ДОБРОМУ
Командир
Впитываю осенние сумерки, как губка,
Бродя по бульварам, что полны жухлой листвой.
Перед мысленным взором почему то Алупка,
Крымкий берег, платаны и Добрый, ещё живой.
Я помню каждую нашу встречу
И даже переписку всю берегу.
На то, что не ответил, конечно,отвечу,
Когда мы встретимся на том берегу.
Командир, без тебя сложновато,
Это так, подтвердят все ребята.
Командир, без тебя тяжело
И в жару, и в дождь, и когда намело.
Но мы помним твои все слова,
Пусть у многих и седа голова.
Осень напомнит о том, как вы уезжали...
Помнишь, между "Римской" и "Площадью Ильича"?
Не так уж и много нас было, большинство молчали.
Московские окна, горя, прощались, беззвучно крича.
Но то, что прошло уже не вернётся,
Живым живое, а мёртвым - покой.
Сталь наших клинков без тебя не согнётся,
Мы будем держать их твёрдой рукой.
Командир, без тебя сложновато,
Это так, подтвердят все ребята.
Командир, без тебя тяжело
И в жару, и в дождь, и когда намело.
Но мы помним твои все слова,
Пусть у многих и седа голова.
Впитываю осенние сумерки, как губка,
Бродя по бульварам, что полны жухлой листвой.
Перед мысленным взором почему то Алупка,
Крымкий берег, платаны и Добрый, ещё живой.
Я помню каждую нашу встречу
И даже переписку всю берегу.
На то, что не ответил, конечно,отвечу,
Когда мы встретимся на том берегу.
Командир, без тебя сложновато,
Это так, подтвердят все ребята.
Командир, без тебя тяжело
И в жару, и в дождь, и когда намело.
Но мы помним твои все слова,
Пусть у многих и седа голова.
Осень напомнит о том, как вы уезжали...
Помнишь, между "Римской" и "Площадью Ильича"?
Не так уж и много нас было, большинство молчали.
Московские окна, горя, прощались, беззвучно крича.
Но то, что прошло уже не вернётся,
Живым живое, а мёртвым - покой.
Сталь наших клинков без тебя не согнётся,
Мы будем держать их твёрдой рукой.
Командир, без тебя сложновато,
Это так, подтвердят все ребята.
Командир, без тебя тяжело
И в жару, и в дождь, и когда намело.
Но мы помним твои все слова,
Пусть у многих и седа голова.