К вопросу о внутреннем опыте mirabilis
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Goff_SrMir/02.php и далее
"Вчитываясь в раннесредневековые агиографические сочинения, особено в агиографию меровингского периода, я почти одновременно пришел к тем же выводам, что и Франтишек Граус, занимавшийся углубленным изучением2 тех же самых источников. Один из этих выводов заключается в том, что у любителя фольклорных сюжетов агиографические тексты раннего Средневековья вызывают - по крайней мере после первого прочтения - изрядное разочарование; попытка выудить из них этнографический материал на первый взгляд также дает скудные результаты. Зато в этих текстах явно просматривается желание Церкви кардинально изменить чудесное -этот, быть может, один из самых опасных элементов традиционной культуры, именуемой церковниками языческой; придав вере в чудесное совершенно новое значение, Церковь стремится превратить ее в явление иного порядка либо затушевать ее или же уничтожить вовсе."
Как относится церковь к внутреннему опыту верующих? Вот Ле Гофф говорит такие вещи дальше очень длинно, зато - по мне - интересно
"Исследуя мир сверхъестественного, я пришел к выводу, что в XII и XIII вв. в Западной Европе мир этот разделился на три сферы, которым в основном соответствуют три определения: mirabilis, magicus, miraculosus.
Mirabilis. Это наше чудесное с его дохристианскими истоками. Ниже я привожу составленный мною перечень чудес, относящийся к данной сфере5.
Magicus. Для людей средневекового Запада термин сам по себе мог бы считаться нейтральным, ибо теоретически признавалось существование не только черной магии, искусство коей происходило от Дьявола, но и дозволенной белой магии. В действительности определение magicus и все, что под него подпадало, очень быстро оказались на стороне зла, стороне Сатаны.
Magicus - это пагубное сверхъестественное, сверхъестественное сатанинское.
Собственно христианское сверхъестественное, то, что по справедливости можно было бы назвать «христианским чудесным», относится к сфере miraculosus; однако чудо, miraculum, на мой взгляд, является всего лишь элементом, ограниченным участком обширной сферы чудесного. Являясь частью чудесного, miraculosus всегда стремилось подавить чудесное6. Церкви, постелено оттеснившей большую часть чудесного в область суеверия, пришлось отделить чудотворное (miraculeux) от чудесного (merveilleux). Чудесное является порождением сверхъестественных сил или существ, многообразие которых поистине неисчислимо. Об этом свидетельствуют различные средневековые чудеса (mirabilia). Чудесное включает в свою сферу не только мир предметов, мир всевозможных действий, но и те многочисленные силы, что за ними стоят. Таким образом, у чудесного в христианстве и у христианского чуда имеется автор; но автор может быть только один - Бог; отсюда встает вопрос о месте чудесного не только в религии как таковой, но прежде всего в религии монотеистической. Далее следует отметить, что чудо подвергает регламентации содержащееся в нем чудесное. Взяв на себя роль и цензора, и критика, чудо способно изгнать чудесное, вогнать его в рамки рационального, а также - и это главное - в большей или меньшей степени лишить его наиболее существенного из присущих ему качеств, а именно непредсказуемости. Слово «чудесное» (лат. mirabilia, фр. merveilleux) происходит от слов со значением визуального восприятия, отсюда выявляем основную черту чудесного - способность появляться. Итак, чудо зависит только от промысла Божьего и тем самым отличается от событий естественных; однако естественные события совершаются также по Божьей воле, с той разницей, что ход их Бог определил раз и навсегда в процессе упорядочения мироздания; следовательно, возникновение чуда зависит от Божьего промысла, ведающего также и упорядочением мироздания. Чудо большей частью совершается при помощи посредников, которыми являются святые, а святые постоянно попадают в такие ситуации, когда явление чуда как следствие их вмешательства становится предсказуемым. Похоже, что, несмотря на отсутствие прямых свидетельств и заявляющие об обратном агиографические источники, мне все же удалось разглядеть нарастание своего рода скуки, охватывавшей людей Средневековья при появлении святого: ибо стоило тому появиться, как все уже знали, что он станет делать. Как только святому предоставляется возможность доказать свою святость, все уже ждут, как он будет приумножать хлебы, воскрешать мертвых, изгонять демонов. Едва ситуация задана, незамедлительно становится ясно, что произойдет дальше. Существует целая процедура изгнания чудесного. Я бы даже добавил, что истоки определенной сложности в восприятии чудесного христианством, на мой взгляд, кроются в том, что в Библии, если присмотреться, чудесного крайне мало.
В Средние века люди прекрасно ощущали разницу между Ветхим и Новым Заветом."
"На мой взгляд, в мусульманском мире чудесного от чудесных животных, растений и предметов почти всегда перекинут мостик к человеку. На средневековом Западе я вижу, скорее, противоположное. Универсум чудесного, включающий в себя мир животных, мир чудовищ или зверей, мир минералов и растительный мир, лишен гуманистического (точнее, человеческого) начала. Причина этого заключается в своеобразном отрицании чудесным одного из основополагающих тезисов средневекового христианства, а именно тезиса о создании человека по образу и подобию Божьему. Чудесное стало своеобразной формой культурного сопротивления гуманизму, именовавшемуся христианским или, в зависимости от эпохи, каролингским, романским или готическим, тому гуманизму, который находил опору во все возрастающей эксплуатации антропоморфного видения Божества."
"С IV в. господствующей религией и идеологией на Западе становится христианство; в переходный период, именуемый поздней Античностью (Spatantike) или ранним Средневековьем (Fruhmittelalter), христианство сталкивается с рядом культурных явлений, среди которых в первую очередь следует назвать сновидения и их толкования. Интересно отметить, что документ, наиболее ярко отражающий страх образованных христиан IV в. перед языческой культурой, является рассказом о сне, который увидел святой Иероним. Такой же, если не больший ужас и растерянность проявляют в своем поведении (или, скорее, в поступках) в позднеантичный период образованные христиане и церковники, сталкиваясь со сновидениями и их толкованием."
"Список сновидений Ветхого Завета Эрлиха4 насчитывает тридцать пять снов; Мартина Дюлей довела это число до сорока пяти. На мой взгляд, можно остановиться на сорока трех снах. В Новом Завете встречается только девять сновидений (явлений или видений)."
"Основные аспекты онирического наследия Библии, на мой взгляд, следующие:
- Особое значение придается снам, посылаемым Яхве, Богом, который через них предупреждает своих избранников или отдает им приказания
- В Вульгате различие между понятным видением и подлежащим толкованию сном в основном, хотя и не всегда, соответствует оппозиции visio/somnium. Во всяком случае, из христианского круга сновидений следует исключить видения в состоянии бодрствования.
- Группа страшных снов, воздействующих на психику и физическое состояние сновидца, вызывающих ужас и содрогания.
- В библейских снах не появляются ни усопшие, ни демоны. Так как вопрос об оживших покойниках тесно связан с вопросом о сновидениях, следует отметить, что в библейских снах усопшие отсутствуют. То же можно сказать и о злокозненных обитателях неба; зато ангелов в них предостаточно. Покойники и демоны не могут проникнуть в этот мир по тропе сновидений.
- Отказ от сна. Если Бог являет знамение во сне, сон этот чаще всего считается опасным наваждением. Помимо Бога, посылающего истинные сновидения, имеются также мнимые «посылатели снов» (dream-senders), насылающие сновидения при помощи лжепророков."
"Иудейские священники восставали против пророческих толкований сновидений, бывших в обычае у язычников и халдеев, которые через своих волхвов оказывали пагубное влияние на евреев во время Вавилонского пленения."
"Сновидения периода греко-римского язычества и до II в. н.э. обладают, на мой взгляд, шестью основными свойствами:
- Главным различием сновидений является их деление на сны правдивые и сны лживые.
- Сновидения, мертвые, загробный мир. Здесь мы сталкиваемся с гораздо большей объективацией сновидений, нежели в иудейской культуре; в христианстве объективация почти окончательно исчезнет. Сны - это тени, фантомы, туманные образы, имеющие пристанище в загробном царстве. Мир усопших - это одновременно и мир сновидений. Мир, населенный мертвыми, населен также и сновидениями. Связь между сном и смертью, сновидением и загробным миром очень сильна. Сновидения - это выходцы с того света
- Преобладание правдивых снов. Можно с уверенностью сказать, что в обыденном сознании, равно как и среди людей образованных, большая часть снов считалась правдивой, достойной доверия.
- Две типологические системы сновидений: преобладание внутренних критериев классификации. В античном мире сложились две типологии сновидений. Одна основана на происхождении снов, но, как верно заметил Бер, древних гораздо больше интересовал пророческий характер сновидения, нежели его источник. В большинстве своем они предполагали, что сны имеют божественное происхождение. Во всяком случае, они верили в существование «посылающих сны» (traumsender, dreamsenders), среди которых особое место занимал Гермес. Мертвые, как мы уже видели, также могли приносить сны.
- Мистическая теория сновидений: сновидение - сон души, высвободившейся из тела. Древняя философская традиция, восходящая к Пифагору, тесно связывает сновидение и душу. Сон приходит ночью, когда душа свободна от тела, и значение сна зависит от чистоты этой души.
- Обращение к специалистам по толкованию сновидений. Одним из наиболее примечательных аспектов поведения древних по отношению к сновидениям является обращение к специалистам-прорицателям."
"До IV в. и признания христианства официальной религией отношение христиан к сновидениям и их толкованиям сначала можно определить как интерес, затем как беспокойство и, наконец, неуверенность."
"Можно с уверенностью сказать, что по крайней мере до середины III в. христиане проявляют живейший интерес к сновидениям; в многочисленных текстах сны упоминаются в связи с главными событиями в жизни христианина того времени: обращением, общением с Богом и мученичеством.
- Сон и обращение. Обращение в христианство часто связывается со сном.
- Сон и познание Бога, общение с Богом. Для христианина сон или видение являются также путем, ведущим непосредственно к Богу, возможностью напрямую вступить с ним в общение.
- Сновидение и мученичество. В новой иерархической структуре сновидцев, выстраивающейся в христианстве, место над епископом естественным образом отводится совершенному христианскому герою, то есть мученику."
"христианские авторитеты очень рано стали приписывать дар сновидений еретикам. Следующим после Иуды великим изгоем среди христиан стал Симон Волхв, первый еретик в Самарии (Деяния Апостолов, VIII, 9-25). Его столкновения со святым апостолом Петром и с Филиппом, приведшим в лоно церкви своих многочисленных учеников, которым он проповедовал, стали легендарными. ... Действительно, поиски способов прямого общения с Богом и предвидения будущего посредством видений и снов играли важную роль во многих сектах, признанных Церковью еретическими, и прежде всего у гностиков, основных конкурентов христиан. ... Большое значение придавалось снам и видениям в гностической школе, руководимой Карпократом, жившим в Риме во II в. ; од-
342
нако ученики этой школы обвинялись христианами в распутстве и разврате, что способствовало подрыву доверия к толкованию снов со стороны ортодоксальных приверженцев христианского учения."
"В промежутке между 210-213 гг. Тертуллиан, ставший монтанистом, написал трактат о сновидениях, составивший главы с XLV по XLIX его сочинения «О душе».
Таким образом, первая стройная христианская теория сновидений была создана, по сути, еретиком. В этом отразилась растерянность проповедников христианства, столкнувшихся с онирическими явлениями
- Сновидение: состояние между сном и смертью.
- Правдивые сновидения.
- Трехчленная типологическая классификация сновидений по их происхождению. Разумеется, в большинстве своем сны посылают демоны. Пророческие сны также посылает Бог. Существует, наконец, третья категория сновидений, которые душа под влиянием обстоятельств посылает самой себе. Подобно своим современникам, еретикам-монтанистам, а также некоторым христианам, Тертуллиан вычленяет четвертую форму (а не источник происхождения) сновидений, а именно сновидения, связанные с экстазом.
- Сны можно видеть повсюду: против возлежания.
- Все люди видят сны. Веря в пророческое значение снов и одновременно испытывая к ним недоверие, Тертуллиан тем не менее говорит об универсальном характере сновидческих способностей людей.
Таким образом, несмотря на все свои сомнения, Тертуллиан поддерживает положение об универсальном характере сновидений"
"С IV по VII в. формируется теория и практика христианского учения о сновидениях.
Однако ни в одном из сочинений Отцы Церкви не излагают теории сновидений; чтобы получить общедоступный взгляд на проблему снов, нужно дождаться Григория Великого и Исидора Севильского. Чаще всего сведения об отношении христиан к снам приходится собирать по крупицам или же использовать косвенные свидетельства.
Практика сновидений также в основном ускользает от нашего взора. Сны не удостаивались письменного изложения, подозрительные церковники вычеркивали сны из преданий, а те рассказы, которым удалось дойти до нас, носят отчетливый отпечаток литературной обработки, характеризуются наличием ярко выраженных культурных штампов и/или сглажены или изуродованы авторской или церковной цензурой."
"Хотя отдельные доктрины и положения, относящиеся к сновидению, в языческой среде начали трансформироваться уже в античные времена, христианство вносит в учение о сновидениях глубокие изменения, а Церковь и вовсе старается отвратить христиан от попыток толковать сны.
- Все сны значимы. Похоже, однако, что христианство само создало благоприятные условия для расширения круга сновидений, подлежащих толкованию.
- Запрет толковать сновидения и осуждение прорицателей, предсказывающих по снам. Христианство запретило заниматься ремеслом толкователя сновидений. Вскоре запретили прорицать по снам.
- Победа классификации по происхождению."
"Начиная с IV в. мотивации для осуждения интереса к сновидениям и их интерпретации приобретают прочный фундамент. Связанное с телом, сновидение, подобно целому ряду человеческих свойств, таких, как жест, смех, сексуальность, тенденция рассматривать которые как специфические способности человека, как «суть человеческую», восходит к XVI и далее, к XIX и ХХ вв., будет отброшено на сторону Дьявола и станет объектом все возрастающего недоверия.
- Дьяволизация сновидений. На протяжении IV в. христианство производит значительные изменения в мире сверхъестественного. Оно ликвидирует его многообразие. Таким образом, основное, на мой взгляд, изменение в трехчленной типологической классификации сновидений состоит в том, что сны, которые посылали демоны (об этом говорится еще у Тертуллиана), отныне посылаются Дьяволом, самим Сатаной. Это появление на сцене театра сновидений злейшего врага рода человеческого решающим образом способствует оттеснению снов на сторону сатанинских сил или, по меньшей мере, навлекает на них (и на сновидцев) смертельную угрозу стать орудием Дьявола.
- Сновидение и ересь. Откровенно преувеличенное значение видений и снов в некоторых ересях, и в частности в ереси гностиков, также во многом способствовало возрастанию скептического отношения к снам со стороны официального христианства.
- Будущее принадлежит только Богу. Для язычников великая притягательность сновидений заключалась прежде всего в том, что некоторые сны, а именно сны пророческие, могли приоткрыть завесу неизвестности над будущим. Но отныне будущее относится к области, находящейся в ведении христианского Бога. Некоторые участки этой области Бог великодушно уступил людям: это время и знание.
- Сновидение и сексуальность. Также ущерб репутации сновидений наносится в сфере сексуального поведения. С того момента, когда Дьявол и человек начинают играть важную роль в посылке и порождении снов, первый множит сны до крайности соблазнительные, возбуждающие плоть и порождающие сексуальные желания, а второй наслаждается во сне сладострастными картинами, вызванными его вожделеющим телом и похотливой душой; картины эти он отгоняет от себя, когда бодрствует. ... Сновидение, таким образом, становится исключительным проводником ночных онирических искушений и действенным источником ночных поллюций."
"В конечном счете, объединяя внутренние и внешние факторы, порождающие сновидения, Августин приближается к доминирующей христианской теории типологии сновидений по происхождению. С одной стороны, есть человек, тело и душа. Душа стоит у истоков зарождения сновидения, в этом процессе ей принадлежит главная роль. Существует также внешний возбудитель.
Сны посылаются духами, ангелами или демонами. Старея, Августин начинает относиться к сновидениям с нарастающим недоверием. Пастырский опыт борьбы Августина с донатистами, также внимавшими видениям, позволил ему осознать существование связи между сновидениями и ересью. Со временем у него сложилось отвращение к плотским утехам, к вожделению (особенно к его сексуальным формам), укрепившееся после обращения, поэтому сны сексуальные и эротические, пополнявшие его разраставшуюся коллекцию сновидений, в глазах его представляли собой большую опасность."
"В конце концов Августин приходит к выводу, что сновидение по сути своей относится к явлениям психологическим. Но душа, участвующая в сновидении, еще недостаточно очистилась, а онирические образы не схожи ни с какими иными образами.
В глубине души Августин, обращаясь к сновидениям, начинает испытывать чувство беспокойства."
"Испытывая беспокойство, даже недоверие по отношению к сновидениям, Церковь попыталась взять их под свой контроль.
Это выразилось прежде всего в вычленении из всей массы видящих сны новой элиты сновидцев, имеющих право искать смысл своих сновидений, которые обладают особой значимостью. В то же самое время эти сновидения способствовали введению новой идеологии, новых ценностей, нового стиля общения с высшими силами, новой иерархии, высшее положение в которой заняли новые персонажи, обладавшие символической властью, которой они отчасти были обязаны своим сновидениям."
- Новая элита сновидцев. Христианство согласилось сохранить и даже возродить традицию, согласно которой привилегированными сновидцами считались монархи. ... Но наряду с традиционным монархом-сновидцем христианство выводит на сцену еще одного сновидца-избранника - святого.
- Сновидения: скудная теория, цветистые рассказы. С V по VII в. христианская типология сновидений, основанная на их происхождении, окостеневает и оскудевает."
"Итак, как мы уже видели выше, только избранные, святые мужи (sancti viri) умеют отличать сны, идущие от «доброго духа» (посланные Богом), от снов-наваждений (посланных Дьяволом). ... Нужно «презирать» сновидения, даже когда они очень правдоподобны, так как нельзя исключать того, что они происходят из наваждений, в коих демоны могут смешать правду с ложью, дабы обман их удался."
"Сновидения, как и сексуальность, подвергались всеобъемлющей церковной цензуре, от которой мы до сих пор еще полностью не освободились и которая - с какой стороны ни посмотреть - открыла дорогу психоанализу. ... Через дьяволизацию сновидение становится частью синдрома «презрения к миру» (contemptus mundi), неутомимо насаждаемого монахами раннего Средневековья."
"Вчитываясь в раннесредневековые агиографические сочинения, особено в агиографию меровингского периода, я почти одновременно пришел к тем же выводам, что и Франтишек Граус, занимавшийся углубленным изучением2 тех же самых источников. Один из этих выводов заключается в том, что у любителя фольклорных сюжетов агиографические тексты раннего Средневековья вызывают - по крайней мере после первого прочтения - изрядное разочарование; попытка выудить из них этнографический материал на первый взгляд также дает скудные результаты. Зато в этих текстах явно просматривается желание Церкви кардинально изменить чудесное -этот, быть может, один из самых опасных элементов традиционной культуры, именуемой церковниками языческой; придав вере в чудесное совершенно новое значение, Церковь стремится превратить ее в явление иного порядка либо затушевать ее или же уничтожить вовсе."
Как относится церковь к внутреннему опыту верующих? Вот Ле Гофф говорит такие вещи дальше очень длинно, зато - по мне - интересно
"Исследуя мир сверхъестественного, я пришел к выводу, что в XII и XIII вв. в Западной Европе мир этот разделился на три сферы, которым в основном соответствуют три определения: mirabilis, magicus, miraculosus.
Mirabilis. Это наше чудесное с его дохристианскими истоками. Ниже я привожу составленный мною перечень чудес, относящийся к данной сфере5.
Magicus. Для людей средневекового Запада термин сам по себе мог бы считаться нейтральным, ибо теоретически признавалось существование не только черной магии, искусство коей происходило от Дьявола, но и дозволенной белой магии. В действительности определение magicus и все, что под него подпадало, очень быстро оказались на стороне зла, стороне Сатаны.
Magicus - это пагубное сверхъестественное, сверхъестественное сатанинское.
Собственно христианское сверхъестественное, то, что по справедливости можно было бы назвать «христианским чудесным», относится к сфере miraculosus; однако чудо, miraculum, на мой взгляд, является всего лишь элементом, ограниченным участком обширной сферы чудесного. Являясь частью чудесного, miraculosus всегда стремилось подавить чудесное6. Церкви, постелено оттеснившей большую часть чудесного в область суеверия, пришлось отделить чудотворное (miraculeux) от чудесного (merveilleux). Чудесное является порождением сверхъестественных сил или существ, многообразие которых поистине неисчислимо. Об этом свидетельствуют различные средневековые чудеса (mirabilia). Чудесное включает в свою сферу не только мир предметов, мир всевозможных действий, но и те многочисленные силы, что за ними стоят. Таким образом, у чудесного в христианстве и у христианского чуда имеется автор; но автор может быть только один - Бог; отсюда встает вопрос о месте чудесного не только в религии как таковой, но прежде всего в религии монотеистической. Далее следует отметить, что чудо подвергает регламентации содержащееся в нем чудесное. Взяв на себя роль и цензора, и критика, чудо способно изгнать чудесное, вогнать его в рамки рационального, а также - и это главное - в большей или меньшей степени лишить его наиболее существенного из присущих ему качеств, а именно непредсказуемости. Слово «чудесное» (лат. mirabilia, фр. merveilleux) происходит от слов со значением визуального восприятия, отсюда выявляем основную черту чудесного - способность появляться. Итак, чудо зависит только от промысла Божьего и тем самым отличается от событий естественных; однако естественные события совершаются также по Божьей воле, с той разницей, что ход их Бог определил раз и навсегда в процессе упорядочения мироздания; следовательно, возникновение чуда зависит от Божьего промысла, ведающего также и упорядочением мироздания. Чудо большей частью совершается при помощи посредников, которыми являются святые, а святые постоянно попадают в такие ситуации, когда явление чуда как следствие их вмешательства становится предсказуемым. Похоже, что, несмотря на отсутствие прямых свидетельств и заявляющие об обратном агиографические источники, мне все же удалось разглядеть нарастание своего рода скуки, охватывавшей людей Средневековья при появлении святого: ибо стоило тому появиться, как все уже знали, что он станет делать. Как только святому предоставляется возможность доказать свою святость, все уже ждут, как он будет приумножать хлебы, воскрешать мертвых, изгонять демонов. Едва ситуация задана, незамедлительно становится ясно, что произойдет дальше. Существует целая процедура изгнания чудесного. Я бы даже добавил, что истоки определенной сложности в восприятии чудесного христианством, на мой взгляд, кроются в том, что в Библии, если присмотреться, чудесного крайне мало.
В Средние века люди прекрасно ощущали разницу между Ветхим и Новым Заветом."
"На мой взгляд, в мусульманском мире чудесного от чудесных животных, растений и предметов почти всегда перекинут мостик к человеку. На средневековом Западе я вижу, скорее, противоположное. Универсум чудесного, включающий в себя мир животных, мир чудовищ или зверей, мир минералов и растительный мир, лишен гуманистического (точнее, человеческого) начала. Причина этого заключается в своеобразном отрицании чудесным одного из основополагающих тезисов средневекового христианства, а именно тезиса о создании человека по образу и подобию Божьему. Чудесное стало своеобразной формой культурного сопротивления гуманизму, именовавшемуся христианским или, в зависимости от эпохи, каролингским, романским или готическим, тому гуманизму, который находил опору во все возрастающей эксплуатации антропоморфного видения Божества."
"С IV в. господствующей религией и идеологией на Западе становится христианство; в переходный период, именуемый поздней Античностью (Spatantike) или ранним Средневековьем (Fruhmittelalter), христианство сталкивается с рядом культурных явлений, среди которых в первую очередь следует назвать сновидения и их толкования. Интересно отметить, что документ, наиболее ярко отражающий страх образованных христиан IV в. перед языческой культурой, является рассказом о сне, который увидел святой Иероним. Такой же, если не больший ужас и растерянность проявляют в своем поведении (или, скорее, в поступках) в позднеантичный период образованные христиане и церковники, сталкиваясь со сновидениями и их толкованием."
"Список сновидений Ветхого Завета Эрлиха4 насчитывает тридцать пять снов; Мартина Дюлей довела это число до сорока пяти. На мой взгляд, можно остановиться на сорока трех снах. В Новом Завете встречается только девять сновидений (явлений или видений)."
"Основные аспекты онирического наследия Библии, на мой взгляд, следующие:
- Особое значение придается снам, посылаемым Яхве, Богом, который через них предупреждает своих избранников или отдает им приказания
- В Вульгате различие между понятным видением и подлежащим толкованию сном в основном, хотя и не всегда, соответствует оппозиции visio/somnium. Во всяком случае, из христианского круга сновидений следует исключить видения в состоянии бодрствования.
- Группа страшных снов, воздействующих на психику и физическое состояние сновидца, вызывающих ужас и содрогания.
- В библейских снах не появляются ни усопшие, ни демоны. Так как вопрос об оживших покойниках тесно связан с вопросом о сновидениях, следует отметить, что в библейских снах усопшие отсутствуют. То же можно сказать и о злокозненных обитателях неба; зато ангелов в них предостаточно. Покойники и демоны не могут проникнуть в этот мир по тропе сновидений.
- Отказ от сна. Если Бог являет знамение во сне, сон этот чаще всего считается опасным наваждением. Помимо Бога, посылающего истинные сновидения, имеются также мнимые «посылатели снов» (dream-senders), насылающие сновидения при помощи лжепророков."
"Иудейские священники восставали против пророческих толкований сновидений, бывших в обычае у язычников и халдеев, которые через своих волхвов оказывали пагубное влияние на евреев во время Вавилонского пленения."
"Сновидения периода греко-римского язычества и до II в. н.э. обладают, на мой взгляд, шестью основными свойствами:
- Главным различием сновидений является их деление на сны правдивые и сны лживые.
- Сновидения, мертвые, загробный мир. Здесь мы сталкиваемся с гораздо большей объективацией сновидений, нежели в иудейской культуре; в христианстве объективация почти окончательно исчезнет. Сны - это тени, фантомы, туманные образы, имеющие пристанище в загробном царстве. Мир усопших - это одновременно и мир сновидений. Мир, населенный мертвыми, населен также и сновидениями. Связь между сном и смертью, сновидением и загробным миром очень сильна. Сновидения - это выходцы с того света
- Преобладание правдивых снов. Можно с уверенностью сказать, что в обыденном сознании, равно как и среди людей образованных, большая часть снов считалась правдивой, достойной доверия.
- Две типологические системы сновидений: преобладание внутренних критериев классификации. В античном мире сложились две типологии сновидений. Одна основана на происхождении снов, но, как верно заметил Бер, древних гораздо больше интересовал пророческий характер сновидения, нежели его источник. В большинстве своем они предполагали, что сны имеют божественное происхождение. Во всяком случае, они верили в существование «посылающих сны» (traumsender, dreamsenders), среди которых особое место занимал Гермес. Мертвые, как мы уже видели, также могли приносить сны.
- Мистическая теория сновидений: сновидение - сон души, высвободившейся из тела. Древняя философская традиция, восходящая к Пифагору, тесно связывает сновидение и душу. Сон приходит ночью, когда душа свободна от тела, и значение сна зависит от чистоты этой души.
- Обращение к специалистам по толкованию сновидений. Одним из наиболее примечательных аспектов поведения древних по отношению к сновидениям является обращение к специалистам-прорицателям."
"До IV в. и признания христианства официальной религией отношение христиан к сновидениям и их толкованиям сначала можно определить как интерес, затем как беспокойство и, наконец, неуверенность."
"Можно с уверенностью сказать, что по крайней мере до середины III в. христиане проявляют живейший интерес к сновидениям; в многочисленных текстах сны упоминаются в связи с главными событиями в жизни христианина того времени: обращением, общением с Богом и мученичеством.
- Сон и обращение. Обращение в христианство часто связывается со сном.
- Сон и познание Бога, общение с Богом. Для христианина сон или видение являются также путем, ведущим непосредственно к Богу, возможностью напрямую вступить с ним в общение.
- Сновидение и мученичество. В новой иерархической структуре сновидцев, выстраивающейся в христианстве, место над епископом естественным образом отводится совершенному христианскому герою, то есть мученику."
"христианские авторитеты очень рано стали приписывать дар сновидений еретикам. Следующим после Иуды великим изгоем среди христиан стал Симон Волхв, первый еретик в Самарии (Деяния Апостолов, VIII, 9-25). Его столкновения со святым апостолом Петром и с Филиппом, приведшим в лоно церкви своих многочисленных учеников, которым он проповедовал, стали легендарными. ... Действительно, поиски способов прямого общения с Богом и предвидения будущего посредством видений и снов играли важную роль во многих сектах, признанных Церковью еретическими, и прежде всего у гностиков, основных конкурентов христиан. ... Большое значение придавалось снам и видениям в гностической школе, руководимой Карпократом, жившим в Риме во II в. ; од-
342
нако ученики этой школы обвинялись христианами в распутстве и разврате, что способствовало подрыву доверия к толкованию снов со стороны ортодоксальных приверженцев христианского учения."
"В промежутке между 210-213 гг. Тертуллиан, ставший монтанистом, написал трактат о сновидениях, составивший главы с XLV по XLIX его сочинения «О душе».
Таким образом, первая стройная христианская теория сновидений была создана, по сути, еретиком. В этом отразилась растерянность проповедников христианства, столкнувшихся с онирическими явлениями
- Сновидение: состояние между сном и смертью.
- Правдивые сновидения.
- Трехчленная типологическая классификация сновидений по их происхождению. Разумеется, в большинстве своем сны посылают демоны. Пророческие сны также посылает Бог. Существует, наконец, третья категория сновидений, которые душа под влиянием обстоятельств посылает самой себе. Подобно своим современникам, еретикам-монтанистам, а также некоторым христианам, Тертуллиан вычленяет четвертую форму (а не источник происхождения) сновидений, а именно сновидения, связанные с экстазом.
- Сны можно видеть повсюду: против возлежания.
- Все люди видят сны. Веря в пророческое значение снов и одновременно испытывая к ним недоверие, Тертуллиан тем не менее говорит об универсальном характере сновидческих способностей людей.
Таким образом, несмотря на все свои сомнения, Тертуллиан поддерживает положение об универсальном характере сновидений"
"С IV по VII в. формируется теория и практика христианского учения о сновидениях.
Однако ни в одном из сочинений Отцы Церкви не излагают теории сновидений; чтобы получить общедоступный взгляд на проблему снов, нужно дождаться Григория Великого и Исидора Севильского. Чаще всего сведения об отношении христиан к снам приходится собирать по крупицам или же использовать косвенные свидетельства.
Практика сновидений также в основном ускользает от нашего взора. Сны не удостаивались письменного изложения, подозрительные церковники вычеркивали сны из преданий, а те рассказы, которым удалось дойти до нас, носят отчетливый отпечаток литературной обработки, характеризуются наличием ярко выраженных культурных штампов и/или сглажены или изуродованы авторской или церковной цензурой."
"Хотя отдельные доктрины и положения, относящиеся к сновидению, в языческой среде начали трансформироваться уже в античные времена, христианство вносит в учение о сновидениях глубокие изменения, а Церковь и вовсе старается отвратить христиан от попыток толковать сны.
- Все сны значимы. Похоже, однако, что христианство само создало благоприятные условия для расширения круга сновидений, подлежащих толкованию.
- Запрет толковать сновидения и осуждение прорицателей, предсказывающих по снам. Христианство запретило заниматься ремеслом толкователя сновидений. Вскоре запретили прорицать по снам.
- Победа классификации по происхождению."
"Начиная с IV в. мотивации для осуждения интереса к сновидениям и их интерпретации приобретают прочный фундамент. Связанное с телом, сновидение, подобно целому ряду человеческих свойств, таких, как жест, смех, сексуальность, тенденция рассматривать которые как специфические способности человека, как «суть человеческую», восходит к XVI и далее, к XIX и ХХ вв., будет отброшено на сторону Дьявола и станет объектом все возрастающего недоверия.
- Дьяволизация сновидений. На протяжении IV в. христианство производит значительные изменения в мире сверхъестественного. Оно ликвидирует его многообразие. Таким образом, основное, на мой взгляд, изменение в трехчленной типологической классификации сновидений состоит в том, что сны, которые посылали демоны (об этом говорится еще у Тертуллиана), отныне посылаются Дьяволом, самим Сатаной. Это появление на сцене театра сновидений злейшего врага рода человеческого решающим образом способствует оттеснению снов на сторону сатанинских сил или, по меньшей мере, навлекает на них (и на сновидцев) смертельную угрозу стать орудием Дьявола.
- Сновидение и ересь. Откровенно преувеличенное значение видений и снов в некоторых ересях, и в частности в ереси гностиков, также во многом способствовало возрастанию скептического отношения к снам со стороны официального христианства.
- Будущее принадлежит только Богу. Для язычников великая притягательность сновидений заключалась прежде всего в том, что некоторые сны, а именно сны пророческие, могли приоткрыть завесу неизвестности над будущим. Но отныне будущее относится к области, находящейся в ведении христианского Бога. Некоторые участки этой области Бог великодушно уступил людям: это время и знание.
- Сновидение и сексуальность. Также ущерб репутации сновидений наносится в сфере сексуального поведения. С того момента, когда Дьявол и человек начинают играть важную роль в посылке и порождении снов, первый множит сны до крайности соблазнительные, возбуждающие плоть и порождающие сексуальные желания, а второй наслаждается во сне сладострастными картинами, вызванными его вожделеющим телом и похотливой душой; картины эти он отгоняет от себя, когда бодрствует. ... Сновидение, таким образом, становится исключительным проводником ночных онирических искушений и действенным источником ночных поллюций."
"В конечном счете, объединяя внутренние и внешние факторы, порождающие сновидения, Августин приближается к доминирующей христианской теории типологии сновидений по происхождению. С одной стороны, есть человек, тело и душа. Душа стоит у истоков зарождения сновидения, в этом процессе ей принадлежит главная роль. Существует также внешний возбудитель.
Сны посылаются духами, ангелами или демонами. Старея, Августин начинает относиться к сновидениям с нарастающим недоверием. Пастырский опыт борьбы Августина с донатистами, также внимавшими видениям, позволил ему осознать существование связи между сновидениями и ересью. Со временем у него сложилось отвращение к плотским утехам, к вожделению (особенно к его сексуальным формам), укрепившееся после обращения, поэтому сны сексуальные и эротические, пополнявшие его разраставшуюся коллекцию сновидений, в глазах его представляли собой большую опасность."
"В конце концов Августин приходит к выводу, что сновидение по сути своей относится к явлениям психологическим. Но душа, участвующая в сновидении, еще недостаточно очистилась, а онирические образы не схожи ни с какими иными образами.
В глубине души Августин, обращаясь к сновидениям, начинает испытывать чувство беспокойства."
"Испытывая беспокойство, даже недоверие по отношению к сновидениям, Церковь попыталась взять их под свой контроль.
Это выразилось прежде всего в вычленении из всей массы видящих сны новой элиты сновидцев, имеющих право искать смысл своих сновидений, которые обладают особой значимостью. В то же самое время эти сновидения способствовали введению новой идеологии, новых ценностей, нового стиля общения с высшими силами, новой иерархии, высшее положение в которой заняли новые персонажи, обладавшие символической властью, которой они отчасти были обязаны своим сновидениям."
- Новая элита сновидцев. Христианство согласилось сохранить и даже возродить традицию, согласно которой привилегированными сновидцами считались монархи. ... Но наряду с традиционным монархом-сновидцем христианство выводит на сцену еще одного сновидца-избранника - святого.
- Сновидения: скудная теория, цветистые рассказы. С V по VII в. христианская типология сновидений, основанная на их происхождении, окостеневает и оскудевает."
"Итак, как мы уже видели выше, только избранные, святые мужи (sancti viri) умеют отличать сны, идущие от «доброго духа» (посланные Богом), от снов-наваждений (посланных Дьяволом). ... Нужно «презирать» сновидения, даже когда они очень правдоподобны, так как нельзя исключать того, что они происходят из наваждений, в коих демоны могут смешать правду с ложью, дабы обман их удался."
"Сновидения, как и сексуальность, подвергались всеобъемлющей церковной цензуре, от которой мы до сих пор еще полностью не освободились и которая - с какой стороны ни посмотреть - открыла дорогу психоанализу. ... Через дьяволизацию сновидение становится частью синдрома «презрения к миру» (contemptus mundi), неутомимо насаждаемого монахами раннего Средневековья."