Коронавирусная жесть в российских медучреждениях или "По ту сторону жизни". Зарисовка с натуры.
"По ту сторону жизни"
«Привет, моя хорошая! Душа за тебя болит, очень», - пишу я в Ватсапе. Пальцы стыдливо не хотят попадать на нужные буквы. Ведь я здесь, на воле, а она там...
Еще совсем недавно, ранним утром, я поднимался на свой любимый холм, вдыхал весенний аромат цветущих деревьев, любовался белоснежными вершинами гор и наслаждался переливами птичьих трелей. Воздух. Свежий воздух, такой влажный в горах, чистый, целебный, проникал в мои легкие. Ноги приятно гудели на спуске. Светило яркое солнце и шумела горная река.
Фатима, неожиданно для меня, набрала мой номер. «Домой хочу! Очень», - усталым голосом тихо прошептала она. Повисла неловкая пауза. Комок подступил к горлу. Я почувствовал, как из заплаканных глаз Фатимы покатились скупые слезы.
Уже пошел второй месяц, как моя очень хорошая знакомая, медсестра Фатима, не выходит из «инфекционки». Все началось внезапно, когда она только что вышла из отпуска. «Тяжелых с короной» тогда привозили в больницу впервые. Сначала двух. Теперь их уже сотни.
«Знаешь, - внезапно говорит в трубку девушка, - ведь есть те, кто до сих пор не верит, что это не просто обычный грипп. Таких бы я притащила сюда, пусть на это все сами посмотрят. Может, тогда хотя бы до них дойдет, как ЭТО бывает страшно».
«Муратик скучает. И я по нему очень, - продолжает еле слышно говорить Фатима. - Все спрашивает, когда же мама вернется к нему. Говорит, что бабушка делает неправильные хычины. У мамы вкуснее. Вот же хитрец маленький», - по ее интонации я чувствую, как она улыбается. Может, впервые за сутки.
«Сегодня было очень тяжело. Мы впервые потеряли больную. Старушка, почти восемьдесят, угасла за два дня. Как я боюсь за маму. Хорошо, что они в селе. Муратик хоть в саду побегает. С детьми соседей мы ему запрещаем играть. Да и мама не выходит из дома. Алим (брат) помогает. Привозит из города все необходимое», - продолжает она свой монолог.
Реанимация в инфекционной больнице. Это всего 300 метров от моего дома. Рукой подать. Восемнадцать лет там работает Фатима. Сутки работала, трое дома. А теперь это фронт. И покидать его никак нельзя. Совсем. Даже на минуту. Восемь часов смена. Скафандр, маска с плотным стеклом, три слоя перчаток, бахилы-сапоги и поверх еще одни, поменьше. Представили? Наденьте все это на себя и посидите. На кресле. Мягком. У телевизора. А врачи и медсестры в этом еще и работают. Кондиционеры включать запрещено.
Самое трудное переворачивать больных. Грузный мужчина под 120 кг поступил одним из первых. Каждые три часа его и других пациентов нужно класть на живот, усаживать полусидя и опять возвращать в исходное положение. Следить, чтоб не выдернул трубки, протирать, менять памперсы и успокаивать. Это прямая обязанность хрупкой медсестры, девушки, которая сама весит 48 килограмм.
Из «красной зоны» выходить тяжело. Как и входить впрочем. Скорее бы помыться. Но сначала нужно снять «экипировку», чтобы надеть другую. Более облегченную. Расслаблятся нельзя и при выходе из «преисподней».
«Уж лучше бы мне быть зараженной, хотя бы можно было не надевать этот тяжелый защитный костюм. Ходила бы в облегченном», - с досадой шепчет она мне в телефон.
Этажом ниже медперсонал «отдыхает». Если это вообще можно назвать отдыхом в нашем понимании. Там же и принимает пищу. Ту, что в больнице готовят. И только её. Провал в недолгий сон, снова подъем. Дежурный врач будит внезапно. Нужна срочная помощь.
«Помнишь, мы поднимались зимою, на холмы, что не далеко от парка? - спрашиваю я Фатиму. - И ты случайно подвернула ногу»?
«Конечно, помню. Я бы сейчас все отдала, чтобы хоть полчасика погулять там», - с грустью в голосе отвечает она.
«Нам вчера выдали зарплату за месяц, 26 тысяч на руки, после вычетов налогов. До «короны» я получала шестнадцать. С небольшим», - глубоко вздохнув, продолжает говорить Фатима.
Резкий порыв ветра. Хлопает балконная дверь. Быстро темнеет от наползающих туч. Природа как-бы гневно предупреждает, сидите дома, а то....
Еще несколько минут после этого разговора волны неприятных эмоций терзают меня. Не в силах обуздать их, я громко кричу в пустоту: «Куда? Куда вы летите, несётесь, едете, идёте»... И безмолвная пустота как будто отвечает мне эхом: «Туда же, куда идёшь и ты»!
p.s. Имя героини изменено, фото из интернета, место действия - один из регионов Северного Кавказа. Написано специально для группы "Байки лаовая"
«Привет, моя хорошая! Душа за тебя болит, очень», - пишу я в Ватсапе. Пальцы стыдливо не хотят попадать на нужные буквы. Ведь я здесь, на воле, а она там...
Еще совсем недавно, ранним утром, я поднимался на свой любимый холм, вдыхал весенний аромат цветущих деревьев, любовался белоснежными вершинами гор и наслаждался переливами птичьих трелей. Воздух. Свежий воздух, такой влажный в горах, чистый, целебный, проникал в мои легкие. Ноги приятно гудели на спуске. Светило яркое солнце и шумела горная река.
Фатима, неожиданно для меня, набрала мой номер. «Домой хочу! Очень», - усталым голосом тихо прошептала она. Повисла неловкая пауза. Комок подступил к горлу. Я почувствовал, как из заплаканных глаз Фатимы покатились скупые слезы.
Уже пошел второй месяц, как моя очень хорошая знакомая, медсестра Фатима, не выходит из «инфекционки». Все началось внезапно, когда она только что вышла из отпуска. «Тяжелых с короной» тогда привозили в больницу впервые. Сначала двух. Теперь их уже сотни.
«Знаешь, - внезапно говорит в трубку девушка, - ведь есть те, кто до сих пор не верит, что это не просто обычный грипп. Таких бы я притащила сюда, пусть на это все сами посмотрят. Может, тогда хотя бы до них дойдет, как ЭТО бывает страшно».
«Муратик скучает. И я по нему очень, - продолжает еле слышно говорить Фатима. - Все спрашивает, когда же мама вернется к нему. Говорит, что бабушка делает неправильные хычины. У мамы вкуснее. Вот же хитрец маленький», - по ее интонации я чувствую, как она улыбается. Может, впервые за сутки.
«Сегодня было очень тяжело. Мы впервые потеряли больную. Старушка, почти восемьдесят, угасла за два дня. Как я боюсь за маму. Хорошо, что они в селе. Муратик хоть в саду побегает. С детьми соседей мы ему запрещаем играть. Да и мама не выходит из дома. Алим (брат) помогает. Привозит из города все необходимое», - продолжает она свой монолог.
Реанимация в инфекционной больнице. Это всего 300 метров от моего дома. Рукой подать. Восемнадцать лет там работает Фатима. Сутки работала, трое дома. А теперь это фронт. И покидать его никак нельзя. Совсем. Даже на минуту. Восемь часов смена. Скафандр, маска с плотным стеклом, три слоя перчаток, бахилы-сапоги и поверх еще одни, поменьше. Представили? Наденьте все это на себя и посидите. На кресле. Мягком. У телевизора. А врачи и медсестры в этом еще и работают. Кондиционеры включать запрещено.
Самое трудное переворачивать больных. Грузный мужчина под 120 кг поступил одним из первых. Каждые три часа его и других пациентов нужно класть на живот, усаживать полусидя и опять возвращать в исходное положение. Следить, чтоб не выдернул трубки, протирать, менять памперсы и успокаивать. Это прямая обязанность хрупкой медсестры, девушки, которая сама весит 48 килограмм.
Из «красной зоны» выходить тяжело. Как и входить впрочем. Скорее бы помыться. Но сначала нужно снять «экипировку», чтобы надеть другую. Более облегченную. Расслаблятся нельзя и при выходе из «преисподней».
«Уж лучше бы мне быть зараженной, хотя бы можно было не надевать этот тяжелый защитный костюм. Ходила бы в облегченном», - с досадой шепчет она мне в телефон.
Этажом ниже медперсонал «отдыхает». Если это вообще можно назвать отдыхом в нашем понимании. Там же и принимает пищу. Ту, что в больнице готовят. И только её. Провал в недолгий сон, снова подъем. Дежурный врач будит внезапно. Нужна срочная помощь.
«Помнишь, мы поднимались зимою, на холмы, что не далеко от парка? - спрашиваю я Фатиму. - И ты случайно подвернула ногу»?
«Конечно, помню. Я бы сейчас все отдала, чтобы хоть полчасика погулять там», - с грустью в голосе отвечает она.
«Нам вчера выдали зарплату за месяц, 26 тысяч на руки, после вычетов налогов. До «короны» я получала шестнадцать. С небольшим», - глубоко вздохнув, продолжает говорить Фатима.
Резкий порыв ветра. Хлопает балконная дверь. Быстро темнеет от наползающих туч. Природа как-бы гневно предупреждает, сидите дома, а то....
Еще несколько минут после этого разговора волны неприятных эмоций терзают меня. Не в силах обуздать их, я громко кричу в пустоту: «Куда? Куда вы летите, несётесь, едете, идёте»... И безмолвная пустота как будто отвечает мне эхом: «Туда же, куда идёшь и ты»!
p.s. Имя героини изменено, фото из интернета, место действия - один из регионов Северного Кавказа. Написано специально для группы "Байки лаовая"