Брунгильдиада
Днём
Утро пришло как всегда неожиданно и осветило своими лучами мирно храпящего обсосанного Жабка и брунгильд, с умилением смотрящих на своё божество (отдадим должное - несмотря на тщедушное тельце, благодаря своей божественности и искусному фаллопротезированию, он был весьма силён в любовных утехах) и выхухоли, с остервенением грызущей ухо своему мучителю. Падальщики растаскивали брунгильд по своим дневным норам. Чайки гадили со звенящей высоты на грудь мирно спящей погружённой по пояс брунгильде.
Наступило благолепие и гармония круглых чисел.
И вдруг тишину разорвал звук древней гипнотической мелодии. Выхухоль вскочила, вытянув вперёд передние лапки и, покачиваясь, пошла, с каждым шагом превращаясь в Командора Лорика. Заклятие спало перед более могущественным колдовством. Туман над трезвеющими горами рассеялся.
Проснувшись, Жабок Рудья снисходительно потрепал брунгильд по вторичным половым признакам, затем вскочил и потрусил к пойло-закусочному источнику.
В источнике уже резвилось племя Лесомордых, включая все касты от «Легенд» до «падальщиков», которым не досталось вкусить от плоти жертвенного стада. Падать ниц никто не собирался, и Жабок скромно присел на уголок лавки, и, краснея от смущения, потянулся к пойлу. По рукам никто не бил, и осмелев, он отхватил пол бутылки. Приятная нега и веселье раскатилось по его запотевшим чреслам. Покрылся испариной высокий лоб и бурный поток словесной божественной околесицы покинул сладострастные уста. Все замерли, лбы покрылись морщинами глубоких мыслей, один из падальщиков схватил перо и начал конспектировать сии откровения.
- Библиограф хренов, - произнёс невесть откуда взявшийся Командор и согнал его со стула.
Жабок, поощренный успехом, взгромоздился на стол для пущего вещания, но был свергнут пожилой дамой, убиравшей со стола. Восстав из праха и поправив взлохмаченные пряди, он зарядил в себя оставшиеся полбутылки, и меж его пальцев заиграли молнии, в воздухе запахло озоном.
- Брунгильду мне, мой верный Командор! - возопил он и требовательно уставился на Лорика.
- А за выхухоль ответить не хочешь? - возмутился Лорик и замахнулся.
- Ладно-ладно, «не суди и не судим будешь», - примирительно сказал Жабок и взмахом руки опять превратил Командора в выхухоль.
Не пугайтесь, дорогие читатели. До «Каравана» оставался один час.
В пойло-закусочном источнике уже который час продолжалась попойка. Вернулся Лорик. Жабок отхватил от него оплеуху, за что опять тот превратился в выхухоль.
Жабок блистал речами и молниями-меж-пальцев, прикуривал сигареты огнём из ноздрей, кашлял от дыма и забавно подкатывал глаза. В общем, было весело.
Неукротимо надвигался вечер. Брунгильды одевались в свои вечерние наряды, умащивали свои трепещущие тела и лона ароматными маслами, приносили вечерние жертвы капищам. Готовились.
Вечер для Жабка начался трагично. Командор Лорик, скорчив брезгливую мину, тащил на себе трогательно икающего Жабка. Жабок нечленораздельно бормотал и матерно ругался. На замечание Лорика он снова превратил его в выхухоль, за что был вознаграждён падением, ушиблением и последующим отрезвлением. Трезвого Жабка постигло чувство раскаяния и он превратил выхухоль в матерящуюся прекрасную хризантему, затем в трогательный пруд с лебедями, и потом в снова в Лорика. Тут же получив оплеуху, он мирно заснул, приоткрыл рот и пустил слюну.
Пляски святого Витта начались вовремя. Брунгильды в боевом окрасе трусились под зажигательные ритмы.
Из тумана появились горцы, осклабились и накатили.
«Пора» - подумал Жабок.
- Пора! - закричали дикари и снова накатили. В центре вытоптанной площадки бесновались брунгильды. Племя Лесномордых окружило их и пускало слюни. Командор гордо стоял по центру, выбирая жертву, а Жабок хищно рыскал вдоль и поперёк, помечая едкой мочой всё стадо.
Чем же закончился этот день? Горцы исчезли в алкогольном тумане, Командор Лорик нашёл очаровательное создание и удалился в ПВД (пункт временной дислокации), Жабка же видели на «Диане» - взгляд его упирался и поддерживал небосвод, персты его высекали молнии на горизонте, белокурые непокорные кудри развевались под напором яростного ветра и громогласный сладкоголосый рёв Жабка возвещал о дарении нерукотворной вселенной тупоголовой брунгильде за минет в камышах лимана.
Утро пришло как всегда неожиданно и осветило своими лучами мирно храпящего обсосанного Жабка и брунгильд, с умилением смотрящих на своё божество (отдадим должное - несмотря на тщедушное тельце, благодаря своей божественности и искусному фаллопротезированию, он был весьма силён в любовных утехах) и выхухоли, с остервенением грызущей ухо своему мучителю. Падальщики растаскивали брунгильд по своим дневным норам. Чайки гадили со звенящей высоты на грудь мирно спящей погружённой по пояс брунгильде.
Наступило благолепие и гармония круглых чисел.
И вдруг тишину разорвал звук древней гипнотической мелодии. Выхухоль вскочила, вытянув вперёд передние лапки и, покачиваясь, пошла, с каждым шагом превращаясь в Командора Лорика. Заклятие спало перед более могущественным колдовством. Туман над трезвеющими горами рассеялся.
Проснувшись, Жабок Рудья снисходительно потрепал брунгильд по вторичным половым признакам, затем вскочил и потрусил к пойло-закусочному источнику.
В источнике уже резвилось племя Лесомордых, включая все касты от «Легенд» до «падальщиков», которым не досталось вкусить от плоти жертвенного стада. Падать ниц никто не собирался, и Жабок скромно присел на уголок лавки, и, краснея от смущения, потянулся к пойлу. По рукам никто не бил, и осмелев, он отхватил пол бутылки. Приятная нега и веселье раскатилось по его запотевшим чреслам. Покрылся испариной высокий лоб и бурный поток словесной божественной околесицы покинул сладострастные уста. Все замерли, лбы покрылись морщинами глубоких мыслей, один из падальщиков схватил перо и начал конспектировать сии откровения.
- Библиограф хренов, - произнёс невесть откуда взявшийся Командор и согнал его со стула.
Жабок, поощренный успехом, взгромоздился на стол для пущего вещания, но был свергнут пожилой дамой, убиравшей со стола. Восстав из праха и поправив взлохмаченные пряди, он зарядил в себя оставшиеся полбутылки, и меж его пальцев заиграли молнии, в воздухе запахло озоном.
- Брунгильду мне, мой верный Командор! - возопил он и требовательно уставился на Лорика.
- А за выхухоль ответить не хочешь? - возмутился Лорик и замахнулся.
- Ладно-ладно, «не суди и не судим будешь», - примирительно сказал Жабок и взмахом руки опять превратил Командора в выхухоль.
Не пугайтесь, дорогие читатели. До «Каравана» оставался один час.
В пойло-закусочном источнике уже который час продолжалась попойка. Вернулся Лорик. Жабок отхватил от него оплеуху, за что опять тот превратился в выхухоль.
Жабок блистал речами и молниями-меж-пальцев, прикуривал сигареты огнём из ноздрей, кашлял от дыма и забавно подкатывал глаза. В общем, было весело.
Неукротимо надвигался вечер. Брунгильды одевались в свои вечерние наряды, умащивали свои трепещущие тела и лона ароматными маслами, приносили вечерние жертвы капищам. Готовились.
Вечер для Жабка начался трагично. Командор Лорик, скорчив брезгливую мину, тащил на себе трогательно икающего Жабка. Жабок нечленораздельно бормотал и матерно ругался. На замечание Лорика он снова превратил его в выхухоль, за что был вознаграждён падением, ушиблением и последующим отрезвлением. Трезвого Жабка постигло чувство раскаяния и он превратил выхухоль в матерящуюся прекрасную хризантему, затем в трогательный пруд с лебедями, и потом в снова в Лорика. Тут же получив оплеуху, он мирно заснул, приоткрыл рот и пустил слюну.
Пляски святого Витта начались вовремя. Брунгильды в боевом окрасе трусились под зажигательные ритмы.
Из тумана появились горцы, осклабились и накатили.
«Пора» - подумал Жабок.
- Пора! - закричали дикари и снова накатили. В центре вытоптанной площадки бесновались брунгильды. Племя Лесномордых окружило их и пускало слюни. Командор гордо стоял по центру, выбирая жертву, а Жабок хищно рыскал вдоль и поперёк, помечая едкой мочой всё стадо.
Чем же закончился этот день? Горцы исчезли в алкогольном тумане, Командор Лорик нашёл очаровательное создание и удалился в ПВД (пункт временной дислокации), Жабка же видели на «Диане» - взгляд его упирался и поддерживал небосвод, персты его высекали молнии на горизонте, белокурые непокорные кудри развевались под напором яростного ветра и громогласный сладкоголосый рёв Жабка возвещал о дарении нерукотворной вселенной тупоголовой брунгильде за минет в камышах лимана.