Двойное интервью Йонаса Кауфманна и Филиппа Джордана.
Интервью опубликовано в журнале CLASSICA за февраль 2017 года.
Перевод взяла в группе В контакте JONAS KAUFMANN FAN CLUB.RU, причём автор перевода почему-то остался неизвестен :) В ответ на мою просьбу разрешить опубликовать перевод здесь получила подтверждение члена группы. Мол, раз никто не запрещает публиковать этот перевод, значит, опубликовать можно :) Что я и делаю. Кое-что подправила в пунктуации и в орфографии, но в основном перевод такой, какой есть. И фотографии из того же источника.
Журнал Classica № 189 (ферваль)
Совместное интервью Йонаса Кауфманна и Филиппа Джордана
-Йонас Кауфманн, после нескольких месяцев проблем со здоровьем логический вопрос: как вы себя чувствуете?
ЙК- до настоящего момента очень хорошо. У меня такое впечатление, что это было очень правильное решение ждать, для того чтобы обрести даже не 100%, а 150% моих возможностей. А если бы начал на одну неделю раньше, то риск был бы замедлить настоящее выздоровление и снова вернуться к отправной точке. Поэтому зачем?
Дж - я пошел, у меня насморк))
- прости шесть месяцев.…
ЙК: нет, нет, меньше! Последний раз, когда я пел и когда я понял, что есть проблема, это было в середине сентября. Пауза длилась четыре месяца, пять до премьеры Лоэнгрина. Я начал потихоньку разогревать инструмент с середины декабря, но только для себя.
- Филипп Джордан, работать с певцом, про которого не знаешь, сможет ли он исполнить свои обязательства, это ведь даёт дополнительное напряжение?
Дж: это жестокая реальность. Это чувствительные и хрупкие инструменты. Нужно за ними ухаживать и постоянно наблюдать. Мы были чрезвычайно опечалены "Сказками Гофмана". Я так ждал этой постановки с Кауфманном, с таким нетерпением. Конечно, для меня очень важно дирижировать этот шедевр репертуара с оркестром, но видеть его самого, в этой постановке Карсена было бы огромной мотивацией. Но надо было принять все как есть. Мы сделали "Сказки" как можно лучше и стали с нетерпением ждать, когда он вернётся в форму к Лоэнгрину.
ЙК: хорошо, что к этому моменту я это понял! Уже на первой консультации врач мне сказал, что моё выздоровление может продлиться 10 дней, три недели или больше. Это было абсолютно неопределенно. Аннулировать участие в "Сказках" было абсолютно необходимо. Если бы я участвовал в первых репетициях, то я все равно был бы вынужден сняться, но тогда это было бы ещё тяжелее.
Дж: ты правильно сделал, потому что это дало нам время найти Рамона Варгаса, который спел шесть спектаклей. Ты принял верное решение в нужный момент.
ЙК: для меня это тоже было тяжело. Несколько лет назад я должен был так же петь "Сказки Гофмана", и это не реализовалось. А здесь это была уже вторая моя отмена. Это поистине проклятая опера. (Смеётся) и все-таки я думаю, что эта роль идеальна для меня.
Дж: идеальна, да! И постановка идеальна тоже.
- была ли у вас операция на голосовых связках?
ЙК: нет, никакой операции. Дело было только в маленьком сосуде, который открылся на связке. И это вызвало гематому, которая меня лишила голоса на следующий день. Очень странный эффект: открываешь рот, а не можешь произнести ни звука. Сосуд должен был закрыться, а рана должна была зарубцеваться, но никто не знал ни как, ни когда. Я принимал только медикаменты для сужения сосудов. Кортизон здесь бы не смог помочь, напротив, мог бы только вызвать кровотечение. У меня не было другого выбора кроме как набраться терпения, что не является моей сильной стороной.
- он не терпелив?
Дж: во всем что он делает я нахожу его очень терпеливым.
- сколько раз вы работали вместе?
Дж: это наша второе сотрудничество. Мы уже работали вместе над "Осуждением Фауста" в прошлом сезоне. На самом деле проблема Йонаса напоминает мне мою собственную с позвоночным диском. Сначала один раз, потом во время представлений. А потом я вынужден был отменить целые гастроли. И это длилось и длилось. Это нас ломает. Мы ждём, делаем капельницы, принимаем кортизон и ничего другого. И в тот момент, когда думаешь, что уже можно начинать приходиться ещё ждать.
- это ваш первый "Лоэнгрин"? Как вы готовились к нему?
Дж: как обычно я изучаю партитуру шесть месяцев и провожу анализ. Я дирижировал все оперы Вагнера. Но "Лоэнгрин" - это особый случай. Это произведение - та недостающая часть пазла, которая позволяет понять всю архитектуру творчества немецкого композитора. Я часто себя спрашивал, где он смог найти свои идеи для Тетралогии? Конечно "Лоэнгрн" ещё очень далёк от этого. Он здесь заимствует в последний раз у классической оперы, но уже интересно видеть как он приближается в некоторых концепциях к тому что станет потом "Золотом Рейна".
- Что является наибольшей сложностью?
Дж: с технической точки зрения это самая простая опера Вагнера. Партитура течёт прямо и не слишком двигается. Она построена на прямом противопоставлении добра и зла. Добрые добры, а злые злы. Нет настоящего противоречия в персонажах. Возможно за исключением Тельрамунда. И несмотря на некоторые сомнения, в третьем акте персонаж Лоэнгрина остаётся ясным от начала до конца. В оркестровке это идентично. Вагнер использует струнные для Лоэнгрина, медные для короля, духовые для Эльзы, и темные краски для Ортруды и Тельрамунда. И интерес в том, чтобы копать немного в глубь этого. Выявить скрытый смысл. Нужно избегать статичности. Найти движение и театральность.
- Напротив, Лоэнгрин зачастую это первая вагнеровской роль, которую исполняют теноры.
ЙК: до Лоэнгрина я исполнял Парсифаля. Затем Вальтера в Мейстерзингерах и Зигмунда в Валькирии. И это мне показалось проще, потому что вокально это более низко. Я не знаю, насколько традиция соответствует намерениям Вагнера, но если не обращать внимание на лиризм и полутона, то это не сработает. Вокально. Да Лоэнгрин построен на четком контрасте и переходах от черного к белому и от белого к черному. Когда он говорит с Эльзой, у него всегда очень нежный голос, но когда он с королем или Тельрамундом или Ортрудой, он показывает себя очень агрессивным.
Дж: это даже странно что он очень мало обращается к Отруде и практически никогда к Тельрамунду.
ЙК: но вся роль очень странная. Посмотрите на выход этого "супергероя". Он появляется на сцене под фанфары, триумфальный выход, приветствуемый всем хором и оркестром - что-то громадное - и первая фраза, которую он произносит, это "не возрадуйтесь" в стиле Верди, но какое то бормотание под скрипки, когда он благодарит лебедя.
Дж: в этом весь гений и магия Вагнера.
ЙК: нужно контролировать энергию и поддерживать концентрацию на максимуме. "Лоэнгрин" - это почти как три оперы. Голос должен быть разогрет уже на выход, потому что первые фразы, обращённые к лебедю, очень деликатные. Затем сразу после это обращение, очень боевое к королю. И нужно все спеть полным голосом. Затем антракт и второй акт. Тут Лоэнгрин не поет в течение 45 минут. И он появляется в ансамблях, требующих очень большой отдачи, когда солисты должны перекрыть хор, который стоит за ними и поёт им в спину. Затем ещ антракт и третий акт, во время которого Лоэнгрин должен петь на максимуме все время. Дуэт с Эльзой очень красивый, но очень длинный. И надо снова найти баланс между нежностью и героизмом. Для того чтобы погрузиться в финальный рассказ и прощание с теми же красками что и в начале.
- Эта контрастность Лоэнгрина в постановке Клауса Гута ломается или нет?
Дж: к счастью! Лично для меня его концепция очень подходит.
Как можно охарактеризовать эту постановку?
ЙК: как более человечную, безусловно. Клаус Гут перенёс многие ситуации сюжета в начало 19 века, когда персонажи имели более ли менее схожие проблемы. Здесь мы немного более свободны чем в настоящей истории. Но при этом приобретается и больший трагизм.
- И большая хрупкость тоже?
ЙК: да, Клаус Гут даёт нам возможность создать настоящие характеры из плоти, которые страдают из-за психических проблем. И если король - это не самый лёгкий персонаж для того, чтобы его развить, то Эльза это характер на грани. Мы чувствуем, как она травмирована воспитанием Ортруды и Тельрамунда. Для Лоэнгрина Клаус выстраивает аналогию с Гаспаром Хаузером, который не помнил о себе ничего. И под этим углом запрет задавать роковой вопрос приобретает совсем иной смысл. Потому что Лоэнгрин сам не помнит своих истоков.
- Как ваша концепция персонажа изменилась с 2009?
ЙК: я всегда видел Лоэнгрина очень человеческим, который ошибается в своих решениях. А не как сверхъестественное существо. И мне всегда было сложно принять, каким образом сразу после появления спустя четыре фразы он говорит Эльзе " я люблю тебя". Я всегда себя спрашивал, не является ли это частью его миссии или его ошибкой. Это смешно! И на мой взгляд только "человечное" прочтение может с этим справиться.
Дж: концепция Клауса Гута избавляет нас от мифологии, ведьм и магов... Мир буржуазии с её обстановкой и костюмами облегчает понимание произведения.
- Филипп Джордан, в каких ролях вы хотели бы услышать Йонаса Кауфманна?
Дж: мы уже обсуждали это, но хватит ли у нас времени все воплотить? Я счастлив от мысли о Доне Карлосе в начале следующего сезона. Это один из самых первых проектов, над которыми мы решили работать вместе. И потом я очень надеюсь, что однажды мы сможем все же поработать в Сказках Гофмана. Я настаиваю, что это будет идеально!
- Ваши ближайшие роли?
ЙК: Отелло в Ковент Гарден.
Дж: а Тристан, Йонас, Тристан!
ЙК: да, Тристан... Однажды.... Это чудовищная роль. Очень сложно запомнить. В 3 акте персонаж на сцене один в течение часа. И как в Лоэнгрине, почти ничего в 1 акте, большой дуэт во втором, который не представляет трудностей, и страшный третий акт.
- А сегодня в какой роли вас чаще всего хотят видеть?
ЙК: Отелло, и очень часто за ним идёт Тристан. Первый раз это было в 2006-м, и я всегда отвечал: нет, нет и нет.
- Филипп Джордан будет настойчив и вы в конце концов скажете да...
ЙК: однажды, но когда? Не знаю...
Перевод взяла в группе В контакте JONAS KAUFMANN FAN CLUB.RU, причём автор перевода почему-то остался неизвестен :) В ответ на мою просьбу разрешить опубликовать перевод здесь получила подтверждение члена группы. Мол, раз никто не запрещает публиковать этот перевод, значит, опубликовать можно :) Что я и делаю. Кое-что подправила в пунктуации и в орфографии, но в основном перевод такой, какой есть. И фотографии из того же источника.
Журнал Classica № 189 (ферваль)
Совместное интервью Йонаса Кауфманна и Филиппа Джордана
-Йонас Кауфманн, после нескольких месяцев проблем со здоровьем логический вопрос: как вы себя чувствуете?
ЙК- до настоящего момента очень хорошо. У меня такое впечатление, что это было очень правильное решение ждать, для того чтобы обрести даже не 100%, а 150% моих возможностей. А если бы начал на одну неделю раньше, то риск был бы замедлить настоящее выздоровление и снова вернуться к отправной точке. Поэтому зачем?
Дж - я пошел, у меня насморк))
- прости шесть месяцев.…
ЙК: нет, нет, меньше! Последний раз, когда я пел и когда я понял, что есть проблема, это было в середине сентября. Пауза длилась четыре месяца, пять до премьеры Лоэнгрина. Я начал потихоньку разогревать инструмент с середины декабря, но только для себя.
- Филипп Джордан, работать с певцом, про которого не знаешь, сможет ли он исполнить свои обязательства, это ведь даёт дополнительное напряжение?
Дж: это жестокая реальность. Это чувствительные и хрупкие инструменты. Нужно за ними ухаживать и постоянно наблюдать. Мы были чрезвычайно опечалены "Сказками Гофмана". Я так ждал этой постановки с Кауфманном, с таким нетерпением. Конечно, для меня очень важно дирижировать этот шедевр репертуара с оркестром, но видеть его самого, в этой постановке Карсена было бы огромной мотивацией. Но надо было принять все как есть. Мы сделали "Сказки" как можно лучше и стали с нетерпением ждать, когда он вернётся в форму к Лоэнгрину.
ЙК: хорошо, что к этому моменту я это понял! Уже на первой консультации врач мне сказал, что моё выздоровление может продлиться 10 дней, три недели или больше. Это было абсолютно неопределенно. Аннулировать участие в "Сказках" было абсолютно необходимо. Если бы я участвовал в первых репетициях, то я все равно был бы вынужден сняться, но тогда это было бы ещё тяжелее.
Дж: ты правильно сделал, потому что это дало нам время найти Рамона Варгаса, который спел шесть спектаклей. Ты принял верное решение в нужный момент.
ЙК: для меня это тоже было тяжело. Несколько лет назад я должен был так же петь "Сказки Гофмана", и это не реализовалось. А здесь это была уже вторая моя отмена. Это поистине проклятая опера. (Смеётся) и все-таки я думаю, что эта роль идеальна для меня.
Дж: идеальна, да! И постановка идеальна тоже.
- была ли у вас операция на голосовых связках?
ЙК: нет, никакой операции. Дело было только в маленьком сосуде, который открылся на связке. И это вызвало гематому, которая меня лишила голоса на следующий день. Очень странный эффект: открываешь рот, а не можешь произнести ни звука. Сосуд должен был закрыться, а рана должна была зарубцеваться, но никто не знал ни как, ни когда. Я принимал только медикаменты для сужения сосудов. Кортизон здесь бы не смог помочь, напротив, мог бы только вызвать кровотечение. У меня не было другого выбора кроме как набраться терпения, что не является моей сильной стороной.
- он не терпелив?
Дж: во всем что он делает я нахожу его очень терпеливым.
- сколько раз вы работали вместе?
Дж: это наша второе сотрудничество. Мы уже работали вместе над "Осуждением Фауста" в прошлом сезоне. На самом деле проблема Йонаса напоминает мне мою собственную с позвоночным диском. Сначала один раз, потом во время представлений. А потом я вынужден был отменить целые гастроли. И это длилось и длилось. Это нас ломает. Мы ждём, делаем капельницы, принимаем кортизон и ничего другого. И в тот момент, когда думаешь, что уже можно начинать приходиться ещё ждать.
- это ваш первый "Лоэнгрин"? Как вы готовились к нему?
Дж: как обычно я изучаю партитуру шесть месяцев и провожу анализ. Я дирижировал все оперы Вагнера. Но "Лоэнгрин" - это особый случай. Это произведение - та недостающая часть пазла, которая позволяет понять всю архитектуру творчества немецкого композитора. Я часто себя спрашивал, где он смог найти свои идеи для Тетралогии? Конечно "Лоэнгрн" ещё очень далёк от этого. Он здесь заимствует в последний раз у классической оперы, но уже интересно видеть как он приближается в некоторых концепциях к тому что станет потом "Золотом Рейна".
- Что является наибольшей сложностью?
Дж: с технической точки зрения это самая простая опера Вагнера. Партитура течёт прямо и не слишком двигается. Она построена на прямом противопоставлении добра и зла. Добрые добры, а злые злы. Нет настоящего противоречия в персонажах. Возможно за исключением Тельрамунда. И несмотря на некоторые сомнения, в третьем акте персонаж Лоэнгрина остаётся ясным от начала до конца. В оркестровке это идентично. Вагнер использует струнные для Лоэнгрина, медные для короля, духовые для Эльзы, и темные краски для Ортруды и Тельрамунда. И интерес в том, чтобы копать немного в глубь этого. Выявить скрытый смысл. Нужно избегать статичности. Найти движение и театральность.
- Напротив, Лоэнгрин зачастую это первая вагнеровской роль, которую исполняют теноры.
ЙК: до Лоэнгрина я исполнял Парсифаля. Затем Вальтера в Мейстерзингерах и Зигмунда в Валькирии. И это мне показалось проще, потому что вокально это более низко. Я не знаю, насколько традиция соответствует намерениям Вагнера, но если не обращать внимание на лиризм и полутона, то это не сработает. Вокально. Да Лоэнгрин построен на четком контрасте и переходах от черного к белому и от белого к черному. Когда он говорит с Эльзой, у него всегда очень нежный голос, но когда он с королем или Тельрамундом или Ортрудой, он показывает себя очень агрессивным.
Дж: это даже странно что он очень мало обращается к Отруде и практически никогда к Тельрамунду.
ЙК: но вся роль очень странная. Посмотрите на выход этого "супергероя". Он появляется на сцене под фанфары, триумфальный выход, приветствуемый всем хором и оркестром - что-то громадное - и первая фраза, которую он произносит, это "не возрадуйтесь" в стиле Верди, но какое то бормотание под скрипки, когда он благодарит лебедя.
Дж: в этом весь гений и магия Вагнера.
ЙК: нужно контролировать энергию и поддерживать концентрацию на максимуме. "Лоэнгрин" - это почти как три оперы. Голос должен быть разогрет уже на выход, потому что первые фразы, обращённые к лебедю, очень деликатные. Затем сразу после это обращение, очень боевое к королю. И нужно все спеть полным голосом. Затем антракт и второй акт. Тут Лоэнгрин не поет в течение 45 минут. И он появляется в ансамблях, требующих очень большой отдачи, когда солисты должны перекрыть хор, который стоит за ними и поёт им в спину. Затем ещ антракт и третий акт, во время которого Лоэнгрин должен петь на максимуме все время. Дуэт с Эльзой очень красивый, но очень длинный. И надо снова найти баланс между нежностью и героизмом. Для того чтобы погрузиться в финальный рассказ и прощание с теми же красками что и в начале.
- Эта контрастность Лоэнгрина в постановке Клауса Гута ломается или нет?
Дж: к счастью! Лично для меня его концепция очень подходит.
Как можно охарактеризовать эту постановку?
ЙК: как более человечную, безусловно. Клаус Гут перенёс многие ситуации сюжета в начало 19 века, когда персонажи имели более ли менее схожие проблемы. Здесь мы немного более свободны чем в настоящей истории. Но при этом приобретается и больший трагизм.
- И большая хрупкость тоже?
ЙК: да, Клаус Гут даёт нам возможность создать настоящие характеры из плоти, которые страдают из-за психических проблем. И если король - это не самый лёгкий персонаж для того, чтобы его развить, то Эльза это характер на грани. Мы чувствуем, как она травмирована воспитанием Ортруды и Тельрамунда. Для Лоэнгрина Клаус выстраивает аналогию с Гаспаром Хаузером, который не помнил о себе ничего. И под этим углом запрет задавать роковой вопрос приобретает совсем иной смысл. Потому что Лоэнгрин сам не помнит своих истоков.
- Как ваша концепция персонажа изменилась с 2009?
ЙК: я всегда видел Лоэнгрина очень человеческим, который ошибается в своих решениях. А не как сверхъестественное существо. И мне всегда было сложно принять, каким образом сразу после появления спустя четыре фразы он говорит Эльзе " я люблю тебя". Я всегда себя спрашивал, не является ли это частью его миссии или его ошибкой. Это смешно! И на мой взгляд только "человечное" прочтение может с этим справиться.
Дж: концепция Клауса Гута избавляет нас от мифологии, ведьм и магов... Мир буржуазии с её обстановкой и костюмами облегчает понимание произведения.
- Филипп Джордан, в каких ролях вы хотели бы услышать Йонаса Кауфманна?
Дж: мы уже обсуждали это, но хватит ли у нас времени все воплотить? Я счастлив от мысли о Доне Карлосе в начале следующего сезона. Это один из самых первых проектов, над которыми мы решили работать вместе. И потом я очень надеюсь, что однажды мы сможем все же поработать в Сказках Гофмана. Я настаиваю, что это будет идеально!
- Ваши ближайшие роли?
ЙК: Отелло в Ковент Гарден.
Дж: а Тристан, Йонас, Тристан!
ЙК: да, Тристан... Однажды.... Это чудовищная роль. Очень сложно запомнить. В 3 акте персонаж на сцене один в течение часа. И как в Лоэнгрине, почти ничего в 1 акте, большой дуэт во втором, который не представляет трудностей, и страшный третий акт.
- А сегодня в какой роли вас чаще всего хотят видеть?
ЙК: Отелло, и очень часто за ним идёт Тристан. Первый раз это было в 2006-м, и я всегда отвечал: нет, нет и нет.
- Филипп Джордан будет настойчив и вы в конце концов скажете да...
ЙК: однажды, но когда? Не знаю...