Не хочу участвовать в гражданской войне
(далеко не всё, что хочется сказать по теме).
Друзья спрашивают, почему я почти перестал писать политические тексты?
Кто-то (из тех, кто меня плохо знает) думает, что я боюсь попасть под 282 статью, или в иной форме подвергнуться репрессиям. Но уже трудно себе представить большие репрессии, чем те. которым подверглась моя семья. К тому же существует ведь эзопов язык, позволяющий обходиться без прямых призывов и личных оскорблений, сказав при этом все что думаешь, и даже много больше.
Другие полагают, что меня пугает перспектива поссориться с личными друзьями, разбросанными по разным сторонам идеологических баррикад. Это уже теплее, но тоже не в точку, поскольку многие друзья все равно уходят - ныряют в омуты ненависти, где "кто не с нами, тот против нас".
Есть и "чудаки", которые, видимо, судят по себе.
Нет, дорогие мои друзья и недруги, я замолчал потому, что не хочу участвовать в затеянной кем-то гражданской войне. А эта война уже идет полным ходом, и не только на полях Донбаса, но и почти в каждом российском доме.
Одни считают, что воюют с "проклятой Америкой", другие с "ненавистным совком". Одни бьются с "мировым империализмом", другие с "тысячелетней Ордой".
Кто-то поднялся на смертный бой с "западной бездуховностью", а навстречу им встают из окопов потрепанные роты бойцов с "азиатской деспотией".
Вынужден вас огорчить: не с Америкой вы боретесь и не с Ордой; воюете вы друг с другом, более того - с самими собой. Потому, что у каждого из нас в загашнике есть все вышеперечисленное и много чего другого.
Именно потому, что все мы ходили (а некоторые и до сих пор не снимают) в потертых джинсах, и хотя многим они стали малы, но их грубый джинсовый рисунок навсегда въелся в ляжки. Потому, что все мы в известном смысле "совки", даже те, кто не успел поносить пионерский галстук, поскольку ни родителей, ни дедов, как известно. не выбирают. И, более того (знаю,что сейчас в меня полетят камни), по моим наблюдениям, именно тот, кто яростнее всех бичует советское прошлое, зависим от него в наибольшей мере.
Да и о духовности мы привыкли говорить под водочку с селедочкой, а "свободы" многие из нас готовы променять, если не на продуктовый набор "от любимого мэра", то уж на кожаное руководящее кресло - определенно.
Помню, в детстве мы любили играть в "войнушку": кто подходил в первых рядах, записывался в "наши" (или в "красные", если накануне смотрели Чапаева). Опоздавшим доставалась роль "белых", или "фашистов". Ничего, утешали их везунчики, завтра приходите пораньше, будете "нашими". Но нос, при этом, норовили разбить. На следующий день все менялось местами, кроме одного - юшка из разбитых носов была все того же красного цвета.
Я тоже играл в эти игры и тоже разбивал носы, и сам ходил с фингалом под глазом. Но короткие штанишки уже давно не ношу, и заново одевать их не собираюсь.
А как же убеждения, принципы?
Вот именно из принципа и не собираюсь.
Я убежден, что на самом деле все мы делимся не не "белых" и "красных", а на тех, кто бьет и тех, кого бьют. Вернее, на тех, кто имеет право безнаказанно бить, и тех, кому остается лишь утираться.
Но самое страшное даже не в этом: когда-то, старшие пацаны у нас во дворе себе на потеху стравливали малолеток. И те яростно бросались в драку, чтобы заслужить поощрительный кивок дворового "короля", а иногда даже папиросный хабарик.
Я знаю точно: в гражданской войне (даже если она холодная) победителей нет, одни проигравшие.
Вернее, есть, конечно, победители, но это те, кто не дерется, а стравливает, кто раздает "хабарики".
Так вот - мне их "хабарики" не нужны.
Прекрасно понимаю, что такова природа человеческого общества, что изменить ее мне не дано, что двое дерутся - третий не лезь, особенно с нелепыми попытками разнять дерущихся, иначе огребешь и от одного и от другого.
Поэтому и молчу, в основном.
А если и говорю, так исключительно, чтобы совесть потом не мучила: "Ты же все понимал. Почему же молчал"?
Вот, говорю: "Не хочу участвовать в гражданской войне".
http://svpressa.ru/society/article/110876/
Друзья спрашивают, почему я почти перестал писать политические тексты?
Кто-то (из тех, кто меня плохо знает) думает, что я боюсь попасть под 282 статью, или в иной форме подвергнуться репрессиям. Но уже трудно себе представить большие репрессии, чем те. которым подверглась моя семья. К тому же существует ведь эзопов язык, позволяющий обходиться без прямых призывов и личных оскорблений, сказав при этом все что думаешь, и даже много больше.
Другие полагают, что меня пугает перспектива поссориться с личными друзьями, разбросанными по разным сторонам идеологических баррикад. Это уже теплее, но тоже не в точку, поскольку многие друзья все равно уходят - ныряют в омуты ненависти, где "кто не с нами, тот против нас".
Есть и "чудаки", которые, видимо, судят по себе.
Нет, дорогие мои друзья и недруги, я замолчал потому, что не хочу участвовать в затеянной кем-то гражданской войне. А эта война уже идет полным ходом, и не только на полях Донбаса, но и почти в каждом российском доме.
Одни считают, что воюют с "проклятой Америкой", другие с "ненавистным совком". Одни бьются с "мировым империализмом", другие с "тысячелетней Ордой".
Кто-то поднялся на смертный бой с "западной бездуховностью", а навстречу им встают из окопов потрепанные роты бойцов с "азиатской деспотией".
Вынужден вас огорчить: не с Америкой вы боретесь и не с Ордой; воюете вы друг с другом, более того - с самими собой. Потому, что у каждого из нас в загашнике есть все вышеперечисленное и много чего другого.
Именно потому, что все мы ходили (а некоторые и до сих пор не снимают) в потертых джинсах, и хотя многим они стали малы, но их грубый джинсовый рисунок навсегда въелся в ляжки. Потому, что все мы в известном смысле "совки", даже те, кто не успел поносить пионерский галстук, поскольку ни родителей, ни дедов, как известно. не выбирают. И, более того (знаю,что сейчас в меня полетят камни), по моим наблюдениям, именно тот, кто яростнее всех бичует советское прошлое, зависим от него в наибольшей мере.
Да и о духовности мы привыкли говорить под водочку с селедочкой, а "свободы" многие из нас готовы променять, если не на продуктовый набор "от любимого мэра", то уж на кожаное руководящее кресло - определенно.
Помню, в детстве мы любили играть в "войнушку": кто подходил в первых рядах, записывался в "наши" (или в "красные", если накануне смотрели Чапаева). Опоздавшим доставалась роль "белых", или "фашистов". Ничего, утешали их везунчики, завтра приходите пораньше, будете "нашими". Но нос, при этом, норовили разбить. На следующий день все менялось местами, кроме одного - юшка из разбитых носов была все того же красного цвета.
Я тоже играл в эти игры и тоже разбивал носы, и сам ходил с фингалом под глазом. Но короткие штанишки уже давно не ношу, и заново одевать их не собираюсь.
А как же убеждения, принципы?
Вот именно из принципа и не собираюсь.
Я убежден, что на самом деле все мы делимся не не "белых" и "красных", а на тех, кто бьет и тех, кого бьют. Вернее, на тех, кто имеет право безнаказанно бить, и тех, кому остается лишь утираться.
Но самое страшное даже не в этом: когда-то, старшие пацаны у нас во дворе себе на потеху стравливали малолеток. И те яростно бросались в драку, чтобы заслужить поощрительный кивок дворового "короля", а иногда даже папиросный хабарик.
Я знаю точно: в гражданской войне (даже если она холодная) победителей нет, одни проигравшие.
Вернее, есть, конечно, победители, но это те, кто не дерется, а стравливает, кто раздает "хабарики".
Так вот - мне их "хабарики" не нужны.
Прекрасно понимаю, что такова природа человеческого общества, что изменить ее мне не дано, что двое дерутся - третий не лезь, особенно с нелепыми попытками разнять дерущихся, иначе огребешь и от одного и от другого.
Поэтому и молчу, в основном.
А если и говорю, так исключительно, чтобы совесть потом не мучила: "Ты же все понимал. Почему же молчал"?
Вот, говорю: "Не хочу участвовать в гражданской войне".
http://svpressa.ru/society/article/110876/