Ослепительный труд.
И сужаться во сне к острию призрака иль ножа -
это тоже желание сводить перспективу к сиянию.
_________________
Если бы предельная мысль о белом цвете могла осуществиться в пространство, то она, без сомнений, стала бы комнатой. Комнатой, чьи поверхности полностью обтянуты белоснежным до слез в глазах шелком - острым и простым, как голая правда. Ни окон, ни дверей - сюда нельзя прийти по воле, нельзя попасть случайно, можно лишь очнуться или исчезнуть здесь - пройти посвящение.
И мне посчастливилось. Держу громадную иглу и моток почти незримой нити (такой ли Норны гуляют судьбу? Не узнать). Но настоящее откровение это - мешок из воздушной ткани (дырявое облако, - не иначе), заполненный до краёв осколками звёзд. Здесь-то и начинается наш танец без конца - я пришиваю их, они - сверкают. Я каюсь им, они - сверкают. Ярко.
это тоже желание сводить перспективу к сиянию.
_________________
Если бы предельная мысль о белом цвете могла осуществиться в пространство, то она, без сомнений, стала бы комнатой. Комнатой, чьи поверхности полностью обтянуты белоснежным до слез в глазах шелком - острым и простым, как голая правда. Ни окон, ни дверей - сюда нельзя прийти по воле, нельзя попасть случайно, можно лишь очнуться или исчезнуть здесь - пройти посвящение.
И мне посчастливилось. Держу громадную иглу и моток почти незримой нити (такой ли Норны гуляют судьбу? Не узнать). Но настоящее откровение это - мешок из воздушной ткани (дырявое облако, - не иначе), заполненный до краёв осколками звёзд. Здесь-то и начинается наш танец без конца - я пришиваю их, они - сверкают. Я каюсь им, они - сверкают. Ярко.