Путь проходит тебя
Выкладываю очередную - сентябрьскую - страницу нашего календаря. Предыдущие страницы - по тэгу " календарь".
Не требуется много усилий, чтобы вспомнить, как это было. Совершенно очевидно, что было здорово, и едва ли тут поспоришь, вот и другие подтвердят. Дело ведь не в цифрах, от которых горло першит, и не в прочих декорациях и недосмыслах, которых можно наскрести по сусекам на добрую сотню колобков.
Дело в том, что когда по кровеносным сосудам этого мира струится аромат нежно изогнутых лепестков, с воскрешающей остротой и тревожной радостью чувствуешь свою живость, желание быть и воплощаться. Каждое несорванное яблоко, каждая мокрая от дождя улица усиливают мятежность духа.
Ты проходишь путь, может, впервые, а может, нет, неважно, ты его проходишь, а он проходит тебя, вы взаимно обогащаетесь и расстаётесь в кульминационной точке, потому что так задумано. И в памяти твоей остаются влажный асфальт, чёрные птицы и свербящее волнение, прочитанное по взглядам и улыбкам.
И всё, что ты выносишь из этой бередящей животворной сырости, навсегда остаётся с тобой, остаётся в тебе. Остаются прапамять, знание и предвидение: детство твоих родителей, твоё детство, детство твоих детей, детство всех, кто придёт после, чтобы взволноваться и стать сопричастными празднику бытия.
Всё это здесь и уже никогда не исчезнет.
Не требуется много усилий, чтобы вспомнить, как это было. Совершенно очевидно, что было здорово, и едва ли тут поспоришь, вот и другие подтвердят. Дело ведь не в цифрах, от которых горло першит, и не в прочих декорациях и недосмыслах, которых можно наскрести по сусекам на добрую сотню колобков.
Дело в том, что когда по кровеносным сосудам этого мира струится аромат нежно изогнутых лепестков, с воскрешающей остротой и тревожной радостью чувствуешь свою живость, желание быть и воплощаться. Каждое несорванное яблоко, каждая мокрая от дождя улица усиливают мятежность духа.
Ты проходишь путь, может, впервые, а может, нет, неважно, ты его проходишь, а он проходит тебя, вы взаимно обогащаетесь и расстаётесь в кульминационной точке, потому что так задумано. И в памяти твоей остаются влажный асфальт, чёрные птицы и свербящее волнение, прочитанное по взглядам и улыбкам.
И всё, что ты выносишь из этой бередящей животворной сырости, навсегда остаётся с тобой, остаётся в тебе. Остаются прапамять, знание и предвидение: детство твоих родителей, твоё детство, детство твоих детей, детство всех, кто придёт после, чтобы взволноваться и стать сопричастными празднику бытия.
Всё это здесь и уже никогда не исчезнет.