Четки
Мои сокровища неброские, самоцветные: я нанизываю на суровую прочную связь с реальностью мерцающие бусины простых вещей -- то ли монисто плету, то ли драгоценную память.
Александрит. У августа приглушенные оттенки, будто осенняя вязкая мглистость мягко наседает на летний избыток, пядь за пядью отдаляя от стрекозы её скоротечную лёгкость. Сочно-зелёный седеет, истончаемый полынным зноем, астры рассудительно багровы, венценосный купол над -- звёздным распахнутым нутром. Торжественная картинность природы в благородстве чарующего увядания, когда морщины -- от вчерашнего чрезмерного веселья, а кончики опустившихся губ устали от зацелованности. Зацелованное лето!
Топаз винно-жёлтый, ржавый, как пенная изменчивая строка на грани залива после гнедой грозы. Я пробираюсь через хвойную лесополосу, выныривая в прибрежное -- единство земли и неба, слившееся неразличимым горизонтом, пронизанное лучами, ветрами, следами наших ног -- энергией общности. Пахучие водоросли густеют в накатывающих волнах, обнажаясь на суше тёмно-малахитовым зигзагом, разметавшимся узором. На нежность -- малахит! На любовь.
Гранат арониевой кровавой каплей в довесок. Горячая плоть, празднующая жизнь, любое время года и всякую радость. Серые агатовые глаза, лунное сердце.
Александрит. У августа приглушенные оттенки, будто осенняя вязкая мглистость мягко наседает на летний избыток, пядь за пядью отдаляя от стрекозы её скоротечную лёгкость. Сочно-зелёный седеет, истончаемый полынным зноем, астры рассудительно багровы, венценосный купол над -- звёздным распахнутым нутром. Торжественная картинность природы в благородстве чарующего увядания, когда морщины -- от вчерашнего чрезмерного веселья, а кончики опустившихся губ устали от зацелованности. Зацелованное лето!
Топаз винно-жёлтый, ржавый, как пенная изменчивая строка на грани залива после гнедой грозы. Я пробираюсь через хвойную лесополосу, выныривая в прибрежное -- единство земли и неба, слившееся неразличимым горизонтом, пронизанное лучами, ветрами, следами наших ног -- энергией общности. Пахучие водоросли густеют в накатывающих волнах, обнажаясь на суше тёмно-малахитовым зигзагом, разметавшимся узором. На нежность -- малахит! На любовь.
Гранат арониевой кровавой каплей в довесок. Горячая плоть, празднующая жизнь, любое время года и всякую радость. Серые агатовые глаза, лунное сердце.