Ультралиберальная версия капитализма, реализуемая в России, предполагает «атомизацию» общества.
Александр Сергеевич ЗАПЕСОЦКИЙ - член-корреспондент РАН, ректор Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов.
Какой капитализм строился в России 1990‑х гг.? Этот вопрос ставился неоднократно, но так и не получил убедительного ответа. Неожиданно он обрел актуальность в контексте политической активности некоторых слоев общества после парламентских выборов в декабре 2011 г. Противники В. Путина попытались возложить на него ответственность за проблемы развития страны, корни которых уходят в постсоветское десятилетие. Оставив в стороне моральные оценки этих попыток, рассмотрим наследие ельцинского периода, с которым пришлось иметь дело Российскому государству в «нулевые» годы.
Создана небывалая ранее дефективная формация, на этот раз - ультралиберальная. Отмечу: формация, противоречащая действующей Конституции, по которой Россия - социальное государство.
Использование занимаемых должностей в целях извлечения личной прибыли стало в постсоветской России неформальной нормой. Коррупция - родовое свойство этой системы. Ультралиберальная версия капитализма от либеральной отличается в первую очередь своей идеологией, иерархией ценностей. Формально по Конституции в России сегодня государственной идеологии быть не должно. Статья 13, пункт 2 гласит: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Это положение трактуется как норма для чиновников, что на самом деле странно, если вдуматься. В реальности государственная идеология, конечно, существует. В том смысле, что она существует у слоев общества, разрабатывающих и реализующих политику от имени государства. Поскольку идеология - это определенным образом систематизированная совокупность идей, система представлений о мире, заключающая в себе творческий потенциал и получающая воплощение в конкретных проектах и действиях. Речь идет, разумеется, о социально-значимых идеях. Без идеологии в этом смысле государство существовать не может.
В современной России создана уникальная ситуация: реально существующая с момента прихода к власти Гайдара государственная идеология является неформальной. Она исповедуется госаппаратом, но не провозглашена официально, поскольку противоречит Конституции, не получала и в принципе не может получить поддержки общества, на ее основе не может быть создана массовая партия, такая партия не может победить на выборах и т.д. В основе этой идеологии лежит идея денег как ведущей, главной ценности в жизни человека, денег как меры вещей и меры человека, идея выгоды как единственной движущей силы общественного развития.
При таком взгляде на вещи все остальные ценности, выстраданные человечеством за тысячелетия его развития, теряют смысл: труд, честность, патриотизм, уважение к старшим, любовь, дружба, служение закону - все это предано осмеянию и глумлению. Поруганию предаются и такие либеральные ценности, как демократия, свобода слова, равенство перед законом, уважение к личности, право частной собственности. Прямыми производными от этой идеологии являются: тотальная экономическая неэффективность, судебный произвол, коррупция, аномия и социальная дезорганизация, практически всесторонняя деградация социума, разрушение нашего главного национального богатства - великой культуры.
Государственная политика последнего двадцатилетия не поддается анализу традиционными методами, потому что сегодняшнее чиновничество имеет две политики: одну - вырабатываемую высшими должностными лицами государства и декларируемую госаппаратом, другую - реально осуществляемую. Трансформация одной в другую происходит, судя по всему, вопреки воле первых лиц государства. В итоге политика оказывается предназначенной для успокоения общества, для поддержания иллюзии деятельности на благо страны, ориентирована на клиповое сознание населения и представляет собой по существу набор PR-программ. Другая политика нацелена на присвоение государственных ресурсов с использованием властной вертикали и неформальных распределительных механизмов, отработанных в последние годы.
Абсолютизация всесилия денег и всемогущества рынка разъедает все без исключения социальные институты общества как раковая опухоль. Взрывающиеся шахты и разрушающиеся гидроэлектростанции, падающие самолеты и провалы в космосе - не столько симптомы изношенности техники, сколько свидетельство катастрофического кризиса социальной инфраструктуры, перерождения важнейших социальных институтов под влиянием ущербной, ультралиберальной идеологии. Реализуя ультралиберальные воззрения, органы госуправления пытаются перевести на рыночные рельсы и те социальные институты, которые вообще не предназначены для инкорпорирования рыночных механизмов. Но способна ли костлявая «рука рынка» отрегулировать работу прокуратуры, судебной системы, полиции, деятельность вооруженных сил?
Коммерциализация разрушает сферу СМИ. Вертикаль власти нам усиленно навязывает в корне порочное понимание образования как платной услуги, хотя хорошо известно, что это - совместная деятельность педагога и ученика, профессора и студента и т.д. Не выдержав испытания практикой, ультралиберализм оказывается на деле даже менее эффективен, чем казарменный социализм минувшей эпохи. Не случайно и настоящие либералы чувствуют фундаментальные отличия отечественного ультралиберализма от традиционного либерализма.
Разумеется, ультралиберальная версия капитализма предполагает формирование уникальной социальной структуры общества. И это касается не только трансформации формальных социальных институтов, но и неформальных общностей. На смену сплоченным сообществам с устойчивыми и разнообразными социальными связями приходит «атомизация» общества, человеческое одиночество. Индивидуальные способы достижения профессионального успеха сопровождаются обособлением людей в непроизводственных сферах жизнедеятельности. В итоге провозглашенная свобода общественной жизни не приводит к укреплению гражданского общества. За последние 20 лет исчезло огромное количество самодеятельных общественных организаций, ослабло по сравнению с советским временем профсоюзное движение, выведена на периферию общественной жизни единственная существовавшая в СССР политическая партия, а новое партийное строительство по существу так и не развернуто. Оказывается, что в условиях ультралиберальной формации гражданское общество еще менее уместно, чем при тоталитарном социализме сталинских времен.
Закономерно, что начиная с 1990‑х гг. проведение ультралиберальной политики выдвигает на первый план задачу формирования новой культуры, не имеющей ничего общего в базисных основах не только с советской, но и с российской культурой дореволюционного периода, а также с мировой культурой. Формально провозглашается полная свобода культурной жизни в стране. Реально же резко сужается доступ населения к учреждениям культуры: библиотекам, музеям, театрам, выставочным залам и др. Мы обобщили результаты социологических исследований в этой сфере. Результаты неутешительны: в 1990‑е гг. возможности приобщения граждан России к деятельности учреждений культуры упали катастрофически. За последние 10 лет произошло определенное улучшение ситуации, но существующие возможности в разы уступают как последним годам советского периода, так и современной практике Европейского Союза.
В целом произошло разительное обеднение досуга граждан, его «одомашнивание». Образно говоря, вся страна «уселась у телеэкрана». В 70% случаях россияне включают телеприемник, как свет в комнате, сразу же при входе в жилище. И чаще всего он работает до самой ночи, чем бы члены семьи ни занимались. Наши исследования показывают, что телевидение стало главным архитектором строительства новой российской культуры. … Рынок больше не подчиняется утилитарным потребностям людей и влиянию свободной конкуренции, превращаясь в систему, производную от идей. На смену производству материальных ценностей приходит производство смыслов. Смыслы производятся как продукты. Они генерируются в сознании людей с помощью внешних воздействий, манипуляций, и, будучи произведены, порождают новые потребности. То есть и потребности производятся, как продукты. … Ключевую роль в этих процессах в силу ряда особенностей сегодня и играет телевидение.
Неявные знания, транслируемые в первую очередь телевидением, трансформируют российскую культуру. Вот как говорит об этом руководитель Первого телеканала господин Эрнст: «Почему в первые годы такая популярность была у русских сериалов про реальность? Потому что, когда глобально изменилась ценностная шкала, люди не знали, как себя вести в новой реальности. И они понимали это как модель поведения, которая проговаривалась под видом развлекухи. В целом общество само вырабатывать модели поведения не может. Основная суть телевидения - в том, чтобы проговаривать текущую ситуацию и правильные моральные модели поведения. Это эффективнее, чем просто учить. Учителя можно послать. А того, кто опосредованно формирует модели поведения, послать трудно, потому что это происходит помимо твоей воли и сознания. Ты же развлекаешься!»
Увы, это - эффективная политика. Мы потеряли культуру, взращивающую в гражданах гуманизм, творческие начала, систему ценностей, испытанную тысячелетиями развития мировой цивилизации. Новая Россия хорошо умеет потреблять, но все меньше способна производить и, тем более, - творить. Формируется культура неоварварства, дикости, строится царство всесилия денег. Живущие в этой культуре люди искренне убеждены, что Солнце вращается вокруг Земли (по последним опросам так считают свыше 30% наших сограждан)...
Следует заключить, что созданная в 1990-е гг. в нашей стране ультралиберальная версия капитализма в корне противоречит интересам Российского государства и общества - как неконкурентоспособная в контексте процессов мирового экономического и социально-культурного развития, в условиях глобализации. Перед Россией вновь встает задача выхода из очередного тупика - на магистральные пути общественного развития.
источник
Какой капитализм строился в России 1990‑х гг.? Этот вопрос ставился неоднократно, но так и не получил убедительного ответа. Неожиданно он обрел актуальность в контексте политической активности некоторых слоев общества после парламентских выборов в декабре 2011 г. Противники В. Путина попытались возложить на него ответственность за проблемы развития страны, корни которых уходят в постсоветское десятилетие. Оставив в стороне моральные оценки этих попыток, рассмотрим наследие ельцинского периода, с которым пришлось иметь дело Российскому государству в «нулевые» годы.
Создана небывалая ранее дефективная формация, на этот раз - ультралиберальная. Отмечу: формация, противоречащая действующей Конституции, по которой Россия - социальное государство.
Использование занимаемых должностей в целях извлечения личной прибыли стало в постсоветской России неформальной нормой. Коррупция - родовое свойство этой системы. Ультралиберальная версия капитализма от либеральной отличается в первую очередь своей идеологией, иерархией ценностей. Формально по Конституции в России сегодня государственной идеологии быть не должно. Статья 13, пункт 2 гласит: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Это положение трактуется как норма для чиновников, что на самом деле странно, если вдуматься. В реальности государственная идеология, конечно, существует. В том смысле, что она существует у слоев общества, разрабатывающих и реализующих политику от имени государства. Поскольку идеология - это определенным образом систематизированная совокупность идей, система представлений о мире, заключающая в себе творческий потенциал и получающая воплощение в конкретных проектах и действиях. Речь идет, разумеется, о социально-значимых идеях. Без идеологии в этом смысле государство существовать не может.
В современной России создана уникальная ситуация: реально существующая с момента прихода к власти Гайдара государственная идеология является неформальной. Она исповедуется госаппаратом, но не провозглашена официально, поскольку противоречит Конституции, не получала и в принципе не может получить поддержки общества, на ее основе не может быть создана массовая партия, такая партия не может победить на выборах и т.д. В основе этой идеологии лежит идея денег как ведущей, главной ценности в жизни человека, денег как меры вещей и меры человека, идея выгоды как единственной движущей силы общественного развития.
При таком взгляде на вещи все остальные ценности, выстраданные человечеством за тысячелетия его развития, теряют смысл: труд, честность, патриотизм, уважение к старшим, любовь, дружба, служение закону - все это предано осмеянию и глумлению. Поруганию предаются и такие либеральные ценности, как демократия, свобода слова, равенство перед законом, уважение к личности, право частной собственности. Прямыми производными от этой идеологии являются: тотальная экономическая неэффективность, судебный произвол, коррупция, аномия и социальная дезорганизация, практически всесторонняя деградация социума, разрушение нашего главного национального богатства - великой культуры.
Государственная политика последнего двадцатилетия не поддается анализу традиционными методами, потому что сегодняшнее чиновничество имеет две политики: одну - вырабатываемую высшими должностными лицами государства и декларируемую госаппаратом, другую - реально осуществляемую. Трансформация одной в другую происходит, судя по всему, вопреки воле первых лиц государства. В итоге политика оказывается предназначенной для успокоения общества, для поддержания иллюзии деятельности на благо страны, ориентирована на клиповое сознание населения и представляет собой по существу набор PR-программ. Другая политика нацелена на присвоение государственных ресурсов с использованием властной вертикали и неформальных распределительных механизмов, отработанных в последние годы.
Абсолютизация всесилия денег и всемогущества рынка разъедает все без исключения социальные институты общества как раковая опухоль. Взрывающиеся шахты и разрушающиеся гидроэлектростанции, падающие самолеты и провалы в космосе - не столько симптомы изношенности техники, сколько свидетельство катастрофического кризиса социальной инфраструктуры, перерождения важнейших социальных институтов под влиянием ущербной, ультралиберальной идеологии. Реализуя ультралиберальные воззрения, органы госуправления пытаются перевести на рыночные рельсы и те социальные институты, которые вообще не предназначены для инкорпорирования рыночных механизмов. Но способна ли костлявая «рука рынка» отрегулировать работу прокуратуры, судебной системы, полиции, деятельность вооруженных сил?
Коммерциализация разрушает сферу СМИ. Вертикаль власти нам усиленно навязывает в корне порочное понимание образования как платной услуги, хотя хорошо известно, что это - совместная деятельность педагога и ученика, профессора и студента и т.д. Не выдержав испытания практикой, ультралиберализм оказывается на деле даже менее эффективен, чем казарменный социализм минувшей эпохи. Не случайно и настоящие либералы чувствуют фундаментальные отличия отечественного ультралиберализма от традиционного либерализма.
Разумеется, ультралиберальная версия капитализма предполагает формирование уникальной социальной структуры общества. И это касается не только трансформации формальных социальных институтов, но и неформальных общностей. На смену сплоченным сообществам с устойчивыми и разнообразными социальными связями приходит «атомизация» общества, человеческое одиночество. Индивидуальные способы достижения профессионального успеха сопровождаются обособлением людей в непроизводственных сферах жизнедеятельности. В итоге провозглашенная свобода общественной жизни не приводит к укреплению гражданского общества. За последние 20 лет исчезло огромное количество самодеятельных общественных организаций, ослабло по сравнению с советским временем профсоюзное движение, выведена на периферию общественной жизни единственная существовавшая в СССР политическая партия, а новое партийное строительство по существу так и не развернуто. Оказывается, что в условиях ультралиберальной формации гражданское общество еще менее уместно, чем при тоталитарном социализме сталинских времен.
Закономерно, что начиная с 1990‑х гг. проведение ультралиберальной политики выдвигает на первый план задачу формирования новой культуры, не имеющей ничего общего в базисных основах не только с советской, но и с российской культурой дореволюционного периода, а также с мировой культурой. Формально провозглашается полная свобода культурной жизни в стране. Реально же резко сужается доступ населения к учреждениям культуры: библиотекам, музеям, театрам, выставочным залам и др. Мы обобщили результаты социологических исследований в этой сфере. Результаты неутешительны: в 1990‑е гг. возможности приобщения граждан России к деятельности учреждений культуры упали катастрофически. За последние 10 лет произошло определенное улучшение ситуации, но существующие возможности в разы уступают как последним годам советского периода, так и современной практике Европейского Союза.
В целом произошло разительное обеднение досуга граждан, его «одомашнивание». Образно говоря, вся страна «уселась у телеэкрана». В 70% случаях россияне включают телеприемник, как свет в комнате, сразу же при входе в жилище. И чаще всего он работает до самой ночи, чем бы члены семьи ни занимались. Наши исследования показывают, что телевидение стало главным архитектором строительства новой российской культуры. … Рынок больше не подчиняется утилитарным потребностям людей и влиянию свободной конкуренции, превращаясь в систему, производную от идей. На смену производству материальных ценностей приходит производство смыслов. Смыслы производятся как продукты. Они генерируются в сознании людей с помощью внешних воздействий, манипуляций, и, будучи произведены, порождают новые потребности. То есть и потребности производятся, как продукты. … Ключевую роль в этих процессах в силу ряда особенностей сегодня и играет телевидение.
Неявные знания, транслируемые в первую очередь телевидением, трансформируют российскую культуру. Вот как говорит об этом руководитель Первого телеканала господин Эрнст: «Почему в первые годы такая популярность была у русских сериалов про реальность? Потому что, когда глобально изменилась ценностная шкала, люди не знали, как себя вести в новой реальности. И они понимали это как модель поведения, которая проговаривалась под видом развлекухи. В целом общество само вырабатывать модели поведения не может. Основная суть телевидения - в том, чтобы проговаривать текущую ситуацию и правильные моральные модели поведения. Это эффективнее, чем просто учить. Учителя можно послать. А того, кто опосредованно формирует модели поведения, послать трудно, потому что это происходит помимо твоей воли и сознания. Ты же развлекаешься!»
Увы, это - эффективная политика. Мы потеряли культуру, взращивающую в гражданах гуманизм, творческие начала, систему ценностей, испытанную тысячелетиями развития мировой цивилизации. Новая Россия хорошо умеет потреблять, но все меньше способна производить и, тем более, - творить. Формируется культура неоварварства, дикости, строится царство всесилия денег. Живущие в этой культуре люди искренне убеждены, что Солнце вращается вокруг Земли (по последним опросам так считают свыше 30% наших сограждан)...
Следует заключить, что созданная в 1990-е гг. в нашей стране ультралиберальная версия капитализма в корне противоречит интересам Российского государства и общества - как неконкурентоспособная в контексте процессов мирового экономического и социально-культурного развития, в условиях глобализации. Перед Россией вновь встает задача выхода из очередного тупика - на магистральные пути общественного развития.
источник