"Тристан и Изольда" по-древнерусски
В южнорусском переводе 16 в. Тристан зовётся Трыщаном, а Изольда - Ижотой.
Об их любви говорится:
"Впали межи собою в великую милость".
Трищан объясняет, за что он любит Ижоту:
"Рек Трыщан: "Если я милую Ижоту, то не диво: она есть наимильшая речь на свете"".
"Речь" - это по-украински "річ" ("вещь"). Но Трищан, конечно, имел в виду другое.
Он гордился любовью Ижоты:
"Трыщан рек: "Я мам великую фортуну на свете, иж мя нацуднейшая панна милует".
Хотя говорит он это не совсем вменяемый - после того, как испил любовного напитка, или, по-древнерусски, "милостного пива".
От этого "пива", как известно, началась сплошная эротика.
"А Трыщан и Ижота терпети не могли. Рек Трыщан Ижоте: "Я тебе милую из сердца".
Она о том была велми весела и рекла Трыщану: "Я не милую ни одное речи на свете, як тебе, а ни дай Бог, поки буду жыва". Видячи то, иж есть Ижота с ним одное мысли, не откладаючи далей того, шли у комору и сполнили свою волю".
Об их любви говорится:
"Впали межи собою в великую милость".
Трищан объясняет, за что он любит Ижоту:
"Рек Трыщан: "Если я милую Ижоту, то не диво: она есть наимильшая речь на свете"".
"Речь" - это по-украински "річ" ("вещь"). Но Трищан, конечно, имел в виду другое.
Он гордился любовью Ижоты:
"Трыщан рек: "Я мам великую фортуну на свете, иж мя нацуднейшая панна милует".
Хотя говорит он это не совсем вменяемый - после того, как испил любовного напитка, или, по-древнерусски, "милостного пива".
От этого "пива", как известно, началась сплошная эротика.
"А Трыщан и Ижота терпети не могли. Рек Трыщан Ижоте: "Я тебе милую из сердца".
Она о том была велми весела и рекла Трыщану: "Я не милую ни одное речи на свете, як тебе, а ни дай Бог, поки буду жыва". Видячи то, иж есть Ижота с ним одное мысли, не откладаючи далей того, шли у комору и сполнили свою волю".