Почти летчик
Мы все ждем весны, а кто-то ее никогда больше не увидит. Умер мой дядя. Его все звали Вася, Василий. Не дожил всего 10 дней до своего 61-летия. И хоть не слишком мы были с ним близки, но известие это поставило в тупик - перспектива жизни стала непонятной, а пространство сузилось до воспоминаний детства.
Вот мы с ним на даче. Я иду по тропинке от дома к озеру, купаться. Плавать я не умею, но полоскать ноги в иле - еще как. А он присматривает за мной и моей сестрой (своей дочерью) из окна дома. Уже потом он расскажет маме, мол, какая у твоего Сережки хорошая фигура. Мне было 12 лет.
А вот другое воспоминание, со слов его жены (моей тети). Ему всегда хотелось есть. Даже во сне. Он мог спокойно проснуться среди ночи, пойти на кухню и поджарить себе цыпленка. Мог и борща пропустить. Когда его чрево наполнялось, душа добрела. И как бы и кто бы на него ни ругался за эти гастрономическо-лунатические похождения, он лишь отделывался довольной улыбкой на лице и засыпал.
Он был вертолетчиком. Но не за штурвалом, а техником. Раньше тушил лесные пожары, а в последние годы работал в Антарктиде. Зимовал в тех ледяных домах, что нам показывают по телевизору, общался на "ты" с пингвинами, пил "Нескафе" морозными утрами. До сих пор не понимаю, почему именно вертолетчики из Карелии нужны в Антарктиде.
А любовью всей его жизни была дочь. Моя двоюродная сестра - Юля. Он любил ее до слез. Просто мог начать говорить о ней и добрые горделивые слезы начинали капать из его глаз.
У Экзюпери в "Военном летчике" написано: "Смерть - это нечто огромное. Это новая цепь связей с мыслями, вещами, привычками умершего. Это новый миропорядок. С виду как будто ничего не изменилось, на самом же деле изменилось все".
Неудачный он выбрал день для смерти. Ну кто умирает в день Дурака?
Вот мы с ним на даче. Я иду по тропинке от дома к озеру, купаться. Плавать я не умею, но полоскать ноги в иле - еще как. А он присматривает за мной и моей сестрой (своей дочерью) из окна дома. Уже потом он расскажет маме, мол, какая у твоего Сережки хорошая фигура. Мне было 12 лет.
А вот другое воспоминание, со слов его жены (моей тети). Ему всегда хотелось есть. Даже во сне. Он мог спокойно проснуться среди ночи, пойти на кухню и поджарить себе цыпленка. Мог и борща пропустить. Когда его чрево наполнялось, душа добрела. И как бы и кто бы на него ни ругался за эти гастрономическо-лунатические похождения, он лишь отделывался довольной улыбкой на лице и засыпал.
Он был вертолетчиком. Но не за штурвалом, а техником. Раньше тушил лесные пожары, а в последние годы работал в Антарктиде. Зимовал в тех ледяных домах, что нам показывают по телевизору, общался на "ты" с пингвинами, пил "Нескафе" морозными утрами. До сих пор не понимаю, почему именно вертолетчики из Карелии нужны в Антарктиде.
А любовью всей его жизни была дочь. Моя двоюродная сестра - Юля. Он любил ее до слез. Просто мог начать говорить о ней и добрые горделивые слезы начинали капать из его глаз.
У Экзюпери в "Военном летчике" написано: "Смерть - это нечто огромное. Это новая цепь связей с мыслями, вещами, привычками умершего. Это новый миропорядок. С виду как будто ничего не изменилось, на самом же деле изменилось все".
Неудачный он выбрал день для смерти. Ну кто умирает в день Дурака?