Растям
Так получается, что в жизни я могу назвать своими учителями людей, которые об этом даже и не догадываются. Вот один из них - Рома Дубинников или Растям или Рома-Грома. И он тоже из тех людей, которые не поддаются конкретной характеристике. Музыкант-композитор-барабанщик-поэт-режиссер-философ-звукорежиссер-импровизатор-актер-художник или много что еще, что сложно сформулировать - всё о нем и, при этом, каждое из этих определений в отдельности - не про него. Само присутствие Ромы в Snowshow и его значение для этого спектакля - так же трудно измерить. Я не знаю, где в Snowshow заканчивается "зона" Полунина и начинается "зона" Дубинникова. Можно, конечно, сказать, что Дубинников это звук, а Слава - сцена. Но это будет вранье. Слава присутствует во всех элементах спектакля. Так же, как там присутствует и Рома Дубинников.
Вот есть достаточно конкретная профессия. Она называется звукорежиссер. Я много видел профессиональных звукорежиссеров. Большинство из них объединяет стремление к "одной кнопке". Желание максимально упростить, сжать, кастрировать партитуру спектакля. Такие люди обычно впадают в панику и ступор, если во время проката готового уже спектакля, предложить им включить в их партитуру что-то новое. В этом случае, Рома никакой не звукорежиссер. Он АВТОР звуков. Звукавтор.
Его рабочее место: звуковой пульт со всеми настройками, минидиски, процессоры эффектов, его старый любимый сэмплер - единый и живой организм, музыкальный инструмент. От этого не отделить его заветные коробочки, футлярчики (включая футлярчик для очков) и неизменная чашка кофе. Запах. Знаете, как пахнет аппаратура? Разогретый, разогнанный кулерами воздух из недр сложной техники разных мастей и типов. Запах проводов, припоя, нового пластика и пыли. И когда этот запах перемешивается с запахом старого театрального партера, черного заварного кофе с привкусом только что выкуренной сигареты - это аура Дубинникова. И еще его мурлыкающий, напевающий что-то голос, пока он аккуратно достает очки, вынимает из специальных коробочек минидиски с фонограммой и начинает шаманить. Начинает работать всегда неспешно, по порядку, РАСТЯМгивая удовольствие от самого процесса.
Ему давно предлагали оптимизировать партитуру. Свести всю фанеру на один минидиск, чтобы вести спектакль с одного поста. А у Ромы постов - три. Многие не понимают, зачем не переписать фонограмму уже с эффектами по реверберации и работой с pan'ом (по балансу "лево-право") - Рома предпочитает делать это в реальном времени, во время спектакля.
Рома всегда смотрит спектакль. Нередко в зале можно услышать его смех. Почти всегда он смеется тогда, когда все молчат. Потому что он видит все уже на другом уровне.
Для вводящихся в спектакль новых "желтых" одним из проверочных номеров всегда были "свистки" и телефоны. Когда я репетировал, Рома показывал мне уровни, когда работает Слава и когда дублеры. Когда "свистит" Слава - Рома вынужден прижимать уровень микрофона, когда работают дублеры - выводит звук до предела и, все-равно, плохо слышно. Так я понял разницу степени затраты между нами и Славой.
Рома рассказал мне, почему, находясь на сцене, не следует работать в унисон с музыкой, в ее атмосфере. И почему нужно всегда искать контрапункт, противоположность ей.
От Ромы я узнал, что такое "змеиный супчик". Но я никому не скажу :)
И Рома реально может стать громом, если подойти и без спроса покрутить что-то на пульте или просто прикоснуться к его личным вещам. Тому, кто сделает это, я не позавидую.