Про очередную запрещенную песню
Независимо от ее художественных достоинств, эта песня использована для провокации. Проблема известная: граница между свободой слова и оскорблением очень нечеткая, зависит от конкретной ситуации ив в принципе плохо формализуема. Поэтому провокаторы прикидываются, что ее вообще не существует. Исполняют эротические танцы перед Вечным огнем, а потом типа удивляются: а в каком законе это запрещено? Прикидываются, что только вчера на свет родились, и понятия не имеют о принятых в обществе неформальных принципах. Дальше возможны два варианта.
Первый - если власти планируют "закрутить гайки". Тогда этот случай всячески рекламируется с криками "как можно такое позволять?! Ужас!" Принимается очередной закон о разжигании, оскорблении чувств и все такое. Увеличивают в два раза штат какого-нибудь центра по борьбе с экстремизмом. Трудоустраивают дополнительно много тетенек на зарплате. А дальше процесс самораскручивается. Каждая тетенька на зарплате хочет и дальше получать свою зарплату. Поэтому если ее спустили с цепи с сняли с нее намордник, то она будет находить разжигания и оскорбления даже в ресторанных меню. Собственных моральных тормозов у нее нет. Тетенька прикидывается офисным имуществом без собственной воли, и на все отвечает "это не я придумала, у меня такие обязанности". Только вот - увы и ах- у такого замечательного способа ухода от ответственности есть крайне неприятный побочный эффект: тот, кто прикидывается имуществом, не может претендовать на права человека.
Второй - если власти планируют разрушить устои. Тогда на неадекватный поступок демонстративно назначают еще более неадекватное наказание. И широко рекламируют именно неадекватность наказания, чтобы вызвать массовую реакцию "да не такой уж страшный поступок совершен, чтобы так за него наказывать". Что и требовалось достигнуть. "Да не так уж это ужасно, танцевать эротические танцы у вечного огня/плясать в церкви на алтаре/романтически любиться с фашистскими офицерами".
Выход тут может быть такой: государство максимально четко описывает защищаемый круг идей ( а не запрещаемый), и защищаемые способы выражения этих идей. Если творец выходит за эти рамки, то он делает это на свой страх и риск. За рамками государство его не защищает. Если творца за его произведение будут публично в интернете называть всякими нехорошими словами, то это не будет считаться оскорблением для него. Если его на улице закидают тухлыми помидорами, то это не будет хулиганством. Если ему откажут в заключении контракта из-за его произведения, то это будет считаться нормальной законной причиной. Почему так? Представьте, что вы наняли себе охрану. Начальник охраны сказал, что гарантирует вашу безопасность, если вы сядете вот в этот бронированный лимузин, поедете вот на этом месте в кортеже, поедете вот по этому маршруту, и выйдете из машины только после сигнала охранника. Начальник охраны четко расписал вам безопасный способ добраться из пункта А в пункт Б. А вы вместо этого садитесь на велосипед, в одиночку едете через сомнительный район, и останавливаетесь в опасном криминальном месте. Вы грубо нарушили рекомендации охраны, и естественно, охрана не может вас защитить в таком случае. Так же и со свободой слова. Хотите безопасности? Держитесь в рамках официоза. Хотите свободы? Тогда не требуйте защиты.
Если вернуться из светлого будущего в менее светлое настоящее, то сейчас таки меньше вреда принесет "развинчивание гаек", чем завинчивание. Не надо обращаться к государственной машине в таких делах. Никому не надо. Ни "творцу", ни "оскорбленной публике". Надо решать вопрос между собой. Конечно, если творец принимает описанные выше неформальные правила игры, и в свою очередь, не побежит со слезами к дяденьке полицейскому, если его закидают гнилыми помидорами. А государственную машину на него натравливать - излишне. Потому что светлое будущее еще не наступило, а вот прямо сейчас государственная машина находится не в наших руках. И она явно неадекватна. У нее нет кнопки "стоп". Наказание "творцу" будет назначено совершенно случайным и непредсказуемым образом. От устного порицания до реального большого срока в тюрьме, с отбиранием детей при живых родственниках. Вы точно вот именно такого наказания хотите? Неадекватную государственную машину на живого человека можно натравливать, только если он сам первый для решения личного конфликта обратился к неадекватному государству.
Первый - если власти планируют "закрутить гайки". Тогда этот случай всячески рекламируется с криками "как можно такое позволять?! Ужас!" Принимается очередной закон о разжигании, оскорблении чувств и все такое. Увеличивают в два раза штат какого-нибудь центра по борьбе с экстремизмом. Трудоустраивают дополнительно много тетенек на зарплате. А дальше процесс самораскручивается. Каждая тетенька на зарплате хочет и дальше получать свою зарплату. Поэтому если ее спустили с цепи с сняли с нее намордник, то она будет находить разжигания и оскорбления даже в ресторанных меню. Собственных моральных тормозов у нее нет. Тетенька прикидывается офисным имуществом без собственной воли, и на все отвечает "это не я придумала, у меня такие обязанности". Только вот - увы и ах- у такого замечательного способа ухода от ответственности есть крайне неприятный побочный эффект: тот, кто прикидывается имуществом, не может претендовать на права человека.
Второй - если власти планируют разрушить устои. Тогда на неадекватный поступок демонстративно назначают еще более неадекватное наказание. И широко рекламируют именно неадекватность наказания, чтобы вызвать массовую реакцию "да не такой уж страшный поступок совершен, чтобы так за него наказывать". Что и требовалось достигнуть. "Да не так уж это ужасно, танцевать эротические танцы у вечного огня/плясать в церкви на алтаре/романтически любиться с фашистскими офицерами".
Выход тут может быть такой: государство максимально четко описывает защищаемый круг идей ( а не запрещаемый), и защищаемые способы выражения этих идей. Если творец выходит за эти рамки, то он делает это на свой страх и риск. За рамками государство его не защищает. Если творца за его произведение будут публично в интернете называть всякими нехорошими словами, то это не будет считаться оскорблением для него. Если его на улице закидают тухлыми помидорами, то это не будет хулиганством. Если ему откажут в заключении контракта из-за его произведения, то это будет считаться нормальной законной причиной. Почему так? Представьте, что вы наняли себе охрану. Начальник охраны сказал, что гарантирует вашу безопасность, если вы сядете вот в этот бронированный лимузин, поедете вот на этом месте в кортеже, поедете вот по этому маршруту, и выйдете из машины только после сигнала охранника. Начальник охраны четко расписал вам безопасный способ добраться из пункта А в пункт Б. А вы вместо этого садитесь на велосипед, в одиночку едете через сомнительный район, и останавливаетесь в опасном криминальном месте. Вы грубо нарушили рекомендации охраны, и естественно, охрана не может вас защитить в таком случае. Так же и со свободой слова. Хотите безопасности? Держитесь в рамках официоза. Хотите свободы? Тогда не требуйте защиты.
Если вернуться из светлого будущего в менее светлое настоящее, то сейчас таки меньше вреда принесет "развинчивание гаек", чем завинчивание. Не надо обращаться к государственной машине в таких делах. Никому не надо. Ни "творцу", ни "оскорбленной публике". Надо решать вопрос между собой. Конечно, если творец принимает описанные выше неформальные правила игры, и в свою очередь, не побежит со слезами к дяденьке полицейскому, если его закидают гнилыми помидорами. А государственную машину на него натравливать - излишне. Потому что светлое будущее еще не наступило, а вот прямо сейчас государственная машина находится не в наших руках. И она явно неадекватна. У нее нет кнопки "стоп". Наказание "творцу" будет назначено совершенно случайным и непредсказуемым образом. От устного порицания до реального большого срока в тюрьме, с отбиранием детей при живых родственниках. Вы точно вот именно такого наказания хотите? Неадекватную государственную машину на живого человека можно натравливать, только если он сам первый для решения личного конфликта обратился к неадекватному государству.