Герберт Хан. Оружейный мастер (2)
«Он меня звал всегда Лесным вереском. А когда мне исполнилось 12 лет - он сказал мне, что не он мой отец. На мой вопрос: «А кто же? - он ответил: «Лес», а на мой вопрос: «А кто моя мать?» - он ответил: «Вереск». И ничего больше он не сказал.
Оружейный мастер опустил голову, сокольничий замолчал.
Потом Кузнец встал. Взгляд его был серьезен, но светел: «Я хочу, мое решение - твердо».
«Иди» - сказал сокольничий, расплатился и увел молодого человека с собой.
«Возьму-ка я его в свой дом», - подумал он, - «тогда еще останется надежда выгнать из него все эти причуды. Только странный у него вид, очень странный».
Но сокольничий ошибался, думая, что он может отговорить оружейного мастера от раз принятого решения. Он остался непоколебимым и не успокоился, пока королевской дочери не сказали: «Завтра придет еще один, который добивается твоей руки. Надо приготовить все для первого испытания».
Сокольничий должен был сам взять на себя это поручение. Дочь короля как всегда опечалилась, услышав о сватовстве. А когда она узнала, что на этот раз придет кузнец, то она испугалась. «Только бы не он», подумала она. И в этот вечер перед сном она долго не могла найти покоя.
А оружейный мастер во дворе сокольничьего дома трудился над своим талером. Он положил его на твердую подставку, вынул свой молоток и начал ковать. Смерклось, настал вечер, настала ночь, но он не отдыхал, ничего не пил и не ел, и все ковал так, что летели искры.
«Лампы мне не надо», - сказал он. Дом сокольничего был около самой скалы коршунов. Это-то Кузнец уж хорошо разглядел, потому что в сумерки со скалы доносилось отвратительное карканье. Только он не видел голодных глаз коршунов, потому что у него не было времени смотреть.
Когда уж совсем настала ночь, карканье коршунов стихло. Оружейного мастера что-то удерживало. Работа была уже закончена. Он превратил талер в тонкий, нежный, белым светом светящийся диск. Он смотрел на него, тихо радуясь.
И вдруг он услыхал, что со скалы явственно доносится как бы глухой измученный человеческий голос:
«Я голоден…»
Оружейный мастер подошел поближе, посмотрел попристальнее. И увидел он прекрасного, большого Орла, он сидел на краю скалы, опустив крылья.
«Как ты попал на скалу коршунов, ты. Могучий Орел?» - с удивлением спросил оружейный мастер.
«Я не могуч, - ответил Орел, - я был могуч, когда я еще мог летать - облетать всю Землю. Теперь я устал. Ах, нет, я только ослаб».
«А почему же ты не можешь летать, у тебя такие большие сильные крылья?»
«На что они мне. Когда я не вижу. Я почти все время слеп». И Орел рассказал, что его во время большого перелета по Земле заколдовал Злой Дух так, что он может видеть лишь во время полнолуния. Остальное время он не может летать и должен голодать, потому что у него нет пищи. И он наткнулся по карканью на коршунов, и они дают ему немножко своей добычи. «Но эта пища не для меня. Она меня не насыщает. А на то. чтобы найти мою пищу, у меня не хватает времени. За ней надо слишком далеко лететь».
Пока они так говорили, стало светлее. За королевским дворцом взошла Луна. Оружейный мастер взглянул и увидел, что она на ущербе.
«Бедный Орел, - вздохнул он, - если бы я мог тебе помочь, если бы я мог тебя хоть раз досыта накормить. Разве нет средства тебя освободить?»
«Средство-то есть. А недавно мне показалось, что здесь уже замесили нужный хлеб. Если я поем прозрачного серебра, то я буду совсем сыт и стану опять видеть. А теперь я должен ждать полнолуния. Но тогда - когда я полечу вокруг Земли?»
Тут оружейный мастер забыл все, что его ждало завтра. Сердце его стало теплым и радостным. И не размышляя ни минуты, взял он свой драгоценный серебряный диск и протянул Орлу:
«Возьми и ешь».
Орел попробовал.
«Это хороший круглый хлеб из серебра», - сказал он. И он съел, но без жадности.
А когда он съел, в глазах его зажегся как бы звездный блеск. Спокойно и сильно расправил он свои крылья. Теперь он казался вдвое больше.
«Хорошо», - сказал он, взглянув на Луну, - «час был добрым. «Но и ты, храбрый Кузнец, был подстать ему. У тебя хватило сил его понять. А к тому, кто поистине силен, приходит и счастье. Я знаю, что ты сделал и что тебе предстоит. Летая по Земле, я выучился многим языкам. Есть не только громкое карканье коршунов, я слышу слова, которые не слышно. Ты отдал свою жизнь. Ты должен получить ее еще полнее. Выйди из ворот сокольничего дома, поднимись на гору и с другой стороны подойди к подножью этой скалы. Там течет маленький прозрачный ручеек. После полуночи опусти в него твою левую руку. И жди остального. Теперь я полечу. Мне надо торопиться - Земля велика».
Могучим пением зашумели в серебряном свете его крылья. Но, улетая, он еще раз крикнул оружейному мастеру: «Примечай. На третью ночь я задушу всех коршунов».
В изумлении посмотрел Кузнец на Орла. И когда тот исчез и на дворе стало еще тише, чем прежде, ему показалось, что все это он видел во сне.
Но все же. выполняя совет орла, он пошел на ручей и после полуночи опустил туда свою левую руку. Когда он ее вынул, то ладонь стала совсем серебряной и блестела таким блеском, какого он еще никогда не видел.
Наутро в назначенный час он был в королевском дворце. И он так весело попросил, чтобы его ввели в серебряную залу, что пришедшие на испытание вельможи покачали головами и даже слуги пожалели храбреца.
«Мы знаем, чем это кончается», - подумали они.
В зале, где была собрана серебряная утварь, уже сидела королевская дочь со своими прислужницами. Оружейный мастер поклонился ей так доверчиво и радостно, будто его пригласили на гуляние на весеннем лугу. А у нее потемнело в глазах, когда она его узнала.
Немедленно была открыта драгоценная серебряная чаша. И вся зала в ту же минуту наполнилась неслыханным блеском, и вельможи насмешливо переглянулись. Тогда оружейный мастер только поднял свою левую руку и учтиво поклонился королевской дочери. И вот перед блеском руки побледнел блеск драгоценной чаши, и все остальное серебро стало матовым и серым.
Радостно покраснела дочь короля. Шум одобрения поднялся в зале. Испытание было выдержано.
«Да, но это только первое», - с ударением сказал старейший вельможа. Этим он нарушил очарование.
«Да, это только первое», - повторил каждый из присутствующих; внутри каждого, однако, это прозвучало различно.
Королевская дочь дружески кивнула оружейному мастеру. На сегодня он был свободен.
Спускаясь по лестнице замка, он уже не думал об испытании. Он думал лишь о королевской дочери.
«Удивительно, - говорил он себе, - чем ближе я ее вижу, тем она мне милее; но что-то есть между нами, словно она - далеко».
Задумчивым вернулся он в дом сокольничего, почти не обращая внимания на похвалы и удивление.
А королевская дочь ушла в свои сокровенные покои и отослала всех прислужниц.
Нежно говорила ей душа: «За этого я должна помолиться».
Потом доскажу
Оружейный мастер опустил голову, сокольничий замолчал.
Потом Кузнец встал. Взгляд его был серьезен, но светел: «Я хочу, мое решение - твердо».
«Иди» - сказал сокольничий, расплатился и увел молодого человека с собой.
«Возьму-ка я его в свой дом», - подумал он, - «тогда еще останется надежда выгнать из него все эти причуды. Только странный у него вид, очень странный».
Но сокольничий ошибался, думая, что он может отговорить оружейного мастера от раз принятого решения. Он остался непоколебимым и не успокоился, пока королевской дочери не сказали: «Завтра придет еще один, который добивается твоей руки. Надо приготовить все для первого испытания».
Сокольничий должен был сам взять на себя это поручение. Дочь короля как всегда опечалилась, услышав о сватовстве. А когда она узнала, что на этот раз придет кузнец, то она испугалась. «Только бы не он», подумала она. И в этот вечер перед сном она долго не могла найти покоя.
А оружейный мастер во дворе сокольничьего дома трудился над своим талером. Он положил его на твердую подставку, вынул свой молоток и начал ковать. Смерклось, настал вечер, настала ночь, но он не отдыхал, ничего не пил и не ел, и все ковал так, что летели искры.
«Лампы мне не надо», - сказал он. Дом сокольничего был около самой скалы коршунов. Это-то Кузнец уж хорошо разглядел, потому что в сумерки со скалы доносилось отвратительное карканье. Только он не видел голодных глаз коршунов, потому что у него не было времени смотреть.
Когда уж совсем настала ночь, карканье коршунов стихло. Оружейного мастера что-то удерживало. Работа была уже закончена. Он превратил талер в тонкий, нежный, белым светом светящийся диск. Он смотрел на него, тихо радуясь.
И вдруг он услыхал, что со скалы явственно доносится как бы глухой измученный человеческий голос:
«Я голоден…»
Оружейный мастер подошел поближе, посмотрел попристальнее. И увидел он прекрасного, большого Орла, он сидел на краю скалы, опустив крылья.
«Как ты попал на скалу коршунов, ты. Могучий Орел?» - с удивлением спросил оружейный мастер.
«Я не могуч, - ответил Орел, - я был могуч, когда я еще мог летать - облетать всю Землю. Теперь я устал. Ах, нет, я только ослаб».
«А почему же ты не можешь летать, у тебя такие большие сильные крылья?»
«На что они мне. Когда я не вижу. Я почти все время слеп». И Орел рассказал, что его во время большого перелета по Земле заколдовал Злой Дух так, что он может видеть лишь во время полнолуния. Остальное время он не может летать и должен голодать, потому что у него нет пищи. И он наткнулся по карканью на коршунов, и они дают ему немножко своей добычи. «Но эта пища не для меня. Она меня не насыщает. А на то. чтобы найти мою пищу, у меня не хватает времени. За ней надо слишком далеко лететь».
Пока они так говорили, стало светлее. За королевским дворцом взошла Луна. Оружейный мастер взглянул и увидел, что она на ущербе.
«Бедный Орел, - вздохнул он, - если бы я мог тебе помочь, если бы я мог тебя хоть раз досыта накормить. Разве нет средства тебя освободить?»
«Средство-то есть. А недавно мне показалось, что здесь уже замесили нужный хлеб. Если я поем прозрачного серебра, то я буду совсем сыт и стану опять видеть. А теперь я должен ждать полнолуния. Но тогда - когда я полечу вокруг Земли?»
Тут оружейный мастер забыл все, что его ждало завтра. Сердце его стало теплым и радостным. И не размышляя ни минуты, взял он свой драгоценный серебряный диск и протянул Орлу:
«Возьми и ешь».
Орел попробовал.
«Это хороший круглый хлеб из серебра», - сказал он. И он съел, но без жадности.
А когда он съел, в глазах его зажегся как бы звездный блеск. Спокойно и сильно расправил он свои крылья. Теперь он казался вдвое больше.
«Хорошо», - сказал он, взглянув на Луну, - «час был добрым. «Но и ты, храбрый Кузнец, был подстать ему. У тебя хватило сил его понять. А к тому, кто поистине силен, приходит и счастье. Я знаю, что ты сделал и что тебе предстоит. Летая по Земле, я выучился многим языкам. Есть не только громкое карканье коршунов, я слышу слова, которые не слышно. Ты отдал свою жизнь. Ты должен получить ее еще полнее. Выйди из ворот сокольничего дома, поднимись на гору и с другой стороны подойди к подножью этой скалы. Там течет маленький прозрачный ручеек. После полуночи опусти в него твою левую руку. И жди остального. Теперь я полечу. Мне надо торопиться - Земля велика».
Могучим пением зашумели в серебряном свете его крылья. Но, улетая, он еще раз крикнул оружейному мастеру: «Примечай. На третью ночь я задушу всех коршунов».
В изумлении посмотрел Кузнец на Орла. И когда тот исчез и на дворе стало еще тише, чем прежде, ему показалось, что все это он видел во сне.
Но все же. выполняя совет орла, он пошел на ручей и после полуночи опустил туда свою левую руку. Когда он ее вынул, то ладонь стала совсем серебряной и блестела таким блеском, какого он еще никогда не видел.
Наутро в назначенный час он был в королевском дворце. И он так весело попросил, чтобы его ввели в серебряную залу, что пришедшие на испытание вельможи покачали головами и даже слуги пожалели храбреца.
«Мы знаем, чем это кончается», - подумали они.
В зале, где была собрана серебряная утварь, уже сидела королевская дочь со своими прислужницами. Оружейный мастер поклонился ей так доверчиво и радостно, будто его пригласили на гуляние на весеннем лугу. А у нее потемнело в глазах, когда она его узнала.
Немедленно была открыта драгоценная серебряная чаша. И вся зала в ту же минуту наполнилась неслыханным блеском, и вельможи насмешливо переглянулись. Тогда оружейный мастер только поднял свою левую руку и учтиво поклонился королевской дочери. И вот перед блеском руки побледнел блеск драгоценной чаши, и все остальное серебро стало матовым и серым.
Радостно покраснела дочь короля. Шум одобрения поднялся в зале. Испытание было выдержано.
«Да, но это только первое», - с ударением сказал старейший вельможа. Этим он нарушил очарование.
«Да, это только первое», - повторил каждый из присутствующих; внутри каждого, однако, это прозвучало различно.
Королевская дочь дружески кивнула оружейному мастеру. На сегодня он был свободен.
Спускаясь по лестнице замка, он уже не думал об испытании. Он думал лишь о королевской дочери.
«Удивительно, - говорил он себе, - чем ближе я ее вижу, тем она мне милее; но что-то есть между нами, словно она - далеко».
Задумчивым вернулся он в дом сокольничего, почти не обращая внимания на похвалы и удивление.
А королевская дочь ушла в свои сокровенные покои и отослала всех прислужниц.
Нежно говорила ей душа: «За этого я должна помолиться».
Потом доскажу