Лабиринт для двоих - без выхода
Тема любви юноши к взрослой женщине имеет много воплощений в мировой культуре, воплощений, на мой взгляд, далеко не всегда удачных - учитывая сложность и неоднозначность этой темы.
Например, если говорить о книгах, герои моэмовского «Театра» и флоберовского «Воспитания чувств» производят скорее отталкивающее впечатление. Если брать фильмы - в американских картинах показывается обычно не любовь, а влюблённость, которая «лечится» в ходе незатейливых диалогов с претензией на как-бы-психологичность. Кстати, такое же унылое послевкусие «сделанности» оставила и отечественная «Женская собственность» с Еленой Сафоновой и Константином Хабенским.
Одним из лучших произведений о такой любви (если не лучшим), безусловно, стал «Короткий фильм о любви» польского режиссёра Кшиштофа Кесьлевского (1988).
В нём не так много слов, намного больше молчания - и относится «Короткий фильм» к тем немногим работам, после знакомства с которыми хочется помолчать, чтобы не разрушить словами хрупкое и глубокое чувство правды. Потому что когда видишь жизнь, лишённую жанровых ограничений и глянца, найденную наощупь и показанную без кокетства и лукавства, хочется безмолвия.
Герои Кесьлевского не знают, что им делать с объединившим их чувством, они оба находятся в тупике - и совсем ещё зелёный юноша, и женщина, повидавшая жизнь. Их разделяет возраст и опыт, у них нет абсолютно никаких перспектив, а разрешить ситуацию с помощью разговоров они не могут. Это тупик, это очень настоящий, взаправдашний тупик. Который, несомненно, является огромной актёрской удачей.
Никакой пошлости, никаких дешёвых шуточек. Всё очень трогательно, наивно и грустно. Он работает на почте и постоянно шлёт ей поддельные уведомления - чтобы увидеть её. Потом устраивается разносчиком молока - чтобы иметь повод прийти к ней. Проводит все вечера у подзорной трубы, направленной в окна её квартиры.
Он живёт с постоянным желанием видеть её, но это настолько чистое, непорочное желание, что близость, предложенная без обиняков, приводит к попытке самоубийства. Однако нарочитая прямота, подчёркнутая грубоватость этого предложения показывает, что героиня просто не знает, как ей быть.
С помощью близости она хочет убедиться в том, что всё не так страшно, что нет рядом с ней вот этой вот испепеляющей любви, пришедшей не вовремя и не оттуда, она надеется, что это только страсть, всего лишь страсть, которую можно утолить.
За обычной жизненной ситуацией видится нечто большее - обобщённое изображение мужского и женского начал в случае, когда образ женщины, имеющий бесконечное количество трактовок, показан через призму учительницы и матери. Причём эта ипостась доверена героине, которая, похоже, ни к чему такому не была готова - и потому откровенно тяготится этой ношей, пытаясь пробраться к выходу через магический лабиринт режиссёрских кодов и гендерных архетипов.
Но никто не говорил, что выход находится там, куда она идёт, более того - имеется подозрение, что выхода вообще нет. Есть комната с подзорной трубой на подоконнике, есть ванна, в которой лежит молодой человек с перерезанными венами, есть собственная неустроенная жизнь. И что со всем этим делать - не знает никто.
Страшный фильм, потрясающий фильм, короткий фильм.
Например, если говорить о книгах, герои моэмовского «Театра» и флоберовского «Воспитания чувств» производят скорее отталкивающее впечатление. Если брать фильмы - в американских картинах показывается обычно не любовь, а влюблённость, которая «лечится» в ходе незатейливых диалогов с претензией на как-бы-психологичность. Кстати, такое же унылое послевкусие «сделанности» оставила и отечественная «Женская собственность» с Еленой Сафоновой и Константином Хабенским.
Одним из лучших произведений о такой любви (если не лучшим), безусловно, стал «Короткий фильм о любви» польского режиссёра Кшиштофа Кесьлевского (1988).
В нём не так много слов, намного больше молчания - и относится «Короткий фильм» к тем немногим работам, после знакомства с которыми хочется помолчать, чтобы не разрушить словами хрупкое и глубокое чувство правды. Потому что когда видишь жизнь, лишённую жанровых ограничений и глянца, найденную наощупь и показанную без кокетства и лукавства, хочется безмолвия.
Герои Кесьлевского не знают, что им делать с объединившим их чувством, они оба находятся в тупике - и совсем ещё зелёный юноша, и женщина, повидавшая жизнь. Их разделяет возраст и опыт, у них нет абсолютно никаких перспектив, а разрешить ситуацию с помощью разговоров они не могут. Это тупик, это очень настоящий, взаправдашний тупик. Который, несомненно, является огромной актёрской удачей.
Никакой пошлости, никаких дешёвых шуточек. Всё очень трогательно, наивно и грустно. Он работает на почте и постоянно шлёт ей поддельные уведомления - чтобы увидеть её. Потом устраивается разносчиком молока - чтобы иметь повод прийти к ней. Проводит все вечера у подзорной трубы, направленной в окна её квартиры.
Он живёт с постоянным желанием видеть её, но это настолько чистое, непорочное желание, что близость, предложенная без обиняков, приводит к попытке самоубийства. Однако нарочитая прямота, подчёркнутая грубоватость этого предложения показывает, что героиня просто не знает, как ей быть.
С помощью близости она хочет убедиться в том, что всё не так страшно, что нет рядом с ней вот этой вот испепеляющей любви, пришедшей не вовремя и не оттуда, она надеется, что это только страсть, всего лишь страсть, которую можно утолить.
За обычной жизненной ситуацией видится нечто большее - обобщённое изображение мужского и женского начал в случае, когда образ женщины, имеющий бесконечное количество трактовок, показан через призму учительницы и матери. Причём эта ипостась доверена героине, которая, похоже, ни к чему такому не была готова - и потому откровенно тяготится этой ношей, пытаясь пробраться к выходу через магический лабиринт режиссёрских кодов и гендерных архетипов.
Но никто не говорил, что выход находится там, куда она идёт, более того - имеется подозрение, что выхода вообще нет. Есть комната с подзорной трубой на подоконнике, есть ванна, в которой лежит молодой человек с перерезанными венами, есть собственная неустроенная жизнь. И что со всем этим делать - не знает никто.
Страшный фильм, потрясающий фильм, короткий фильм.