Книги как ноты
Я очень хорошо знаю, что такое субординация.
И поэтому в нашем букинистическом подвальчике Розенбаум не будет стоять на одной полке с Баратынским, а Маяковский не залезет выше Пастернака.
Гиппиус не окажется выше Гумилёва, Ахматова не будет выше Цветаевой, Бродский не обгонит Вознесенского, Довлатов - Конецкого, Чехова и Лескова.
Конечно, не всё так просто. Это же тонкие связи, тонкие нити, и не все мои решения принимаются безоговорочно. Вплоть до открытого саботажа в виде падения.
Есть и ещё критерий, уже из другой области. Это когда ходишь по магазину, трогаешь корешки - и вдруг замечаешь, что Николай Александрович Бестужев стоит в «истории», Никита Михайлович Муравьёв - в «прозе», а их друзья и жёны - вообще кто где.
Ползал сегодня, выуживал фолианты. Теперь они все вместе. Чувство такое, будто помог встретиться старинным друзьям, которые не виделись без малого двести лет. И вот они стоят рядом, плечо к плечу, и радуются, и я радуюсь с ними и за них.
Книги, они ведь как люди. Или как ноты. От того, в каком порядке их выставишь, зависит то, какую музыку они сыграют. Вот то, чем я занимаюсь: чередую ноты, подбираю мелодии. Ищу новые связи и переходы, стараясь уйти за границы привычных музыкальных рисунков.
Иногда получается, иногда - не очень.
И поэтому в нашем букинистическом подвальчике Розенбаум не будет стоять на одной полке с Баратынским, а Маяковский не залезет выше Пастернака.
Гиппиус не окажется выше Гумилёва, Ахматова не будет выше Цветаевой, Бродский не обгонит Вознесенского, Довлатов - Конецкого, Чехова и Лескова.
Конечно, не всё так просто. Это же тонкие связи, тонкие нити, и не все мои решения принимаются безоговорочно. Вплоть до открытого саботажа в виде падения.
Есть и ещё критерий, уже из другой области. Это когда ходишь по магазину, трогаешь корешки - и вдруг замечаешь, что Николай Александрович Бестужев стоит в «истории», Никита Михайлович Муравьёв - в «прозе», а их друзья и жёны - вообще кто где.
Ползал сегодня, выуживал фолианты. Теперь они все вместе. Чувство такое, будто помог встретиться старинным друзьям, которые не виделись без малого двести лет. И вот они стоят рядом, плечо к плечу, и радуются, и я радуюсь с ними и за них.
Книги, они ведь как люди. Или как ноты. От того, в каком порядке их выставишь, зависит то, какую музыку они сыграют. Вот то, чем я занимаюсь: чередую ноты, подбираю мелодии. Ищу новые связи и переходы, стараясь уйти за границы привычных музыкальных рисунков.
Иногда получается, иногда - не очень.