прямая речь из Китая 80-х: крестьяне, отправившиеся на заработки в города
Два месяца назад проект «Китай. 80-е» писал про крестьян-«десятитысячников». Тех самых, которые первыми откликнулись на призыв Пекина больше работать и больше богатеть, став своеобразным фундаментом, на котором было построено китайское экономическое чудо.
Пост вызвал положительные отклики, и я решил - по мере наличия свободного времени и возможностей - продолжить публиковать зарисовки из жизни 80-х в формате прямой речи героев того времени.
Как и в первый раз литературной основой является сборник интервью «Пекинцы. 100 монологов» публицистов Чжан Синьсинь и Сан Е. Снова - с моими комментариями.
Итак, сегодняшний герой - «крестьянин, покинувший землю», 离土农民
Время и место: Пекин, 1984 год
Главный герой: Чжан Баосинь, около 30 лет (в интервью упоминает, что окончил школу в год бегства Линь Бяо, т.е. в 1971 году), портной-закройщик, работает в Пекине, в торговых рядах Данхуамэн, неподалёку от улицы Ванфуцзин, но сам родом из-под Шанхая…
Чжан Баосинь: …Вернее, из уезда Цинпу. Я работаю под вывеской «Шанхайский закройщик». Без неё мне бы заказов не видать. Но я, в общем-то, никого и не обманываю, ведь наш уезд подчинён Шанхаю. Места-то у нас бедные, пару лет назад даже электричества не было, а ведь рядом с Шанхаем живём - никто не верит (прим. 1).
У нас в семье все крестьяне, нам талоны на зерно, в отличие от вас, городских, не положены. Родители мои живы, они неграмотные, в земле копаются. Я неполную среднюю школу окончил в 1971-м. Все мои одноклассники остались в деревне при земле. Да выпускникам сельских школ другой путь и не светил. Поначалу у нас в производственной бригаде (прим. 2) была система трудоединиц, как в передовом Дачжае. До конца года никто и не знал, как эти единицы будут оплачиваться. В лучшие годы в день можно было заработать 9 фэней - это если всю норму выполнить. Ох и бедовали! В то время у нас в ходу была такая присказка: «Лучше бы Таншаньское землетрясение тряхануло Цинпу!» Нам бы выделили зерно, хоть было бы что есть.
В то время мы здорово завидовали шанхайцам. Теперь-то всё по-другому. У них и денег-то не густо, и ни цветных телевизоров, ни квартир. А они всё нос дерут - ты, мол, деревенщина. Только у меня кошелёк набит, а у них зарплата всего ничего. Я за день зарабатываю, сколько они за полмесяца (прим. 3)!
Я начал учиться портняжничать в тот год, когда ввели подряд (очевидно, в 1979 г. - прим.) Так что за мной в деревне остался надел. Нам, семье из семи ртов, выделили поле чуть поболе двух му (т.е. примерно 12 соток - прим.). В общем, маловато.
У нас в деревне народу много, а земли мало. Разделили всю землю по дворам, получилось - у кого работников в семье больше, у тех зерна на человека получается меньше. Вот я и покинул землю, пошёл учиться на портного, а свою долю земли оставил старшему брату.
Сейчас (с 1982 г. - прим.) разрешили брать больше земли, если можешь её обработать. Сдаёшь бригаде зерна, сколько положено, а ещё платишь вроде налога за пользования землёй (земля-то общественная). И работаешь спокойно.
А я подался в учёбу, все равно земли на всех не хватит (прим. 4)...
Пауза для комментариев:
Прим. 1 - Цинпу 青浦, в 1980-е годы уезд в составе города центрального подчинения Шанхай, 36 км до Народной площади в Шанхае, 60 км до города Сучжоу. В 1999 году уезд получил статус «городского района» (市辖区). Формально вчерашние крестьяне стали горожанами. На территории района Цинпу есть несколько туристических достопримечательностей, включая «старый город Чжуцзяцзяо». Также Ципну известен как место рождения Чэнь Юня, руководителя китайской экономики в 1950-80-е годы.
Прим. 2 - Производственные бригады 生产队 （также 生产小队), низовой уровень системы административно-хозяйственного управления в сельском хозяйстве КНР с 1958 по 1983 гг. Обычно «производственная бригада» соответствовала одной деревне. Несколько бригад составляли «большую производственную бригаду» 生产大队, а те, в свою очередь, составляли «народную коммуну» 人民公社 (по размерам - примерно соответствует волости). План по производству спускался непосредственно в бригаду. Там же решались рутинные вопросы, связанные с хозяйством и бытом крестьян.
Прим. 3 - До 1984 года экономические реформы активнее осуществлялись в сельской местности (введение «подряда» - системы семейной ответственности за выполнение плановых показателей в производстве 家庭联产承包责任制, создание поселковых и волостных предприятий), тогда как в городе продолжала доминировать плановая экономика с фиксированной платой сотрудникам. Это привело к тому, что в первой половине 80-х доходы части крестьян были значительно выше, чем у горожан (о чём, кстати, подробно рассказывается в первой части рубрики «Прямая речь из Китая 80-х»).
Прим. 4 - Согласно расчётам китайских экономистов, в результате введения системы семейного подряда, не менее 70% крестьян фактически оказались без земли и были вынуждены работать в других отраслях - в сельской промышленности, в качестве «отходников» и т.д. В середине 1980-х годов количество «покинувших землю крестьян» оценивалось в 600 млн. По сей день наличие этого фактора - огромной резервной армии труда из числа бывших крестьян - является важнейшим условием эффективного развития китайской экономики. В то же время именно «покинувшие землю крестьяне» (позже их стали обозначать термином 农民工 «рабочие из крестьян») являются наименее социально защищённым, склонным к маргинализации слоем китайского общества. (См. фильм Цзя Чжанкэ «Печать греха».)
..
Вчерашний крестьянин, работающий в городе, и горожанка
Чжан Баосинь продолжает:
…В те годы в Шанхае кто только не открывал курсов кройки и шиться - и уличные комитеты, и районные, и «грамотная молодёжь», и частники. К частникам я не пошёл. А вот на государственных курсах такое правило: «ожидающую работу» молодёжь (прим. 5) обучают за полцены или бесплатно. Бесплатно - это что надо.
Я вообще-то к «ожидающим работы» отношения не имел. Всё-таки числился крестьянином, то есть трудящимся на земле. Так что я попросил дядю, который жил в Шанхае, сделать на заводе справку, что я его безработный сын. А им, на курсах, все равно кто, лишь бы бумага была. Когда заканчивал курсы, подошёл к преподавателю переговорить. Тот сразу смекнул, что к чему. «Я, - говорит, - давно догадался, что ты не городской, вид у тебя такой». Бланк диплома заполнять не стал. «Ты, - говорит, - сам напиши». Мол, если что, мне самому и отвечать, а он заполнит - его вина.
На прощание я хотел сунуть ему подарочек, да он отказался, сказал: «Если возьму - ясно, что продался». Хороший человек. В Шанхае таких мало!
Дальше я подал заявку на лицензию, чтобы мне своё дело открыть. Умаслил кого надо в Управлении промышленности, а как же иначе? Без этого мне лицензию не дадут, а если и дадут, то местную - а зачем она мне, много ли в Цинпу нашьёшь? Я сразу нацелился на северные районы. К северу от Янцзы шанхайские портные совсем другую цену имеют!
Я этому типу в Управлении ещё в 1980-м совал в лапу, но он придумал тысячу отговорок и ничего не сделал. Я разозлился, ладно, думаю, я и без лицензии прорвусь. Подался в Тяньцзинь, Харбин и за семь месяцев заработал больше пять тысяч юаней!
Правда, без лицензии все-таки плоховато - ни лоток на улице не поставишь, ни комнату в гостинице не дадут. Но заработки тогда были лучше. Сейчас в два раза дешевле, много конкурентов стало. Так что мне тогда здорово повезло - заработал пять тысяч без всякой лицензии, и налог не платил.
На Праздник Весны вернулся в Цинпу - домашние ахнули. Отец-то помалкивал, а мать всё приставала: «Сынок! Деньги-то не краденые?»
После Нового года явился бригадир производственной бригады: ты мол, год на свободе гулял, теперь плати за зерно, да еще управленческие расходы - юань в день (прим. 6). Выжал из меня 360 юаней. А не дать нельзя. Я-то уезду, а он моим покажет, где раки зимуют.
Это в начале 1981-го было. А в том же году ввели новые правила. Я с бригадой подписал договор и плачу только управленческие расходы. А карточки на зерно (по которым рис получало городское население - прим.) покупаю. 20 фэней за полкило.
В общем, решил я лицензию делать. Готов был отвалить тысчонку за лицензию, а вышло так, что лицензия мне ни копейки не стоила. Из центра спустили новую политику. Сейчас так: получаешь лицензию бесплатно, но платишь государству 5% с оборота и 2% на «содержание управленческого аппарата». Налог прогрессивный, больше зарабатываешь - больше платишь. Я вот плачу 7%. Кроме этого, я еще плачу за место на свободном рынке, в Пекине. Прибыль разнится. Но 300 юаней прибыли мне гарантировано. А это побольше, чем у профессоров!
Хотя случаются и худые времена. В прошлом году в Чунцине я вообще чуть без гроша не остался. Помните «кампанию против духовного загрязнения» (прим. 7)? Начальство на рынке запретило кроить нестандартную одежду. А что в ней такого нестандартного? Я вот по телевизору видел: Ху Яобан иностранных гостей принимал, а на нём, между прочим, костюм западного кроя...
Пауза для комментариев:
Прим. 5 - «Грамотная молодёжь» 知青 - термин для городской молодёжи, которая, начиная с конца 1968 года, в рамках компании 上山下乡 отправлялась в отдалённые сельские и горные районы для «трудового воспитания» (формально "добровольно"). Начиная с 1978 года, «чжицин» возвращались в города, пополняя и без того значительную армию безработных (формально «временно ожидающих работу» 待业人员). Говоря о том, что «грамотная молодёжь организует курсы», Чжан Баосинь очевидно имел в виду курсы, которые образовывали Бюро по трудоустройству грамотной молодёжи, спешно созданные властями для того, чтобы решить проблему социальной адаптации "чжицин".
Прим. 6 - Крестьяне в Китае были административно привязаны к месту проживания. Переехать из деревни в город без веской причины (поступление в вуз, служба в армии) формально было нельзя. На практике это случалось, но официально селянин продолжал числиться в селе, и на него распространялись те же обязательства, что и на тех, кто продолжал работать на земле. Позднее, когда официально была разрешена индивидуальная предпринимательская деятельность в городах, селяне типа Чжан Баосиня могли официально «временно работать» в Пекине, но официально там поселиться и получить пекинскую прописку (хукоу 户口) без разрешения властей по-прежнему было невозможно.
Кстати, до 1985 года, когда были введены «удостоверения личности» 身份证, запись в «домовой книге» (户口簿) и «рекомендательное письмо с предприятия» (单位介绍信), собственно, являлись единственными документами китайцев: как селян, так и горожан. Поэтому для Чжан Баосиня единственным документом, легализовавшим его статус за пределами родной деревни, была лицензия на осуществление предпринимательской деятельности. Без неё он не мог, например, заселиться в гостиницу. Впрочем, например, для проезда в самолётах и поездах документы тогда были не нужны.
Прим. 7 - Кампания за очищение духовного загрязнения (清除精神污染运动, она же «за социалистическое очищение») - политическая кампания 1983 года, инициированная Чэнь Юнем и его сторонниками из числа умеренных консерваторов, в качестве сдерживающей меры против чрезмерно активных реформ 1979-82 гг. и «разлагающего влияния буржуазной мысли». Фактически удар наносился и по сторонникам рыночных реформ в руководстве страны (Ху Яобан, Чжао Цзыян). В 1984 году под влиянием Дэн Сяопина крен в государственной политике снова сместился в сторону рынка.
..
Возможно, хэппи-энд в истории Чжан Баосиня мог бы выглядеть вот так.
Чжан Баосинь продолжает:
…Я деньги домой переводом никогда не шлю, не нравится мне это дело. На почте, в бригаде - сразу всем станет известно, начнут судачить: «Гляди, сколько он денег домой присылает!» С каждой тысячи будут драть десятку - они, вишь, бумажки оформляют! Так что я раз в 3-4 дня отношу деньги в банк на свой счёт. Знающие люди объяснили, что кроме меня никто их получить не может, вот как удобно! А там еще и проценты идут. Служащие в банке твердят - ты всё богатеешь! Богатство - это хорошо!
Кстати, я в первый раз слышу такое выражение - «крестьянин, покинувший землю». Среди таких, как я, есть и побогаче. Кто грибы разводит, кто кур, больше моего гребут! Им и уезжать никуда не надо, они в деревне гребут по 10 тысяч в год!
А вообще-то и моя семья в прошлом году тоже имела 10 тысяч, но так как я отдельно живу, мой доход не считается. А «десятитысячников» поощряют, дают им талон на велосипед «Феникс»! Дефицит. Меня это, правда, не волнует. На чёрном рынке переплатишь 40 юаней и так купишь.
Я никаких планов не строю. Я и грамоте-то едва обучен, какие ещё планы?
Вот годика через четыре я уже не буду с лотком этим мыкаться, открою свою мастерскую. Может, чуть меньше заработаю, но ведь к этому времени мне придётся заботиться о жене, о детях. С такими деньжищами, да моим-то ремеслом и силой - неужто я не найду себе стоящую жену?
Вам ещё не надоели мои комментарии? Это последний:
История Чжан Баосиня даёт нам отличную фактуру, иллюстрирующую мотивацию и образ жизни первого поколения выходцев из села, переселившихся в город.
Энергия и прагматизм этих людей, у которых, в отличие от горожан не было пресловутой «железной чашки риса» и социальных гарантий от своего «даньвэй» 单位 («предприятия / организации»), реально пробивала барьеры, выстроенные плановой экономикой. Отступать крестьянам было некуда. Дома было только нищее прошлое и отсутствие земли в настоящем.
Среди "бизнес-стартаперов" 80-х - огромное количество таких же вчерашних селян, без образования, денег, связей, но с готовностью вкалывать и огромным желанием зарабатывать.
Однако, заметно и их двойственное положение. Они уже не селяне (и к своей прежней крестьянской жизни относятся с плохо скрываемым пренебрежением), но еще и не городские (к городским испытывают почти что «классовую ненависть»).
«Смычка города и деревни» отчасти произошла в результате административных мер - например, Цинпу, где «ещё в 1980-м не было электричества», сейчас такой же полноправный район Шанхая, как, например, Хуанпу. Свою роль сыграло последовательное смягчение политики хукоу.
Однако реально пропасть между селом и городом в Китае до сих пор существует.