Её глаза, которых не видел семь лет. Встреча в Комсомольске-на-Амуре.
Эта командировка дала мне море новых знакомств. Лишь капелька которого была неприятной. Всё остальное вело к удовольствию и развитию. Были и те, ниточки жизненного пути которых с моей уже пересекались. Когда-то. Одна такая встреча состоялась вчера. В последний раз я видел Её в мае 2007 года.
Вместе с другими дембелями из второй партии я стоял на юте ПСКР 2-го ранга "Буг" и смотрел на берег. Отвлекаясь, иногда, на выпускаемый мною в особенно трогательные моменты гремящего марша "Прощание славянки" извилистый дым сигареты . Торжественные проводы были на плацу, потом личный состав не обременённый дембельскими думами, разошёлся по подразделениям. Поэтому на пирсе были только те, кто должен был там быть по долгу службы. Но её пропустили. Мы должны были оказаться на одном корабле, и быть вместе до самого Корсакова. Вернее, я думал, что так будет. Она осталась на берегу. Она, наверное, всё знала заранее. Не я первый, видимо.
В общем, ничего лучше, чем улыбнуться глядя ей в глаза я не придумал. Там мы и расстались. Помню тяжёлого цвета воду бухты Малокурильская. Как её глаза. Заглянув в которые лишь раз, я обрёк себя на гипнотическую привязанность к ней. Спасти могла только резкая смена обстановки. Дембель пришёлся как нельзя кстати. Отпускать надо с радостью, иначе якорь в сердце останется на всю жизнь. Я так думаю. Отпустил.
Прошло семь с половиной лет. Её образ остался где-то очень глубоко, там, в самом тёмном углу сердцевой кладовки, в обшарпанном и побитом ведёрке со сделанной наспех плохо разведённой красной краской надписью "страдания личного хар-ра". Содержимое ведра абсолютно бесполезно, но и выбросить не получается. Я не знаю почему. Может это скрытая заботливым Создателем часть кода сердцево-душевой программы, без которой вся операционная система "Человек" слетит. Не знаю.
Вечер был обычным для осеннего Комсомольска. Прохладный. Должен был сидеть в штабе, однако резко поступившая задача выволокла меня из-за стола и швырнула на аэродром. Аэродром, вокзал, порт - это всё места, где встречаются и расстаются. Кто-то с трепетным ожиданием, а кто-то с взрывной неожиданностью. Второе. Глаза цвета весенней воды в бухте Малокурильская подкованным каблуком кирзового сапога опрокинули уже отодвинутое к дальней стенке ведёрко с красными неровными буквами. Содержимое разлилось по всей душе и пропитало сердце. Я ничего не мог с этим поделать. Отвести глаза в момент, когда она смотрит на меня, невозможно. Я не смог этого сделать на Шикотане, не смог и сейчас.
Намеренно выполнял работу долго. Тянул, как мог. Я знал, что когда выполню поставленную задачу, она подойдёт совсем рядом и обнимет. В то же время понимал, что здесь я от неё уйти не смогу. Сердце не даст. Однако на аэродроме голова взяла вверх, я закончил съёмку и поехал в Штаб, скинуть видео. Я держался из последних сил, чтоб в это время не искать её взгляд. Но чувствовал спокойное дыхание рядом. Её. Рано, или поздно, это должно было случиться.
Полностью осознавал, что потом будет стыдно за эту связь. За эту слабость. Перед любимой женой, например. Но поделать с собой ничего мог. В гостиницу мы просто шли рядом. Я избегал её взгляда, рассматривая лежащие неаккуратными снопами на разбитом тротуаре жёлтые листья. Она обняла меня уже в гостинице. Ночью. И не отпускала до утра, когда я начал готовиться к новому рабочему дню.
Её глаза смотрели на меня всё время, проведённое в номере. С перерывом на сон. Хотя даже во сне эти глаза вплетались в причудливые узоры несуществующих конструкций, строящихся строго по законам абсурдной логики.
Я хочу вернуть всё как было. Я хочу опять задвинуть ведро подальше и выключить свет в той кладовке. И путь только один. Уехать отсюда. Потому что каждый вечер, когда закончится работа, я буду идти с ней по жёлтым листьям, разглядывая их в деталях, чтоб ненароком не посмотреть в глаза. А потом, уже в номере, встретив взгляд, топить свою волю, бунтующую против таких отношений, в той весенней воде и проваливаться в нежные объятия до утра. На работу она со мной не ходит. Наверное, не хочет делить моё внимание с кем и чем бы то ни было.
Сейчас до встречи с ней осталась пара часов. И с каждым новым днём эти встречи будут всё более бурными. Но потом я уеду. Она, наверное, всё знает заранее. Не я первый, видимо.
Теперь я знаю, каких мест надо избегать на 39-й день командировки. Аэродромов. Вчера с аэродрома "Дзёмги" отправились по домам сибиряки. Её там многие знали по имени. Вернее по именам. У неё их много.
О ней много пишут. Имя ей - Тоска По Дому. Эта скотина появляется, как только начинаю считать дни до возвращения домой, к любимой красавице и нашим деткам. В армии подвели крестики на днях на календарике. Которые зачёркивал, смотря, сколько же ещё осталось. С первого крестика Тоска меня не покидала. Также и сейчас. Увидел, как мужики улетают, подумал, что уже завтра они будут дома. И тоже захотелось. Думать об этом хотелось и раньше, но я держался. А тут не стерпел, короче. Не стерпел впервые за эту командировку. Минут пять в деталях вспоминал моих любимых. Всё. Теперь Тоска будет со мной до самого отъезда, и ничего с этим не поделаешь. Чтоб ей пусто было, за ногу её да о бордюр, блин:)
Искренне желаю всем - не считайте дни до дома. Пока не сядете в самолёт\паровоз\пароход, не считайте. Героиня статьи приходит быстро и крайне привязчива:))
Вместе с другими дембелями из второй партии я стоял на юте ПСКР 2-го ранга "Буг" и смотрел на берег. Отвлекаясь, иногда, на выпускаемый мною в особенно трогательные моменты гремящего марша "Прощание славянки" извилистый дым сигареты . Торжественные проводы были на плацу, потом личный состав не обременённый дембельскими думами, разошёлся по подразделениям. Поэтому на пирсе были только те, кто должен был там быть по долгу службы. Но её пропустили. Мы должны были оказаться на одном корабле, и быть вместе до самого Корсакова. Вернее, я думал, что так будет. Она осталась на берегу. Она, наверное, всё знала заранее. Не я первый, видимо.
В общем, ничего лучше, чем улыбнуться глядя ей в глаза я не придумал. Там мы и расстались. Помню тяжёлого цвета воду бухты Малокурильская. Как её глаза. Заглянув в которые лишь раз, я обрёк себя на гипнотическую привязанность к ней. Спасти могла только резкая смена обстановки. Дембель пришёлся как нельзя кстати. Отпускать надо с радостью, иначе якорь в сердце останется на всю жизнь. Я так думаю. Отпустил.
Прошло семь с половиной лет. Её образ остался где-то очень глубоко, там, в самом тёмном углу сердцевой кладовки, в обшарпанном и побитом ведёрке со сделанной наспех плохо разведённой красной краской надписью "страдания личного хар-ра". Содержимое ведра абсолютно бесполезно, но и выбросить не получается. Я не знаю почему. Может это скрытая заботливым Создателем часть кода сердцево-душевой программы, без которой вся операционная система "Человек" слетит. Не знаю.
Вечер был обычным для осеннего Комсомольска. Прохладный. Должен был сидеть в штабе, однако резко поступившая задача выволокла меня из-за стола и швырнула на аэродром. Аэродром, вокзал, порт - это всё места, где встречаются и расстаются. Кто-то с трепетным ожиданием, а кто-то с взрывной неожиданностью. Второе. Глаза цвета весенней воды в бухте Малокурильская подкованным каблуком кирзового сапога опрокинули уже отодвинутое к дальней стенке ведёрко с красными неровными буквами. Содержимое разлилось по всей душе и пропитало сердце. Я ничего не мог с этим поделать. Отвести глаза в момент, когда она смотрит на меня, невозможно. Я не смог этого сделать на Шикотане, не смог и сейчас.
Намеренно выполнял работу долго. Тянул, как мог. Я знал, что когда выполню поставленную задачу, она подойдёт совсем рядом и обнимет. В то же время понимал, что здесь я от неё уйти не смогу. Сердце не даст. Однако на аэродроме голова взяла вверх, я закончил съёмку и поехал в Штаб, скинуть видео. Я держался из последних сил, чтоб в это время не искать её взгляд. Но чувствовал спокойное дыхание рядом. Её. Рано, или поздно, это должно было случиться.
Полностью осознавал, что потом будет стыдно за эту связь. За эту слабость. Перед любимой женой, например. Но поделать с собой ничего мог. В гостиницу мы просто шли рядом. Я избегал её взгляда, рассматривая лежащие неаккуратными снопами на разбитом тротуаре жёлтые листья. Она обняла меня уже в гостинице. Ночью. И не отпускала до утра, когда я начал готовиться к новому рабочему дню.
Её глаза смотрели на меня всё время, проведённое в номере. С перерывом на сон. Хотя даже во сне эти глаза вплетались в причудливые узоры несуществующих конструкций, строящихся строго по законам абсурдной логики.
Я хочу вернуть всё как было. Я хочу опять задвинуть ведро подальше и выключить свет в той кладовке. И путь только один. Уехать отсюда. Потому что каждый вечер, когда закончится работа, я буду идти с ней по жёлтым листьям, разглядывая их в деталях, чтоб ненароком не посмотреть в глаза. А потом, уже в номере, встретив взгляд, топить свою волю, бунтующую против таких отношений, в той весенней воде и проваливаться в нежные объятия до утра. На работу она со мной не ходит. Наверное, не хочет делить моё внимание с кем и чем бы то ни было.
Сейчас до встречи с ней осталась пара часов. И с каждым новым днём эти встречи будут всё более бурными. Но потом я уеду. Она, наверное, всё знает заранее. Не я первый, видимо.
Теперь я знаю, каких мест надо избегать на 39-й день командировки. Аэродромов. Вчера с аэродрома "Дзёмги" отправились по домам сибиряки. Её там многие знали по имени. Вернее по именам. У неё их много.
О ней много пишут. Имя ей - Тоска По Дому. Эта скотина появляется, как только начинаю считать дни до возвращения домой, к любимой красавице и нашим деткам. В армии подвели крестики на днях на календарике. Которые зачёркивал, смотря, сколько же ещё осталось. С первого крестика Тоска меня не покидала. Также и сейчас. Увидел, как мужики улетают, подумал, что уже завтра они будут дома. И тоже захотелось. Думать об этом хотелось и раньше, но я держался. А тут не стерпел, короче. Не стерпел впервые за эту командировку. Минут пять в деталях вспоминал моих любимых. Всё. Теперь Тоска будет со мной до самого отъезда, и ничего с этим не поделаешь. Чтоб ей пусто было, за ногу её да о бордюр, блин:)
Искренне желаю всем - не считайте дни до дома. Пока не сядете в самолёт\паровоз\пароход, не считайте. Героиня статьи приходит быстро и крайне привязчива:))