Очередное
* * *
Мой кризис - бесполезнейшая пытка
Я чувствую и только лишь, без слов.
Немного выцвела моей судьбы открытка,
Я ждал, но долго ждать был не готов.
Весь этот год был полон детских ожиданий:
Я рвал, метал и ничерта не делал.
Пробей головой эту сцену, сломай, не пощади
Все принципы, которыми питался,
Героем и рабом которых ты остался.
Я бесполезен. Ни к любви, ни к боли, ни к отчаянью.
Мне безразлично все; я нихрена не слышу.
Мне этот холст уже давно постыл.
Я стал всего и вся намного Выше
Мне восемнадцать, только я совсем не жил.
Все это точно было, все описано и спето,
Мой каждый шаг был отражен в веках.
Бессмысленности губит меня страх:
Не став никем не стал я и поэтом.
Весь этот пафос статусов, контактовых страниц
Впитал в себя с иллюзиями смыслов и нытьем.
Я досыта наелся этих чувств и лиц.
Я стал умнее с ними, но
Я не смогу избавиться от пустоты вокруг,
Я не смогу стать ближе никому из вас.
Меня пять лет дежал порочный круг,
Меня он крепко держит и сейчас.
Я только жду и верю, я надеюсь на перемены и живое солнце. Я так устал от бесконечных Я, хочу нарисовать все то, чего боялся.
Есть потенциал, есть энергия и желания и всё в пустоту.
Не пишется. (с) Андрей Вознесенский.
Я - в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки», - друг мой дрочит.
А у меня -
ни дней, ни строчек.
Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.
Мой друг, мой северный, мой неподкупный друг,
хорош костюм, да не по росту,
внутри всё ясно и вокруг -
но не поётся.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы -
я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается.
Чужая птица издали
простонет перелётным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чём, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...
Но верю я, моя родня -
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации -
стихи напишут за меня.
Они не знают деградации.
Мой кризис - бесполезнейшая пытка
Я чувствую и только лишь, без слов.
Немного выцвела моей судьбы открытка,
Я ждал, но долго ждать был не готов.
Весь этот год был полон детских ожиданий:
Я рвал, метал и ничерта не делал.
Пробей головой эту сцену, сломай, не пощади
Все принципы, которыми питался,
Героем и рабом которых ты остался.
Я бесполезен. Ни к любви, ни к боли, ни к отчаянью.
Мне безразлично все; я нихрена не слышу.
Мне этот холст уже давно постыл.
Я стал всего и вся намного Выше
Мне восемнадцать, только я совсем не жил.
Все это точно было, все описано и спето,
Мой каждый шаг был отражен в веках.
Бессмысленности губит меня страх:
Не став никем не стал я и поэтом.
Весь этот пафос статусов, контактовых страниц
Впитал в себя с иллюзиями смыслов и нытьем.
Я досыта наелся этих чувств и лиц.
Я стал умнее с ними, но
Я не смогу избавиться от пустоты вокруг,
Я не смогу стать ближе никому из вас.
Меня пять лет дежал порочный круг,
Меня он крепко держит и сейчас.
Я только жду и верю, я надеюсь на перемены и живое солнце. Я так устал от бесконечных Я, хочу нарисовать все то, чего боялся.
Есть потенциал, есть энергия и желания и всё в пустоту.
Не пишется. (с) Андрей Вознесенский.
Я - в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки», - друг мой дрочит.
А у меня -
ни дней, ни строчек.
Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.
Мой друг, мой северный, мой неподкупный друг,
хорош костюм, да не по росту,
внутри всё ясно и вокруг -
но не поётся.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы -
я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается.
Чужая птица издали
простонет перелётным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чём, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...
Но верю я, моя родня -
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации -
стихи напишут за меня.
Они не знают деградации.