Московский городской суд приговорил к различным срокам заключения одиннадцать человек. Двенадцатый, Игорь Изместьев, получил пожизненное. Его обвинили в бандитизме, организации убийств и террористических актов. Приговор был основан на прямых показаниях только одного человека - Сергея Финагина. Шесть лет назад, оказавшись в исправительной колонии строго режима, Финагин сделал сенсационное заявление: он признался, что оговорил Изместьева. Это признание осуждённый сделал адвокату бывшего сенатора Александру Гусаку.
Игорь Изместьев в колонии особого режима
Заявление чрезвычайно серьёзное. Оно делало несостоятельной всю доказательную базу в обвинении бизнесмена и политического деятеля. Пирамида его прегрешений, увенчанная суровым приговором, не просто дала трещину - она рассыпалась. Признание Сергея Финагина - это, говоря правовым языком, возникшие «иные новые обстоятельства», которые являются поводом для возбуждения производства по уголовному делу и основанием для проверки новых сведений следственным путём. Так говорит закон. В связи с этим Генеральная прокуратура обязана была начать проверку. Однако отказалась это сделать. В многочисленных ответах на заявления осуждённого и его адвокатов прокуратура давала ответы: оснований для «принятия мер прокурорского реагирования» нет.
ПОЧЕМУ ОНИ ОГОВОРИЛИ БЫВШЕГО СЕНАТОРА
Вот что говорил в своём признании Сергей Финагин 5 сентября 2012-го года:
«В момент дачи мною показаний на следствии на меня оказывалось психологическое давление со стороны сотрудников, в то время под стражей находился мой брат Финагин Михаил. Сотрудники поставили передо мной дилемму: или Изместьев, или брат. Так же со стороны сотрудников были угрозы, что посадят моего племянника... Не выдержав напора и угроз со стороны сотрудников, я дал лживые показания в отношении Изместьева о том, что он являлся организатором и руководителем преступлений. В этой ситуации я защищал себя и своих родных. Поручений на убийство Булатова, Бушева, Сперанского, Перепелкиной, Хитаришвили, Урала Рахимова, на «террористический» акт, на поджог типографии в г. Златоусте мне от Изместьева не поступало».
Один этот короткий абзац требует нового расследования. Но адвокат Гусак опросил ещё целый ряд свидетелей, которые дополнили показания Сергея Финагина. Вот что 5 июня 2012-го года показал его брат Михаил Финагин:
«В протоколах допроса я давал другие показания, так как на меня оказывали соответствующее давление сотрудники правоохранительных органов П. и О. Сотрудники органов приходили в изолятор и требовали от меня дать показания в отношении Изместьева Игоря как организатора и руководителя банды. Вначале я не понимал, почему Сергей оговаривает Изместьева... Но если в отношении него применялись такие же методы давления, как на меня, то это и не удивительно... Мне сейчас стыдно даже смотреть в глаза матери Изместьева, я приходил к ней и извинялся и за себя, и за брата...»
А вот показания Игоря Рожнева, которые тот дал адвокату в следственном изоляторе 9 июля 2012-го года.
«Александр Иванов (второй свидетель, на чьих показаниях построено обвинение Изместьева - авт.)заявил мне, что если он, Иванов, не оговорит Изместьева в организации группы для совершения преступлений, то он, Иванов, может реально получить пожизненное лишение свободы. Дословно он сказал: «Если не оболгу Изместьева, то получу ПЛС...»
Чтобы в этих трёх показаниях не увидеть оснований для «принятия мер прокурорского реагирования», нужно или относиться к закону как к фантику, или иметь установку: приговорённого к пожизненному заключению не выпускать на свободу ни при каких обстоятельствах. В таком случае логика Генеральной прокуратуры обретает смысл.
О ЧЁМ ПОЛКОВНИК ДОКЛАДЫВАЛ МИНИСТРУ
Признания, которые получил адвокат Изместьева, были не единственным поводом для пересмотра дела вчерашнего сенатора. Седьмого августа 2012 года бывший эксперт-консультант организационно-инспекторского департамента МВД РФ полковник в отставке Дмитрий Артемов дал адвокату показания, которые могли привести к арестам и отставкам крупных политических и милицейских фигур Башкирии. Могли, но не привели.
«С 2002 г., - свидетельствовал бывший офицер, - я неоднократно выезжал по поручению Министра внутренних дел РФ в Республику Башкортостан с целью проверки организации деятельности республиканского министерства внутренних дел, в том числе по обращению граждан и депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. В процессе проверки фактов, изложенных в обращении депутата Бабурина о неправомерных действиях министра внутренних дел РБ Диваева Р.У., ко мне стала поступать информация о лицах, совершавших террористические акты и другие преступления в г. Уфе… Так как в материалах оперативного дела ничто не указывало на причастность Изместьева к преступлениям, у меня сложилось твёрдое убеждение, что Изместьев И.В. был искусственно введён в расследование уголовного дела как подозреваемый, а впоследствии и как обвиняемый по теракту и другим преступлениям».
В протоколе опроса полковник МВД в отставке, ссылаясь на поступившую к нему информацию от оперативных источников, предположил, что к теракту могли быть причастны сотрудники МВД Башкирии и охрана президента РБ Муртазы Рахимова. По имеющимся у него данным, к изготовлению взрывного устройства, взорванного в автомобиле, причастен человек, привезённый из Чечни специально для теракта. Его особая примета - хромота. Экс-полковник заподозрил бывшего начальника уголовного розыска РБ в том, что именно он мог привлечь чеченца к сотрудничеству.
В специальном сообщении министру внутренних дел России полковник указал на необходимость проверки сведений о том, что к теракту и другим преступлениям причастны сотрудники МВД Башкортостана, в частности, сотрудник охраны президента республики, впоследствии пропавший без вести. В протоколе опроса экс-полковник высказал предположение: все акции, в которых обвинили Изместьева, могли координироваться тогдашним министром внутренних дел Башкирии Диваевым и его заместителем Патрикеевым. Бывший полковник не исключал, что все эти преступления совершались с санкции президента республики Рахимова.
Топливно-энергетический комплекс, незаконно приватизированный чиновничьей элитой Башкортостана, вывел из правового поля России целый регион.
Специальный посланник министра внутренних дел России информировал министра о том, что в республике ведётся незаконная добыча нефти и газа из разведанных, но законсервированных месторождений. Добытые углероды поступали для переработки на предприятия Башкирии и реализовывались. Бывший полковник предположил, что этот процесс мог проходить под контролем Муртазы Рахимова и его сына Урала, а получаемые средства могли идти на содержание близких президенту людей. «Для полного расследования всех обстоятельств хищения государственной собственности и использования незаконно полученных средств, - докладывал Артемов, - прокуратурой республики было возбуждено уголовное дело №40909203 от 09.12.2004 г. по части 2 ст.171 УК РФ. Ориентировочная сумма хищения составляла около двенадцати миллиардов рублей. Насколько мне известно, уголовное дело по указанию руководства республики было прекращено».
Показания экс-полковника вместе с показаниями других свидетелей были опубликованы на сайте FLB.ru в августе 2013 года. (См. «Второе дно «Кингисеппской банды»). Таким образом, были преданы гласности сведения, которые в своё время представляли конфиденциальную информацию и требовали от руководства МВД России незамедлительных действий. В республике, располагающей мощной нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленностью, происходили процессы, представляющие угрозу безопасности страны. Тот факт, что в Башкирию, а точнее в её Министерство внутренних дел поставлялось оружие из Чечни, а самими поставками занимались сотрудники МВД, говорил о криминализации власти в республике, превращавшейся в могущественное противоправное сообщество, обладающее неограниченными финансовыми и административными возможностями. Во главе этой пирамиды, похоже, стояли президент республики Рахимов и его сын Урал. Во всяком случае, именно так воспринимаются эти две фигуры в показаниях экс-полковника.
Недавние хозяева республики
Подчеркну: министра внутренних дел Российской Федерации информировал не случайный человек, пользующийся слухами, а высокопоставленный офицер МВД, обладающий определёнными полномочиями, и посланный министром для того, чтобы получить объективную картину происходящего в Башкирии.
Тот факт, что министр внутренних дел России направил в Башкирию офицера с особым поручением, говорит о том, что события, происходящие в республике, вышли за рамки местечковости и вызывали тревогу в высших эшелонах федеральной власти. Бесцеремонная, нахрапистая приватизация, которую провела руководящая элита республики в суматошные 90-е, заложила основу для поступков, выводящих за пределы правового поля целый регион. Руководство Башкирии, вопреки законам Российской Федерации, прикарманило топливно-энергетический комплекс республики. Это был первый, роковой шаг, после чего начался делёж собственности между своими. Нефть и газ стремительно накачивали счета новых владельцев, это вскружило им головы настолько, что здравый смысл и чувство самосохранения покинули их. Служебная записка полковника Артемова, которую мы цитировали, отражает процессы, порождённые своеволием и высокомерием местной элиты.
Игорь Корольков / Узнать детали: https://flb.ru/2/3431.html