Непафосные итоги
Вот и покатился седьмой десяток. Не так уж и много, но для того, чтобы подвести предварительные итого - вполне достаточно.
Нет, я не о количестве почетных грамот и благодарностей - этой мукулатурой нынче никого не проймешь. Не идут в зачет и всякие пафосые звания - вроде: "лучший по профессии".
"Лучший надзиратель следственного изолятора", например.
Не знаю, как вас, а меня не впечатляет.
Впрочем, лет тридцать назад я получил в трудовую книжку забавную запись: " Признан лучшим по профессии помощником начальника почтового вагона Прижелезнодорожного почтампта при Московском вокзале". Может быть, это и был мой потолок, если не вершина карьеры, то ее предвестие. Не сойди я тогда с торного пути и, кто знает, может быть стал бы "Лучим по профессии начальником почтового вагона"? И сейчас внуки гордились бы космическим количеством почты, которое перевез их дед за свою трудовую жизнь. Это - безо всякого юмора - достойная карьера.
Правда, при этом нужно было еще ухитриться не спиться, или не совсем спиться, дабы не потерять следы человеческого облика. У нас в России это почему-то не просто. Вот где - нибудь в тихой Португалии, зааглянув в маленький кабачок, можно встретить пожилого бармена с величавым выражением лица, достойным какого-нибудь Васко де Гамы - графа Видигейра и Вице-короля Индии. Как этому незаметному человечку, смешивающему коктейли для шумных туристов, удается не расплескать врожденного чувства превосходства надо всем живым? Загадка. Но ответа на нее в России не найти.
У нас пьют, как в бой идут. И "белочки" проносятся над бойцами, как вражеские истребители-бомбардировщики. Половина русских мужчин из этого "боя" не возвращается. Именно поэтому так мало начальников почтовых вагонов и вагонов -рефрежираторов доживают до звания "лучший по профессии". Может быть, с этим связан и дефицит рельефных профилей графов Видигейра?
Из страха ли перед всепобеждающей "белочкой", или из вражденого легкомыслия, не знаю, но я свернул с верного пути труженика почты. Не задержался и в должности опрератора газовой котельной. И с тех пор потянулись передо мной глухие, кривые окольные тропы общественной деятельности. Я ринулся в перестройку.
Зачем? Не думайте, что лишь из отвращения к газовой котельной. В этом приюте подпольных интеллигентов я чувствовал себя совсем не плохо. Чуть не каждый день в нашем подвале проходили творческие вечера (плавно перетекающие в ночи), посвященные то поэзии, то прозе, то живописи. Кочегары оказались исключительно падки на творчество. Конечно, газом в нашей литературной гостиной слегка попахивало, но значительно мешьше, чем многим из нас пришлось потом надышаться в виде "Черемухи".
И не денег, не прочих материальных благ мы и добивались, дни и ночи напрополую тратя на составление всевозможных программ и манифестов, призванных осчастливить человечество.
Славы? Да, наверное. Кто в молодости не мечтает о славе? Только сухарь, начисто лишенный фантазии.
Но не только. И на этом я буду настаивать: "поколение дворников и сторожей" мечтало о свободе и справедливости.
О том, куда это нас привело, мы и поговорим в следующий раз.
Нет, я не о количестве почетных грамот и благодарностей - этой мукулатурой нынче никого не проймешь. Не идут в зачет и всякие пафосые звания - вроде: "лучший по профессии".
"Лучший надзиратель следственного изолятора", например.
Не знаю, как вас, а меня не впечатляет.
Впрочем, лет тридцать назад я получил в трудовую книжку забавную запись: " Признан лучшим по профессии помощником начальника почтового вагона Прижелезнодорожного почтампта при Московском вокзале". Может быть, это и был мой потолок, если не вершина карьеры, то ее предвестие. Не сойди я тогда с торного пути и, кто знает, может быть стал бы "Лучим по профессии начальником почтового вагона"? И сейчас внуки гордились бы космическим количеством почты, которое перевез их дед за свою трудовую жизнь. Это - безо всякого юмора - достойная карьера.
Правда, при этом нужно было еще ухитриться не спиться, или не совсем спиться, дабы не потерять следы человеческого облика. У нас в России это почему-то не просто. Вот где - нибудь в тихой Португалии, зааглянув в маленький кабачок, можно встретить пожилого бармена с величавым выражением лица, достойным какого-нибудь Васко де Гамы - графа Видигейра и Вице-короля Индии. Как этому незаметному человечку, смешивающему коктейли для шумных туристов, удается не расплескать врожденного чувства превосходства надо всем живым? Загадка. Но ответа на нее в России не найти.
У нас пьют, как в бой идут. И "белочки" проносятся над бойцами, как вражеские истребители-бомбардировщики. Половина русских мужчин из этого "боя" не возвращается. Именно поэтому так мало начальников почтовых вагонов и вагонов -рефрежираторов доживают до звания "лучший по профессии". Может быть, с этим связан и дефицит рельефных профилей графов Видигейра?
Из страха ли перед всепобеждающей "белочкой", или из вражденого легкомыслия, не знаю, но я свернул с верного пути труженика почты. Не задержался и в должности опрератора газовой котельной. И с тех пор потянулись передо мной глухие, кривые окольные тропы общественной деятельности. Я ринулся в перестройку.
Зачем? Не думайте, что лишь из отвращения к газовой котельной. В этом приюте подпольных интеллигентов я чувствовал себя совсем не плохо. Чуть не каждый день в нашем подвале проходили творческие вечера (плавно перетекающие в ночи), посвященные то поэзии, то прозе, то живописи. Кочегары оказались исключительно падки на творчество. Конечно, газом в нашей литературной гостиной слегка попахивало, но значительно мешьше, чем многим из нас пришлось потом надышаться в виде "Черемухи".
И не денег, не прочих материальных благ мы и добивались, дни и ночи напрополую тратя на составление всевозможных программ и манифестов, призванных осчастливить человечество.
Славы? Да, наверное. Кто в молодости не мечтает о славе? Только сухарь, начисто лишенный фантазии.
Но не только. И на этом я буду настаивать: "поколение дворников и сторожей" мечтало о свободе и справедливости.
О том, куда это нас привело, мы и поговорим в следующий раз.