Что там в начале вместо слова
Был пост https://ivanov-p.livejournal.com/346438.html
Там: «Слова сначала не было» - Здесь и скрыта ловушка
Г.А. Заварзин. Противоречивость осознания природы естествоиспытателем. 2009
Философия науки. - Вып. 14: Онтология науки
"Здесь и скрыта ловушка - ниже уровня организма биология перестает быть наукой о жизни"
"Естествоиспытатель предполагает: «Слова сначала не было»"
и был коммент:
А Вы можете как-то проговорить эту ловушку, выведенную в заголовок?.. Отчего неправда, что "слова сначала не было"?..
Например - отдельным постом. Я был бы благодарен. Если, конечно, Вы в самом деле о слове (Заварзин - кажется, о чём-то другом).
Понятно, что эта просьба очень может показаться настырной и нелепой, но всё-таки любопытна природа этого убеждения.
Я пока так думаю (и уже говорил об этом), что у Вас до какой-то степени природа смешивается с обществом.
И, соответственно, характер человека (его личное отношение к миру, вне разума и вне "слова") - с его внешним миром.
А дальше - общество выстраивается через слова, Вы по характеру наклонны воспринимать такую-то речь, её и берёте, осматриваетесь…
В этом случае не упускается из виду возможное существование других разумов, и это большой плюс. Люди говорят.
Но зато упускается из виду возможное существование других характеров, они все смешиваются в одном "внешнем мире".
------------
Дело это многотрудное. Заварзин там делает примечание: мол, логос - это ж не прям слово, это - закон. А естествоиспытатель очень даже законы уважает и вполне может принять, что в начале был закон. Так что дело, мол, темное, но только вот чтоб прям слова - нет, не было, в это естествоиспытатель не поверит.
Я в эти диспуты о религии третьего класса школы вступать не буду. Мой ответ будет несколько иным - ответ на вопрос "Отчего неправда, что "слова сначала не было"?.."
Это тоже ответ, прямо скажем, глуповатый, может, не для третьего класса, ну так для седьмого. На уровне естествоиспытателя другой дать невозможно - рамка ограничивает. Чтобы за рамку выйти, естествоиспытатель, конечно, должен себя спросить: А кто я таков? - И ответ тут будет трудный, сами понимаете. Но, опять же, мой ответ должен быть врисован в рамку естествоиспытателя.
Естествоиспытатель придумывает (произвольно, нет никаких ограничений) гипотезы и проверяет их экспериментами, сравнивая свои гипотезы с "натурой". Это - практика. Если раз за разом следствия из придуманной гипотезы совпадают с тем, как дело идет в эксперименте, естествоиспытатель полагает, что его гипотеза истинна, то есть пока, мол, все идет так, будто она верна.
Тут есть тонкость. Существует (точнее, могло бы существовать) неопределенно большое множество миров, в которых принципиально разные структуры мира давали бы на данном ограниченном экспериментальном множестве тот же результат. То есть миров, принципиально по-разному устроенных, но в эксперименте эквифинально-одинаковых. Понятно, да? Мы не можем из эксперимента делать выводы относительно устройства мира. Подтверждения гипотезы и временная ее нефальсифицируемость не сообщают нам сведений, которые могли бы как-то определить структуру мира.
Можно чуть иначе сказать. Если наши гипотезы произвольны, мы можем бесконечно долго перебирать разные варианты, не приближаясь даже к началу осмысленных экспериментов.
Наши построения начинаются с выделения объектов - о них мы строим гипотезы, с ними экспериментируем. Операция выделения объектов практически не формализована. Если мы выбираем объекты произвольно, там засада - у нас в экспериментальной технике нет этапа, когда бы мы критиковали само выделение объектов исследования. Наши результаты формулируются на объектном языке, уже зашитом к структуру гипотетико-дедуктивного метода. Даже небольшие поправки в выделении объектов даются крайне тяжело и происходят вне метода - это дело "моды", "парадигмы" и прочих "интуитивно-понятных" вещей. Иначе говоря: если бы мы начинали произвольно выделять объекты, мы бесконечно-долго получали бы полную чушь в результатах, причем чушь экспериментально-подтверждаемую.
Однако мы верим, что наши гипотезы осмысленны практически с самого начала (не произвольны), и последовательное их подтверждение (или - не фальсифицированность) сообщает нам нечто об устройстве мира.
Откуда это берется?
Ответ атеистов-материалистов-эволюционистов: это наследие нашей животной эволюции. Мы адаптированы к жизни в этом мире и наши гипотезы о расчленении мира на объекты не бессмысленны, не произвольны, они подкреплены миллионами лет эволюции, где выживали те, кто правильно выделял объекты и здраво строил гипотезы. Что-то такое. Перед нашим научным методом, перед работой естествоиспытателя, еще до него - нечто вроде "наводки", которую совершила "эволюция живого". С точки зрения теории познания, мы должны доформулировать наш познавательный метод - дописать в него начало, без которого он не работает. Словесно мы пока формализовать "эволюционный опыт", без которого естествоиспытатель не мог бы познавать, пока не можем - это будет такое "несказанное слово".
Если мы не атеисты, а какие-то там идеалисты, ответ будет чуть иным: мы должны перед естественнонаучным методом познания представить себе создание пары мир-познающий, которые соответствуют друг другу, или - если угодно - мы должны представить, что с самого начала познающему дано пред-знание, выводящее его хотя бы в небессмысленную позицию, чтобы он, бедолага, хоть с нуля начал познавать - а не с минус-бесконечности, из которой никогда не выбраться.
Напоследок совсем просто, если случайно кто-то не врубился в рассуждения выше. Позиция естествоиспытателя предполагает, что человек с современным представлением о мире, средствами проверки гипотез и современным сознанием вот так прямо и начинает познание. Если б это было так, науки бы не было, никакого естествоиспытания бы не получилось. Естественная наука - так, как она себя и мир представляет - невозможна. Естественная наука существует только потому, что ей предшествует некоторая пред-данность в виде чего-то, что устроило познающий субъект и внушило ему вот такое-то деление мира на объекты.
Там: «Слова сначала не было» - Здесь и скрыта ловушка
Г.А. Заварзин. Противоречивость осознания природы естествоиспытателем. 2009
Философия науки. - Вып. 14: Онтология науки
"Здесь и скрыта ловушка - ниже уровня организма биология перестает быть наукой о жизни"
"Естествоиспытатель предполагает: «Слова сначала не было»"
и был коммент:
А Вы можете как-то проговорить эту ловушку, выведенную в заголовок?.. Отчего неправда, что "слова сначала не было"?..
Например - отдельным постом. Я был бы благодарен. Если, конечно, Вы в самом деле о слове (Заварзин - кажется, о чём-то другом).
Понятно, что эта просьба очень может показаться настырной и нелепой, но всё-таки любопытна природа этого убеждения.
Я пока так думаю (и уже говорил об этом), что у Вас до какой-то степени природа смешивается с обществом.
И, соответственно, характер человека (его личное отношение к миру, вне разума и вне "слова") - с его внешним миром.
А дальше - общество выстраивается через слова, Вы по характеру наклонны воспринимать такую-то речь, её и берёте, осматриваетесь…
В этом случае не упускается из виду возможное существование других разумов, и это большой плюс. Люди говорят.
Но зато упускается из виду возможное существование других характеров, они все смешиваются в одном "внешнем мире".
------------
Дело это многотрудное. Заварзин там делает примечание: мол, логос - это ж не прям слово, это - закон. А естествоиспытатель очень даже законы уважает и вполне может принять, что в начале был закон. Так что дело, мол, темное, но только вот чтоб прям слова - нет, не было, в это естествоиспытатель не поверит.
Я в эти диспуты о религии третьего класса школы вступать не буду. Мой ответ будет несколько иным - ответ на вопрос "Отчего неправда, что "слова сначала не было"?.."
Это тоже ответ, прямо скажем, глуповатый, может, не для третьего класса, ну так для седьмого. На уровне естествоиспытателя другой дать невозможно - рамка ограничивает. Чтобы за рамку выйти, естествоиспытатель, конечно, должен себя спросить: А кто я таков? - И ответ тут будет трудный, сами понимаете. Но, опять же, мой ответ должен быть врисован в рамку естествоиспытателя.
Естествоиспытатель придумывает (произвольно, нет никаких ограничений) гипотезы и проверяет их экспериментами, сравнивая свои гипотезы с "натурой". Это - практика. Если раз за разом следствия из придуманной гипотезы совпадают с тем, как дело идет в эксперименте, естествоиспытатель полагает, что его гипотеза истинна, то есть пока, мол, все идет так, будто она верна.
Тут есть тонкость. Существует (точнее, могло бы существовать) неопределенно большое множество миров, в которых принципиально разные структуры мира давали бы на данном ограниченном экспериментальном множестве тот же результат. То есть миров, принципиально по-разному устроенных, но в эксперименте эквифинально-одинаковых. Понятно, да? Мы не можем из эксперимента делать выводы относительно устройства мира. Подтверждения гипотезы и временная ее нефальсифицируемость не сообщают нам сведений, которые могли бы как-то определить структуру мира.
Можно чуть иначе сказать. Если наши гипотезы произвольны, мы можем бесконечно долго перебирать разные варианты, не приближаясь даже к началу осмысленных экспериментов.
Наши построения начинаются с выделения объектов - о них мы строим гипотезы, с ними экспериментируем. Операция выделения объектов практически не формализована. Если мы выбираем объекты произвольно, там засада - у нас в экспериментальной технике нет этапа, когда бы мы критиковали само выделение объектов исследования. Наши результаты формулируются на объектном языке, уже зашитом к структуру гипотетико-дедуктивного метода. Даже небольшие поправки в выделении объектов даются крайне тяжело и происходят вне метода - это дело "моды", "парадигмы" и прочих "интуитивно-понятных" вещей. Иначе говоря: если бы мы начинали произвольно выделять объекты, мы бесконечно-долго получали бы полную чушь в результатах, причем чушь экспериментально-подтверждаемую.
Однако мы верим, что наши гипотезы осмысленны практически с самого начала (не произвольны), и последовательное их подтверждение (или - не фальсифицированность) сообщает нам нечто об устройстве мира.
Откуда это берется?
Ответ атеистов-материалистов-эволюционистов: это наследие нашей животной эволюции. Мы адаптированы к жизни в этом мире и наши гипотезы о расчленении мира на объекты не бессмысленны, не произвольны, они подкреплены миллионами лет эволюции, где выживали те, кто правильно выделял объекты и здраво строил гипотезы. Что-то такое. Перед нашим научным методом, перед работой естествоиспытателя, еще до него - нечто вроде "наводки", которую совершила "эволюция живого". С точки зрения теории познания, мы должны доформулировать наш познавательный метод - дописать в него начало, без которого он не работает. Словесно мы пока формализовать "эволюционный опыт", без которого естествоиспытатель не мог бы познавать, пока не можем - это будет такое "несказанное слово".
Если мы не атеисты, а какие-то там идеалисты, ответ будет чуть иным: мы должны перед естественнонаучным методом познания представить себе создание пары мир-познающий, которые соответствуют друг другу, или - если угодно - мы должны представить, что с самого начала познающему дано пред-знание, выводящее его хотя бы в небессмысленную позицию, чтобы он, бедолага, хоть с нуля начал познавать - а не с минус-бесконечности, из которой никогда не выбраться.
Напоследок совсем просто, если случайно кто-то не врубился в рассуждения выше. Позиция естествоиспытателя предполагает, что человек с современным представлением о мире, средствами проверки гипотез и современным сознанием вот так прямо и начинает познание. Если б это было так, науки бы не было, никакого естествоиспытания бы не получилось. Естественная наука - так, как она себя и мир представляет - невозможна. Естественная наука существует только потому, что ей предшествует некоторая пред-данность в виде чего-то, что устроило познающий субъект и внушило ему вот такое-то деление мира на объекты.