Вот наступило вот
Сейчас можно видеть почти неоспариваемое мнение - мол, таково положение дел. Вот в чем оно заключается: никто войны не хотел и не собирался, на самом-самом верху было принято высшее политическое решение, и - бац! - неожиданно, никто и не ожидал даже, все оказались в этом состоянии. Отсюда люди делают Умозаключения и Рассуждения. Одни выводят к трудному вопросу коллективной ответственности - это ж как же так! я типа ни сном ни духом, и никто вообще, это один решил, а я что? А ему, конечно - а кто поддерживал?... Ну там ход разговора понятен. Другие ведут к решению ситуации - мол, так надо эту самую-пресамую высшую силу-то убрать, и сразу всё закончится. Потому что ж никто не хотел, это самодурство, а мы ни при чем.
Я перечитываю запись 2013 года. https://ivanov-petrov.livejournal.com/1847453.html
"В последние годы все чаще. Не знаю, как объяснить - в разговорах люди, вроде бы без повода, вдруг говорят - будет война"
Там большинство мне сообщает: ну да, обязательно будет. Богемикус говорит: это у вас в России наверное, мне тут такого не слышно. А в России - самые разные голоса, сходящиеся в одном: конечно, ну да, обязательно, а как же, всегда так было.
Смотрю на ники говорящих. На тех немногих, кто сомневается - да нет, говорят, чего-то вряд ли... На тех, кто уверен. На тех, кто мне говорит - вы просто не замечаете, третья мировая давно идет.
Я вспоминаю разговоры. Уже после февральской операции. Мне рассказывали, каковы привычки государственности в России. Они вот таковы и более никаковы. И что привыкли брать числом, и что народу не жалко. Это такой модус политический, может, где-то народу жалко, но только вот тут - нет. А в других разговорах мне со страстью рассказывали о тайнах мировой политики и военного дела. О всяких там доводимых до ума проектах, о надвигающихся изменениях в технологиях, которые обязательно надо внедрить, а военным испытать, и обязательно конечно чайку, горяченького чайку, и - испытать, крепенько испытать. С техническими характеристиками, это вот эдак значит подлетает, а то вот аж такенно обнаруживает, и сюда еще распознавалку, а мы тут биологически, и - хоба! Понимаете - говорит, а глаза весело блестят - авианосец стоит миллиарды, и если есть одна ракета стоимостью в жалкие сотни тысяч которая его топит - это же совсем другое дело! это ж иной расклад сил!
Новые условия жизни, технический прогресс. Это же объективно всё, тут следует убрать эмоции и спокойно обсудить именно объективные данные. Мы, значит, так, они - сюда, мы - хоба! хоба! Они нам - хлямсь! Тогда придется вот так, и разойдемся. По габарям.
(C) zh3l
Я слушал невоспроизводимую (для меня) речь, скороговорку сокращенных названий военных машин, характеристик, компьютерно-военный жаргон... Думал я вот о чем. Допустим, некто рассказывает о совращении малолетних. Со знанием дела, с техническими подробностями - развращать их следует так-то, и вот сюда, а при такой-то реакции - вот эдак, и когда они - ап, и тогда так. Вроде бы нормальная реакция на это - омерзение. Излагающий это дело может при этом сказать, что в принципе он против развращения малолетних и сам никогда, это просто объективные данные биологии и психологии, физиологии и социологии. Их следует знать и спокойно рассуждать об этих характеристиках человеческого организма в юном возрасте. Однако омерзение вроде бы должно оставаться - если это не профессиональный разговор двух спецов по поводу конкретного случая с целью излечения, а публичный разговор - вроде бы ясно, что если такое слышишь, лучше разговор прекратить и уйти.
А почему? Потому что обсуждение технических деталей в таких случаях расширяет окно Овертона, делает осуществление ближе. Эти разговоры становятся в обществе возможными, потом - привычными, потом подтягиваются действия. Я сейчас не о внешней цензуре, а только о личном участии: обсуждать детали "правильного" изнасилования, ведения пыток и прочие такие дела - не следует (даже с позиций "только физиологии"), а если произошло - надо из такого общения уходить.
А почему про войну можно? Почему в 2013 году и за годы до того множество людей спокойно и со вкусом обсуждали, что обязательно очень даже можно повоевать? Находили собеседников, со вкусом делились подробностями - отчего именно обязательно можно и даже требуется, если, конечно, за право дело, или если обидит кто, и вообще для общего развития исторического процесса.
Разве утверждение о неизбежности войны не расширяет то самое окно Овертона, не является тем самым социальным действием, которое делает войну более вероятной?
Что важно. "Не было причин" - это до 2014 года. Никакого чейкрыма не было. Просто общество включало в ожидания будущего - большую (достаточно) войну.
Примерно поэтому я с интересом читаю, что говорят в сети - это ж не просто так говорят. Это накликивают будущее. Вот сейчас - что говорят? Какое будущее нам выстраивают наши разговоры, которые имеют обыкновение сбываться - против всех ожиданий, кто бы мог подумать, да не может быть, никогда такого не было - и вот опять.
Итак, я думаю, что настоятельное, детальное и длительное ожидание некого события, уверенность в том, что оно произойдет - в отсутствие четких доказательств, при невозможности обосновать - просто длительное ожидание - это называется "желание". Там не было ужаса и неприятия - тогда, в 2013, об этом говорили со спокойным фаталистическим таким привкусом - ну да, обязательно будет война, это уж так. С некоторым - как я помню - удовольствием говорили, без выраженного в словах одобрения, но с оживлением. Я полагаю, что такое расширение окна Овертона - значимо, и это общественное настроение не позволяет спокойно говорить "никто не хотел, никто совершенно не ждал, а только вдруг наверху решили". Отсюда: нет, дело не в том, чтобы убрать единственную политическую фигуру, и всё будет иначе. Нет, дело совсем не в этом.
И, как и тогда, в 2013-м, меня очень интересует: как же так? Каким образом общество, которое десятки лет верило, что мы - мирная страна, это было частью национальной мифологии ("мы ни на кого не нападаем") - стало напряженно, массово ожидать войну и, в некотором смысле, желать. Причем там видно - большинство понятия не имеет, с кем воевать, там нет четкого образа противника. Вдруг просто многие люди как-то так сорганизовались и стали меж собой говорить: да, будет война, придется нам повоевать. Вот мне и интересно - как это так получается?
Я перечитываю запись 2013 года. https://ivanov-petrov.livejournal.com/1847453.html
"В последние годы все чаще. Не знаю, как объяснить - в разговорах люди, вроде бы без повода, вдруг говорят - будет война"
Там большинство мне сообщает: ну да, обязательно будет. Богемикус говорит: это у вас в России наверное, мне тут такого не слышно. А в России - самые разные голоса, сходящиеся в одном: конечно, ну да, обязательно, а как же, всегда так было.
Смотрю на ники говорящих. На тех немногих, кто сомневается - да нет, говорят, чего-то вряд ли... На тех, кто уверен. На тех, кто мне говорит - вы просто не замечаете, третья мировая давно идет.
Я вспоминаю разговоры. Уже после февральской операции. Мне рассказывали, каковы привычки государственности в России. Они вот таковы и более никаковы. И что привыкли брать числом, и что народу не жалко. Это такой модус политический, может, где-то народу жалко, но только вот тут - нет. А в других разговорах мне со страстью рассказывали о тайнах мировой политики и военного дела. О всяких там доводимых до ума проектах, о надвигающихся изменениях в технологиях, которые обязательно надо внедрить, а военным испытать, и обязательно конечно чайку, горяченького чайку, и - испытать, крепенько испытать. С техническими характеристиками, это вот эдак значит подлетает, а то вот аж такенно обнаруживает, и сюда еще распознавалку, а мы тут биологически, и - хоба! Понимаете - говорит, а глаза весело блестят - авианосец стоит миллиарды, и если есть одна ракета стоимостью в жалкие сотни тысяч которая его топит - это же совсем другое дело! это ж иной расклад сил!
Новые условия жизни, технический прогресс. Это же объективно всё, тут следует убрать эмоции и спокойно обсудить именно объективные данные. Мы, значит, так, они - сюда, мы - хоба! хоба! Они нам - хлямсь! Тогда придется вот так, и разойдемся. По габарям.
(C) zh3l
Я слушал невоспроизводимую (для меня) речь, скороговорку сокращенных названий военных машин, характеристик, компьютерно-военный жаргон... Думал я вот о чем. Допустим, некто рассказывает о совращении малолетних. Со знанием дела, с техническими подробностями - развращать их следует так-то, и вот сюда, а при такой-то реакции - вот эдак, и когда они - ап, и тогда так. Вроде бы нормальная реакция на это - омерзение. Излагающий это дело может при этом сказать, что в принципе он против развращения малолетних и сам никогда, это просто объективные данные биологии и психологии, физиологии и социологии. Их следует знать и спокойно рассуждать об этих характеристиках человеческого организма в юном возрасте. Однако омерзение вроде бы должно оставаться - если это не профессиональный разговор двух спецов по поводу конкретного случая с целью излечения, а публичный разговор - вроде бы ясно, что если такое слышишь, лучше разговор прекратить и уйти.
А почему? Потому что обсуждение технических деталей в таких случаях расширяет окно Овертона, делает осуществление ближе. Эти разговоры становятся в обществе возможными, потом - привычными, потом подтягиваются действия. Я сейчас не о внешней цензуре, а только о личном участии: обсуждать детали "правильного" изнасилования, ведения пыток и прочие такие дела - не следует (даже с позиций "только физиологии"), а если произошло - надо из такого общения уходить.
А почему про войну можно? Почему в 2013 году и за годы до того множество людей спокойно и со вкусом обсуждали, что обязательно очень даже можно повоевать? Находили собеседников, со вкусом делились подробностями - отчего именно обязательно можно и даже требуется, если, конечно, за право дело, или если обидит кто, и вообще для общего развития исторического процесса.
Разве утверждение о неизбежности войны не расширяет то самое окно Овертона, не является тем самым социальным действием, которое делает войну более вероятной?
Что важно. "Не было причин" - это до 2014 года. Никакого чейкрыма не было. Просто общество включало в ожидания будущего - большую (достаточно) войну.
Примерно поэтому я с интересом читаю, что говорят в сети - это ж не просто так говорят. Это накликивают будущее. Вот сейчас - что говорят? Какое будущее нам выстраивают наши разговоры, которые имеют обыкновение сбываться - против всех ожиданий, кто бы мог подумать, да не может быть, никогда такого не было - и вот опять.
Итак, я думаю, что настоятельное, детальное и длительное ожидание некого события, уверенность в том, что оно произойдет - в отсутствие четких доказательств, при невозможности обосновать - просто длительное ожидание - это называется "желание". Там не было ужаса и неприятия - тогда, в 2013, об этом говорили со спокойным фаталистическим таким привкусом - ну да, обязательно будет война, это уж так. С некоторым - как я помню - удовольствием говорили, без выраженного в словах одобрения, но с оживлением. Я полагаю, что такое расширение окна Овертона - значимо, и это общественное настроение не позволяет спокойно говорить "никто не хотел, никто совершенно не ждал, а только вдруг наверху решили". Отсюда: нет, дело не в том, чтобы убрать единственную политическую фигуру, и всё будет иначе. Нет, дело совсем не в этом.
И, как и тогда, в 2013-м, меня очень интересует: как же так? Каким образом общество, которое десятки лет верило, что мы - мирная страна, это было частью национальной мифологии ("мы ни на кого не нападаем") - стало напряженно, массово ожидать войну и, в некотором смысле, желать. Причем там видно - большинство понятия не имеет, с кем воевать, там нет четкого образа противника. Вдруг просто многие люди как-то так сорганизовались и стали меж собой говорить: да, будет война, придется нам повоевать. Вот мне и интересно - как это так получается?