Три стопки Пушкина
Выходные прошли под знаком Пушкина. Просто я сидел в магазине и рылся на полках, и в очередной раз обратил внимание на обилие книг имени Пушкина, и решил провести дерзкий эксперимент. Я стал изымать эти книги и кощунственно класть на пол. Мне стало интересно, сколько их там в итоге наберётся.
- Это у вас что? - показал пальцем посетитель, почёсывая купеческую бороду.
- Это Пушкин, - сказал я значительно.
- А-а-а, - сказал купец с уважением и купил Набокова.
Я копался, стопка росла. Когда она зашаталась под собственной тяжестью, я организовал вторую, потом - третью. Три огромные стопки в маленьком книжном магазине! И это не книги Пушкина, это книги о Пушкине! Да он в жисть бы столько не написал. Ежегодники Пушкинского дома, вестники пушкинских комиссий…
- Книги принимаете? - просунулась в дверь лохматая голова. - У меня есть Пушкин.
- У меня тоже, - сказал я. - Может, есть «Гарри Поттер» или что-нибудь по физике?
- Эх, бездуховное время… - пробормотала голова, исчезая. - Никто книжки не читает, никто не покупает, где ты, великая русская литература…
Мои книги знают про Пушкина всё. «Разговоры Пушкина», «Донжуанский список Пушкина», «Последние часы Пушкина», «Читая Пушкина». Есть и более яркие формы приобщения, если объективно, но лично меня особо впечатлили эти. Такому препарированию даже лягушек не подвергают.
………
Слыхали? Говорят, Пушкин, он уже и не человек вовсе, а некая такая категория, ну, знаете, как море или лес или ещё что… нечто абстрактное, туманное… так вот, говорят, Пушкин у каждого свой, и мне в это легко верится.
Я читал Пушкина, отдыхая в деревне, читал, сидя возле Моря, и как раз там, когда волны шипели и ветер через поле бегал, было особенное погружение в пушкинское слово. Все эти цилиндры, снегопады, петербурги, девятнадцатые веки, как денди лондонский одет, и стройной ножкой ножку бьёт…
Хороший автор. Повторить бы…
- Это у вас что? - показал пальцем посетитель, почёсывая купеческую бороду.
- Это Пушкин, - сказал я значительно.
- А-а-а, - сказал купец с уважением и купил Набокова.
Я копался, стопка росла. Когда она зашаталась под собственной тяжестью, я организовал вторую, потом - третью. Три огромные стопки в маленьком книжном магазине! И это не книги Пушкина, это книги о Пушкине! Да он в жисть бы столько не написал. Ежегодники Пушкинского дома, вестники пушкинских комиссий…
- Книги принимаете? - просунулась в дверь лохматая голова. - У меня есть Пушкин.
- У меня тоже, - сказал я. - Может, есть «Гарри Поттер» или что-нибудь по физике?
- Эх, бездуховное время… - пробормотала голова, исчезая. - Никто книжки не читает, никто не покупает, где ты, великая русская литература…
Мои книги знают про Пушкина всё. «Разговоры Пушкина», «Донжуанский список Пушкина», «Последние часы Пушкина», «Читая Пушкина». Есть и более яркие формы приобщения, если объективно, но лично меня особо впечатлили эти. Такому препарированию даже лягушек не подвергают.
………
Слыхали? Говорят, Пушкин, он уже и не человек вовсе, а некая такая категория, ну, знаете, как море или лес или ещё что… нечто абстрактное, туманное… так вот, говорят, Пушкин у каждого свой, и мне в это легко верится.
Я читал Пушкина, отдыхая в деревне, читал, сидя возле Моря, и как раз там, когда волны шипели и ветер через поле бегал, было особенное погружение в пушкинское слово. Все эти цилиндры, снегопады, петербурги, девятнадцатые веки, как денди лондонский одет, и стройной ножкой ножку бьёт…
Хороший автор. Повторить бы…