Краткая история Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ)
Отчетность по профилактическим беседам, мониторинг блогов, эффективная сеть на Северном Кавказе и непредотвращение погромов на Манежной площади и в Бирюлево.
30 сентября 2011 года около подъезда одной из многоэтажек на юге Москвы притормозил автомобиль скорой помощи. Когда мимо машины прошла молодая девушка в черном, из автомобиля вместо медиков выскочили мужчины в куртках и джинсах. Набросившись на прохожую, они стали заталкивать ее в автомобиль, но она выхватила нож. Ранение в ягодицу получил один из высокопоставленных сотрудников ОВД «Зябликово». Девушку в итоге скрутили и увезли в изолятор, но уже 4 октября задержанная обладательница ножа и трое ее соратников, которых борцы с экстремизмом взяли в других районах города, были отпущены за отсутствием доказательств их вины. Больше об их местонахождении ничего не известно до сих пор. Так выглядела спецоперация по поимке сотрудниками Управления по противодействию экстремизму МВД России (Центра «Э») членов анархистской группировки «Черный блок», взявших на себя ответственность за взрыв бомбы у поста ДПС на 22-м километре МКАД 7 июня 2011 года.
В неофициальных беседах в ГУ МВД Москвы говорят, что это лишь один из примеров «грязной» работы их коллег из антиэкстремистского подразделения, который стоит раскрытого дела. «Анархистами занимался отдел по расследованию криминальных взрывов, но эшники решили действовать самостоятельно, и в итоге никто не успел собрать достаточных доказательств, да еще и задержание прошло позорно. И это не единичный случай», - говорит источник в столичной полиции.
Общий дефицит профессиональных кадров в системе МВД, на который жалуются и сами силовики, и правозащитники, не мог не сказаться на таком специфическом подразделении, как Центр «Э». Изначально задуманная как инструмент для контроля за оппозиционерами, эта структура в последние годы не успевает за стремительно меняющейся политической конъюнктурой, объясняет эксперт по спецслужбам Андрей Солдатов. Теперь в борьбе с оппозицией государство делает ставки на совершенно другие структуры. Радикалами занимается 4-е управление ФСБ по защите Конституционного строя. Его оперативники ловили ультраправых из группировки БОРН, убивших адвоката Станислава Маркелова и судью Эдуарда Чувашова, а также вели дело боевиков из Национал-социалистического общества (НСО), на счету которых 27 трупов. «Политическими» делами занимается Следственный комитет, в производстве которого находятся и «болотное дело», и дело о нападении экологов из «Гринпис» на платформу «Приразломная».
«Борьба с терроризмом была дискредитирована»
Указ о создании Департамента по противодействию экстремизму тогдашний президент Дмитрий Медведев подписал 6 сентября 2008 года. Новое подразделение было сформировано на базе упраздненного к тому моменту Департамента по борьбе с организованной преступностью (УБОП) и терроризмом, известного как Центр «Т». По словам эксперта по работе спецслужб Андрея Солдатова, изначально это была «чисто показательная инициатива»: «Борьба с терроризмом на фоне нарушений прав человека, которые происходили и происходят на Кавказе, была уже настолько дискредитирована, что решено было назвать ее по-другому и немного скорректировать задачи нового подразделения». Кроме того, в 2008 году в Кремле поняли, что надвигающийся финансовый кризис будет сопряжен скорее с социальной напряженностью, чем с всплеском оргпреступности, говорит он, поэтому «основными врагами государства были назначены оппозиционные организации и прочие горизонтальные сообщества вроде националистических или антифашистских.
«Когда создавался департамент, его руководитель Юрий Коков очень активно выступал на эту тему, говоря, что с кризисом стоит ожидать новых угроз, особенно от оппозиции. И в Кремле ему верили, особенно с учетом того, что он имеет репутацию настоящего профессионала: после нападения боевиков на Нальчик он не вылезал оттуда, участвуя в расследовании, поэтому вопрос о руководителе Центра "Э" фактически не стоял», - вспоминает Солдатов. По его словам, многие сотрудники УБОПов возмущались: в 2008 году на фоне 36 тысяч зарегистрированных насильственных преступлений, грабежей, убийств и т. д. было зафиксировано лишь 400 преступлений экстремистской направленности. «Тогда и стали уходить многие опытные оперативники, считавшие, что их заставляют заниматься ерундой», - объясняет Солдатов.
По сравнению с расформированным Центром «Т» Центр «Э» получил один из самых больших штатов в системе МВД. По подсчетам Солдатова, в общей сложности там работает несколько десятков тысяч человек, но точное количество сотрудников неизвестно. Бывший сотрудник Центра «Т», попросивший не указывать его имени, говорит, что существенно расширилось и количество отделов. Для сравнения, рассказывает он, в Центре «Т» существовало шесть отделов: по предотвращению терактов, обеспечению режима КТО в Чечне, общий по Северному Кавказу, аналитический, по противодействию похищениям, а борьбой с экстремизмом занимался последний отдел. В сентябре 2008 года их стало 16, и лишь два из них имеют отношение к борьбе с терроризмом.
«В остальных занимаются вербовкой, инфильтрацией в различные сообщества, слежкой и прочим. По сути, старые профессионалы остались только в двух отделах по противодействию терроризму, которые и так не вылезают с Кавказа. В остальных регионах, где делать, по-хорошему, нечего, профи предпочли уйти либо в бизнес, либо в другие подразделения, а им на смену пришла молодежь - бороться неясно с кем», - говорит собеседник «Русской планеты».
При этом, говорит инспектор отдела расследований нижегородского Комитета против пыток Альберт Кузнецов, занимающийся мониторингом деятельности Центра «Э», на оперативников этого подразделения возложены совершенно иные задачи, нежели на их коллег. Помимо закона «О полиции», где уточняются права и обязанности сотрудников МВД, оперативники Центра «Э» работают по закону «О противодействии экстремизму», главным положением которого является именно «предупреждение экстремистской деятельности».
«Все дело в том, что критерием эффективности их работы являются не раскрытые дела, как у других подразделений, а число бесед с активистами, попытки вербовать и т. д. Даже многие мои знакомые из угрозыска говорят, что хотят перевестись в Центр «Э»: оперативное сопровождение дел в силу специфики оказываешь от силы раз в месяц, целый день сидишь в соцсетях», - говорит Кузнецов. В МВД, куда был отправлен запрос, подтверждают, что основным критерием профессионализма сотрудника Центра «Э» считается активная «профилактическая деятельность, направленная на выявление и устранение причин возникновения экстремистской и террористической идеологии, прежде всего в молодежной среде». О том, что в приоритете у оперативников Центра «Э» именно анализ и сбор информации об экстремистских сообществах, говорится и в пункте 2.7 их должностной инструкции.
Впрочем, работа Центра «Э» отражается и вполне реальной статистикой. Выступая на съезде руководителей антиэкстремистских подразделений сразу после предновогодних терактов в Волгограде, глава Центра «Э» Тимур Валиуллин заявил, что за последние два года оперативники выявили и нейтрализовали более 20 националистических и леворадикальных группировок, особо отметив при этом работу нижегородских, московских и северокавказских коллег. Несмотря на то что расследованием уголовных дел борцы с экстремизмом занимаются нечасто, в 2012-2013 годах они успели раскрыть 63 преступления по статье 209 УК РФ («Бандитизм») и девять - по статье 210 УК РФ («Организация преступного сообщества»).
При этом, отмечает Солдатов, Центр «Э» является чуть ли не основным потребителем многочисленного софта для мониторинга соцсетей и сбора данных. В частности, сотрудники Центра «Э» активно изучают твиттер-аккаунты оппозиционеров, профильные группы «ВКонтакте», ищут анонсы несанкционированных протестных акций в других соцсетях. Как объясняет собеседник «Русской планеты» в одном из подразделений МВД, оперативники Центра «Э» в интернете часто заняты и поиском потенциальных преступников, оставляя на «профильных» форумах предложения о покупке оружия или об участии в «акции прямого действия». В остальном их присутствие в сети сводится к наблюдению за потенциальными «клиентами».
«С учетом специфических обязанностей и отсутствия постоянного давления со стороны руководства на предмет раскрытых преступлений, их финансовое обеспечение вообще выглядит очень неплохо», - соглашается Кузнецов. В частности, с января 2011 года жалование оперативников Центра «Э» было увеличено и в среднем составляет около 40-50 тысяч рублей, не считая премий и надбавок за выслугу лет.
Работу Центра «Э» можно поделить на два направления: борьба с экстремизмом религиозным и с экстремизмом политическим. В первую группу входят исламисты разной степени радикальности, а также различные секты.
«Часто можно слышать жалобы и от мусульман, у которых изымают религиозную литературу лишь потому, что она показалась подозрительной оперативникам, и от свидетелей Иеговы - к ним Центр "Э" проявляет повышенный интерес в том числе потому, что им нужно как-то разнообразить свою деятельность на этом поле», - объясняет Солдатов. Вторая группа - оппозиционеры, от Алексея Навального до членов автономных сообществ правых и левых взглядов. Именно они чаще всего и становятся фигурантами уголовных дел, возбужденных при участии Центра «Э».
«В той же Москве все знают о Центре "Э" в основном по облавам на лимоновцев, по оперативнику Окопному, который мелькает на всех митингах оппозиции. Такие оперативники, по сути, выступают в роли этакого пугала для молодых активистов», - объясняет адвокат Сергей Бадамшин, защищающий многих политических активистов. При этом коллеги полицейских из смежных структур, например ФСБ, в большинстве случаев отзываются о Центре «Э» сдержанно и без особого энтузиазма. «В большинстве дел мы стараемся справляться собственными силами, так как порой оперативное сопровождение со стороны других ведомств только мешает», - говорит собеседник в 4-м управлении ФСБ.
Что касается Северного Кавказа, объясняет сотрудник Центра «Э», пожелавший остаться анонимным, то там специфика работы совершенно иная, и зачастую это подразделение работает даже лучше, чем ФСБ.
«Так как все старожилы остались преимущественно там, то и связей у них наработано гораздо больше. Чаще представители "конторы" занимаются выемкой документов и допросами, а не внедрением агентов, как мы, поэтому периодически приходят за информацией, но мы все равно стараемся держать руку на пульсе. Если обратить внимание в новостном выпуске на то, кто проводил силовую операцию по нейтрализации того или иного боевика, то можно понять, кто его первый вычислил. Если в операции занят в основном СОБР, то это наши, из "Э"», - объясняет он. Это подтверждается и статистикой, которую в Волгограде приводил Валиуллин: при участии Центра в СКФО было раскрыто и уничтожено более 50 боевиков, а также 15 главарей подпольных бандформирований.
«Ее туда-сюда три раза возили»
Так как контингент у борцов с экстремизмом специфический, то и коррупционные скандалы в этом подразделении случаются необычные.
«Ясно, что с активиста какого-нибудь "Яблока" никто ничего требовать не будет, поэтому чаще речь идет об использовании оперативной информации в своих интересах», - объясняет бывший сотрудник Центра «Т». Причем, говорит собеседник, в Центре «Т» это было поставлено на поток едва ли не успешнее, чем в пришедшем ему на смену Центре «Э».
28 января 2008 года на автозаправку Липецкой топливной компании у города Жердевка Тамбовской области влетели иномарка и тонированная «десятка». Из второго автомобиля вышел мужчина с пистолетом и открыл огонь по двоим заправлявшим свой ВАЗ-2112 выходцам из Дагестана. После этого один из нападавших пересел в салон обстрелянного автомобиля, усадив раненых дагестанцев на заднее сиденье, и все три машины уехали в сторону леса, оставив перепуганную кассиршу, успевшую нажать тревожную кнопку, дожидаться полиции. Спустя несколько часов автомобили налетчиков уперлись в ощетинившуюся дулами автоматов шеренгу ОМОНа на посту ДПС. Среди задержанных оказался майор Андрей Яхнев, сотрудник Центра «Т».
Как говорится в материалах дела, ветеран боевых действий Яхнев, который сейчас отбывает девятилетний срок в колонии, принял участие в попытке разбоя. По версии следствия, он и его подельники узнали, что в атакованной ими машине находятся 25 млн рублей наличными, и решили похитить их. Сам Яхнев в ходе судебного процесса утверждал, что действовал строго в соответствии с должностными инструкциями. По его словам, он получил оперативную информацию о том, что изъятую сумму двое дагестанцев везли в Москву, чтобы передать эмиссарам северокавказских бандформирований, и, написав соответствующий рапорт, отправился на спецоперацию. Сам он утверждает, что в разбойном нападении участия не принимал, и уверен, что его подставили. Однако суд, не вдаваясь в детали, счел, что речь идет о банальном разбое. Тем не менее Верховный суд уже возбудил надзорное производство по делу Яхнева и не исключено, что оно вернется на новое рассмотрение.
Источники в силовых структурах подтверждают, что подобный способ личного обогащения раньше практиковался сотрудниками расформированного Центра «Т», но преимущественно на Северном Кавказе, где выстрелы звучат регулярно, а не в более спокойных регионах, где автоматные очереди на заправках все еще воспринимаются как ЧП.
«Дело в том, что с оперативной информацией в Центре "Т" всегда было лучше, чем у той структуры, в которую его переформировали», - объясняет собеседник в силовых структурах.
В отличие от своих предшественников, оперативники из Центра «Э» нередко попадаются и на классическом крышевании.
Например, 23 августа 2013 года в офис нижегородского нумеролога и астролога Ирины Гладковой на проспекте Октября ворвались двое мужчин с пистолетами. В этот момент к Гладковой заехала ее подруга, чтобы позвать ее пообедать. Размахивая пистолетами и красными «корочками», гости без объяснения причин изъяли у Гладковой все хозяйственные документы и многочисленные контракты на оказание услуг парам, которые впечатлились передачей «Давай поженимся» и тоже хотели узнать совместимость по знакам Зодиака. Астролога усадили в машину. Вместе с Гладковой на заднем сиденье оказалась и ее подруга, которая громко возмущалась происходящим и угрожала позвонить в полицию. В салоне один из визитеров, представившись сотрудником Центра «Э» Кириллом Честновым, объяснил: в отношении Гладковой начата доследственная проверка, а чтобы ее итог был благоприятным, ей придется заплатить 100 тысяч рублей. Покидая автомобиль, нумеролог обещала подумать, но вместо этого тут же написала заявление в Следственный комитет. В итоге Честнова и его коллегу задержали по обвинению в вымогательстве.
Однако спустя несколько дней в отношении самой Гладковой было возбуждено уголовное дело о мошенничестве. «Это была уникальная ситуация, - вспоминает ее адвокат Петр Заикин. - Мою подзащитную увезли в ИВС, где сказали, что задерживают на 48 часов. Когда этот срок вышел, ее снова повезли в следственную часть, где возбудили еще одно такое же дело и повезли обратно. Так она каталась туда-сюда три раза».
Параллельно выяснилось, что это была не первая попытка Честнова и его коллеги наладить специфические отношения с экстрасенсами и колдунами. В конце 2012 года нижегородский ОБЭП завалило тысячами жалоб на деятельность двух центров парапсихологии и коррекции судьбы «Модус» и «Возрождение». Потерпевшие жаловались, что, безрезультатно обещая навести порчу, экстрасенсы выманивали у них по 1 млн рублей. «По делу изначально работал ОБЭП, но внезапно в него вошли все те же оперативники Центра «Э». Они заявили подследственным, что подозревают их в финансировании северокавказского бандподполья, таким образом получив доступ к материалам дела и его фигурантам. Я считаю, что в свое время они могли договориться о покровительстве, а в ходе расследования ОБЭПа эти факты могли вскрыться. Или же они пытались на них заработать еще», - говорит адвокат Заикин. В итоге оперативников поймали на еще одной взятке: на этот раз в 82 тысяч рублей, о чем в октябре прошлого года сообщили в СК.
Похожая история имела место и в Москве, где в июне 2013 года двое сотрудников Центра «Э» по Центральному федеральному округу вымогали 2 млн рублей у руководства стройфирмы УК «Ладья-плюс», которая уже несколько лет выполняет госконтракт по ремонту зданий в Восточном административном округе столицы. Как следует из материалов дела, в отношении компании в мае была начата проверка по факту возможных финансовых злоупотреблений. Узнав о ней, оперативник Центра «Э» по ЦФО Михаил Кириченко и майор Сергей Мартьянов, вышли на руководителя фирмы Рамиля Латыпова и предложили ему посодействовать в решении проблемы. За свои услуги, говорится в материалах уголовного дела, они попросили 2 млн рублей, но предприниматель сумел сбить ее до 1,3 млн. При этом «понимая, что не обладает достаточными познаниями в юриспруденции» и не будучи уверенным, что борцы с экстремизмом могут решить исход дела о финансовых махинациях, Латыпов все-таки решил обратиться в следственные органы. В итоге дальнейшие переговоры проходили под контролем оперативников, и когда Кириченко приехал к бизнесмену за первым траншем в 600 тысяч, его задержали. Мартьянову при этом удалось скрыться, но и он вскоре был задержан. В итоге суд приговорил Кириченко к двум годам колонии общего режима, а Мартьянов отделался тремя годами условно.
«Это либо непрофессионализм, либо сознательная подтасовка»
Борьба с экстремизмом в Центре «Э» ведется в первую очередь на упреждение, а одним из главных критериев ее эффективности считается количество проведенных профилактических бесед, поэтому зачастую оперативники придумывают себе собеседников сами, видя экстремистов в тех, кто еще не успел ими стать.
Раньше основными «клиентами» были члены ныне запрещенной Национал-большевистской партии, а затем сотрудники подразделения переключились с официально зарегистрированных организаций на неформальные сообщества, в первую очередь на националистов и леворадикалов.
В МВД говорят, что Центр «Э» не занимает «какой-либо принципиальной позиции при проведении мероприятий в отношении радикальных движений, связанной с их принадлежностью к правым или левым». Однако представители этих движений чаще всего попадают в поле зрения этого подразделения, и многие полицейские сумели сделать неплохую карьеру на расследовании вроде бы рядовых уголовных дел о драках, но «с экстремистским подтекстом». Например, таковым можно считать следователя московского Главного следственного управления при ГУ МВД Москвы Сергея Кочергина. Оппозиционные активисты называют его чуть ли не личным следователем Центра «Э» и специалистом по левым и правым оппозиционерам. Если судить по последним делам, которые он расследовал, то это утверждение не лишено оснований. На его счету уголовное дело о драке в клубе «Воздух», фигурантами которого стали видные члены антифашистского движения Алексей Олесинов и Алексей Сутуга, он же передавал в прокуратуру уголовное дело антифашиста Игоря Харченко, обвиняемого в избиении националиста Владимира Жидоусова.
Однако серьезный скачок в его карьере произошел благодаря националистам. 20 ноября 2013 года Мосгорсуд вынес приговор четырем ультраправым. Согласно обвинительному заключению, 29-летний Александр Лисицын, 25-летний Вадим Фахрутдинов, 28-летний Евгений Краснов и 27-летний Максим Крошин в декабре 2010 года планировали взрыв в московском клубе Tabula Rasa. О раскрытии этого преступления пресс-служба Центра «Э» по ЦФО объявила как о срыве масштабного теракта, задуманного якобы с целью «срыва съезда движения "Антифа"». Как говорится в обвинительном заключении, в день теракта в клубе должен был проходить концерт «в поддержку лояльности миграционной политики РФ для выходцев из Северного Кавказа и стран Азии». Организовывая теракт, Краснов «желал наступления дестабилизации обстановки в Российской Федерации, в результате чего органы власти будут вынуждены принимать решения об изменении внутренней политики».
Никто из подсудимых своей вины не признал, суд приговорил их к длительным срокам: от 8,5 до 10 лет колонии. Правда, по итогам приговора сами потенциальные жертвы остались в замешательстве: в день предполагаемого теракта в Tabula Rasa должна была выступать панк-группа Diogens, которая к антифашистскому движению никакого отношения не имеет, да и само оно не настолько однородно, чтобы проводить какие-либо организованные съезды.
«Такое ощущение, что после скандала с вымогательством у фирмы "Ладья-плюс" эшники просто решили придумать какой-то отвлекающий маневр и заодно получить звездочки. Даже несмотря на то, что это наши идеологические противники, по такому беспределу сажать никого нельзя», - считает один из свидетелей по делу. Дело о несостоявшемся подрыве клуба действительно вызывает массу вопросов, соглашается адвокат одного из его фигурантов Михаил Гавриков. «Если оперировать голыми фактами и логикой, то тут может быть две вещи: непрофессионализм или сознательная подтасовка материалов дела», - говорит он. Дело в том, что все фигуранты дела на момент его возбуждения уже были либо осуждены, либо арестованы за предыдущие преступления. Особенно с учетом того, что основным доказательством стали две явки с повинной, написанные Крошиным и Фахрутдиновым: первый к тому моменту находился в СИЗО по обвинению в избиении приезжих и антифашистов, а второй - осужден за хранение взрывчатых веществ. Оба были задержаны в 2011-2012 годах. «Поначалу я осуществлял защиту Крошина, но в какой-то момент он пропал на два месяца, а когда я нашел его в СИЗО, он сказал, что написал явку с повинной и успел от нее отказаться, так как оперативники ему пообещали изменение меры пресечения, но слова не сдержали», - рассказывает Гавриков.
Фактически, считает адвокат, борцы с экстремизмом создали «уголовное дело из ничего, подобрав под него нужных персонажей, которые уже к тому моменту были лишены свободы. При этом участники экстремистского сообщества, добавляет Гавриков, не были знакомы друг с другом. В случае с Фахрутдиновым, говорит он, явка с повинной, по-видимому, добывалась по-другому: после одного из допросов он отправился в больницу, где у него официально зафиксировали ожоги от электрошока. Несмотря на это, суд в деле нарушений не нашел, и к тому моменту, когда праворадикалы в «аквариуме» слушали приговор, следователь Кочергин уже несколько месяцев трудился в новом кабинете на Шаболовке, 6 - в ГСУ по Центральному федеральному округу.
«Порой они придумывают совсем что-то фантастическое"
По оценкам правозащитников, одним из самых показательных по части спорных уголовных является нижегородское управление Центра «Э». Его возглавляет полковник Алексей Трифонов. Согласно его служебной характеристике из МВД, Трифонов пришел в органы внутренних дел в 1994 году и, прежде чем возглавить Центр «Э» в 2010 году, долго работал в криминальной милиции, в том числе и в Центре «Т». В справке о нем говорится, что полковник не владеет ни специальными навыками, ни «научными званиями». В оппозиционной среде Трифонов считается одной из самых одиозных фигур. Во многом из-за его активного присутствия в социальных сетях. В Twitter и Facebook его, утверждает Кузнецов, можно найти под псевдонимом Oper_nn. Владелец этого аккаунта часто пишет оппозиционерам, отпуская грубые шутки или в открытую зовет активистов «посотрудничать».
Впрочем, в личной беседе владелец этого аккаунта заверил, что является лишь хорошим знакомым Трифонова. «Я скажу больше, я не сотрудник, но близок к этому», - на вопросы о своей профессиональной принадлежности он отвечал уклончиво, обещал передать вопросы высокопоставленному знакомому, но в итоге просто замолчал.
По словам сотрудника нижегородского Комитета против пыток Альберта Кузнецова, в городе практически нет экстремистов, поэтому часто новость о раскрытии очередной банды лево- или праворадикалов сопровождается скандалами. «Порой они придумывают совсем что-то фантастическое, вроде дела Антифа-РАШ, когда простую уличную драку между антифашистами и правыми оперативники попытались представить как преступление, совершенное какой-то крупной левой группировкой. Дело в итоге развалилось в суде», - говорит правозащитник.
В случае с антифашистами оперативники предпочитают задержания «для бесед» и чаще занимаются срывом их мероприятий, чтобы «потом отчитаться о количестве попыток вербовки». Не забывают нижегородские борцы с экстремизмом и о националистах, среди которых, как уверяет Кузнецов, у них гораздо больше информаторов, чем в антифашистской среде. При этом чаще им все-таки удается добиться обвинительного приговора для своих подопечных. К примеру, 23 октября 2012 года в Нижнем Новгороде к условным срокам были приговорены двое 11-классников: Илья Ульянов и Дмитрий Яшков. Они обвинялись в попытке поджога приемной депутата нижегородского заксобрания от «Единой России» Вадима Жука. При этом оба рассказывали на допросах, что эту идею им подсказал познакомившийся с ними в «ВКонтакте» националист Алексей Дмитриев.
По словам адвокатов подростков, история изначально выглядела странно: Дмитриев сам познакомился с ними в интернете, рассказав, что проходил по делу о поджоге одного из административных зданий, и позвал их в Нижний Новгород «заниматься борьбой». При этом он сам встретил их на такси, заранее снял им квартиру и даже показал, как лучше добраться до приемной Жука. Коктейли Молотова обоим школьникам на месте также вручил Дмитриев, а потом ушел. Стоило Яшкову и Ульянову замахнуться, как из кустов на них бросились спецназовцы в масках и оперативники, все это время снимавшие передвижения школьников на камеру. Показания Дмитриева, который, по сути, является организатором «акции прямого действия», есть в уголовном деле, но сам он к ответственности не привлекался. «Этот Дмитриев, насколько мне известно, действительно был радикальным правым, но в итоге стал сотрудничать с оперативниками, выполняя для них такие вот задания. Это очевидная провокация, не больше, но показательно, как их поддерживают следователи и прокуроры», - рассуждает сотрудник Комитета против пыток.
«Многие силовики получили по голове»
Если успехами в Центре Э считаются заранее спланированные посадки двух подростков в Нижнем Новгороде, то к неудачам можно отнести непредотвращение гораздо более громких акций. В 2010 году оперативники пропустили погром на Манежной площади, а недавно волнения в Бирюлево. Хотя и в том, и в другом случае участники беспорядков открыто организовывались через социальные сети, мониторинг которых, как утверждается, является одной из приоритетных задач центра Э. В случае с бирюлевскими погромами анонс так называемого «народного схода», который в большинстве своем поддержали местные юные националисты, был размещен во всех профильных сообществах «ВКонтакте». Но отсутствие конспирации никак не помешало собрать несколько тысяч человек, готовых к стычкам с ОМОНом.
«В связи с событиями в Бирюлево одним из приоритетных направлений деятельности стало превентивное выявление зон и очагов этноконфессиональной напряженности, а также иных угрозообразующих факторов, которые могут привести к возникновению межнациональных конфликтов», - парируют в Главном управлении по борьбе с экстремизмом МВД. При этом в ведомстве признают: «Необходимо отметить, что помимо пропаганды экстремистской идеологии, а также вербовки новых членов интернет стал наиболее эффективным средством мобилизации для участия в противоправных массовых акциях».
Не меньший скандал, говорит Алексей Солдатов, вызвали протесты на Болотной площади. «Когда на улицу вышел весь этот средний класс, многие силовики получили по голове, так как стало понятно, что все их анализы оказались неверными. У истоков этих митингов, вопреки их прогнозам, стояли не иностранные НКО и не активисты „Другой России“, а совершенно другие люди», - объясняет он. Политическая активность изменилась, говорит Солдатов, и Центр «Э» явно не успевает за ней, находясь в кризисе и заводя агентов совершенно не в той среде, где нужно. Правда, распоряжаться агентами тоже умеют далеко не все оперативники. По словам источника в московской полиции, несколько месяцев назад руководитель одного из городских подразделений МВД потребовал от подчиненных предоставить ему список всех платных информаторов, а затем пригласить их на ознакомительную беседу в управление. При этом все встречи были назначены на одно время и одну и ту же дату. Так полицейское подразделение лишилось половины своих агентов - люди побоялись засветиться на столь масштабной встрече.
Тем не менее, на ближайшие несколько лет единственной структурой, борющейся с оппозицией на низовом уровне, будет по-прежнему оставаться именно Центр «Э». 14 декабря Госдума одобрила в первом чтении поправки к закону «О противодействии экстремистской деятельности» и УК РФ, ужесточающие ответственность за призывы к экстремизму и разжигание религиозной и национальной розни. Это значит, что подразделению придется еще активнее оправдывать свое существование и доказывать свою эффективность теми способами, к которым его сотрудники привыкли.
Источник- http://rusplt.ru/