Проснувшийся да будет награждён
высоким созерцаньем ритуала,
когда весь мир смывается дождём,
как пыль со стен и листья с тротуара -
когда скользят по глине города,
где каждый дом велик и лучезарен,
они не исчезают без следа,
но след довольно скоро исчезает.
Они плывут. Должно быть, та же стать
у корабля, что призрачен и прочен,
там, может быть, и есть кого свистать,
но ни к чему, да и не время, впрочем.
Всё мимо, все огни, вся канитель,
и не понять, где жизнь, а где зерцало.
Но каждая десятая постель
покинута во имя созерцанья -
такую ночь одним дано проспать,
иным дано присутствовать обрядно,
и это повод прекратить распад
и до восхода всё вернуть обратно.
А там - за этой ночью, за дождём,
переходящим с грохота на шорох -
проснувшийся да будет награждён
рассветом, оседающим на шторах.