Дом, в котором
"Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческами. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратнобетонных дворов - предполагаемыми местами игр молодых «расчесочников». Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой. Там, где они еще не выросли, - обнесенные заборами пустыри. Труха снесенных домов, гнездилища крыс и бродячих собак гораздо более интересны молодым «расчесочникам», чем их собственные дворы - интервалы между зубьями.
На нейтральной территории между двумя мирами - зубцов и пустырей - стоит Дом. Его называют Серым. Он стар и по возрасту ближе к пустырям - захоронениям его ровесников. Он одинок - другие дома сторонятся его - и не похож на зубец, потому что не тянется вверх. В нем три этажа, фасад смотрит на трассу, у него тоже есть двор - длинный прямоугольник, обнесенный сеткой. Когда-то он был белым. Теперь он серый спереди и желтый с внутренней, дворовой стороны. Он щетинится антеннами и проводами, осыпается мелом и плачет трещинами. К нему жмутся гаражи и пристройки, мусорные баки и собачьи будки. Все это со двора. Фасад гол и мрачен, каким ему и полагается быть.
Серый Дом не любят. Никто не скажет об этом вслух, но жители Расчесок предпочли бы не иметь его рядом. Они предпочли бы, чтобы его не было вообще."...
Это начала романа Мариам Петросян "Дом, в котором..." - в нем чуть меньше тысячи страниц, и я прочитала его примерно за неделю.
Про меня
До того, как я его начала читать, я встречала восторженные отзывы в сети, среди которых попадались утверждения, что дочитав книгу, ее сразу бросились перечитывать с первой страницы. Я находила эти утверждения крайне странными. Дочитав примерно до середины, я подумала, что точно не стану перечитывать ее с начала, а то и вовсе постараюсь от книги избавиться, а то она как-то давит. Начинаешь более нервно реагировать на шорохи и трещины в окружающей действительности.
А дочитав ее до конца, я открыла ее с первой главы и снова начала читать, да.
Я не стану разбрасываться громкими словами вроде "культовая" и "шедевр", но меня эта книжка успешно загипнотизировала, я боюсь, я уже так или иначе попала в этот Дом, и он меня нескоро отпустит - если вообще...
Про Дом
Дом, если говорить о сюжете, представляет собой дом для инвалидов, что, как говорит сама Мариам Петросян, нужно было ей только для того, чтобы создать замкнутое пространство. Оно действительно замкнутое и закольцованное само на себя, при этом очень объемное и в некотором смысле бесконечное, поскольку имеет ответвления ( у Дома есть "оборотная сторона Дома", куда входит, например, Лес - самая волшебная его часть).Дом - действующий персонаж в книге, возможно, даже главный.
Про персонажей
Мариам Петросян - художница по профессии (и, кстати, правнучка Сарьяна!), и в начале своей двадцатилетней(!) работы над книгой рисовала персонажей. Теперь она говорит, что эти рисунки ее не удовлетворяют, да и персонажи за время пути успели претерпеть изменения. И это бесконечно жаль, что она не хочет показывать свои рисунки, потому что посмотреть на них очень хочется.
У нее очень живые и динамичные персонажи, причем динамика проявляется и в читательском отношении к ним. Так, некто Курильщик, который как бы полномочный представитель читателя, поскольку является в Доме новичком, ничего в начале не понимает, как и мы, и задает за нас нужные вопросы, в начале книги кажется очень симпатичным и интересным героем - когда я обнаружила, что со второй главы повествование ведется не от его лица, начала искать, когда же от его. А ближе к середине начинает раздражать, потому что отказывается понимать вещи, которые читатель - поскольку он ознакомился с другими точками зрения, изложенными другими персонажами - уже давно понимает. А некто Табаки, который в начале являет собой просто фигуру шута (как всякие раки, попугаи и подсвечники в диснеевских мультфильмах) к концу разрастается в эпического масштаба персону... и действительно становится, пожалуй, любимым героем (каковым он является и для самой Мариам Петросян, по ее признанию).
Что самое главное, они все становятся тебе близкими людьми, даже те, кто в начале вызывает скорее антипатию, - потому что на самом деле любят друг друга. Кто-то больше, кто-то меньше. Там есть пары - влюбленные пары и пары близких друзей, и их отношениям сопереживаешь, причем дружеским - больше. В одном из интервью Мариам Петросян сказала, что в книге присутствует культ дружбы, как одна из примет детства.
Про язык
Книга написана на неродном языке, и это видно. Не в том смысле, что язык недостаточно хорош, он в некотором смысле, даже слишком хорош. Как заметила не одна я, больше всего он напоминает язык русских переводов зарубежной современной классики, вроде Сэлинджера и Хемингуэя. Это, в частности, проявляется еще и в том, что автор переводит строчки из песен и названия групп, что дополнительно придает роману вид шарады в наши американизированные времена.
Про место и время
Место и время в романе отсутствуют. То есть, место - это Дом, а время - это сейчас. Там нет имен или названий, по которым можно было бы сказать, в какой стране происходит действие - у всех персонажей клички, а единственное имя, которое там все же фигурирует - это имя нашего Вергилия Курильщика (что характерно). Его зовут Эрик Циммерман, и это, откровенно говоря, мало что проясняет, потому что, по большому счету, учитывая, что это имя единственное, так могут звать человека в любой стране. Там есть названия групп и песен, и это в основном старые англоязычные песни, но это тоже ничего не значит само по себе - мало ли какие у кого вкусы, а это все классические произведения, которые знает весь мир.
Про финал
Часто говорят, что его нет, и что у читателя остается много вопросов. У меня в общем не так уж много вопросов осталось, честно говоря. То есть, в целом мне все вполне понятно. Там не расписано четко по всем персонажам, что конкретно с каждым случилось, но это как-то и не кажется обязательным. Правда, сама М.П. признает, что в конце есть оборванные линии, но их не могло не быть. Из интервью
www.chaskor.ru/article/mariam_petrosyan_novyh_knig_ot_menya_zhdat_ne_stoit_15919
"Я вот до сих пор не знаю, куда подевался Македонский. Он просто испарился. Остальные вели себя не лучше. Это звучит непрофессионально, я знаю, но для меня вся прелесть работы над книгой заключалась в том, чтобы создавать персонажам определённые условия, а потом отпускать и наблюдать за ними. Чаще всего из этого ничего не получается, но иногда они оживают ― и ради таких моментов, собственно, и пишешь. «Живые» персонажи непредсказуемы, их невозможно загнать в сюжетные рамки. Даже если это необходимо, чтобы закончить книгу."