Новенькое - это хорошо забытое старенькое.
Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.
Просю пардону за то, что не отвечала в последнем посте. Который про Юрку Политая.
Тут скажу - про него, к сожалению, я ничего не знаю. Увы.
В восьмо классе он очень сильно подрался с красавцем из 10 Б - тоже Юркой Канифатовым, в которого были влюблены все девочки школы, начиная с третьеклашек. И нужно же было Канифатову пригласить меня на танец. А мне, дуре, согласиться.
Оба потом ходили с фингалами, а мне Политай сказал, если еще раз Канифатов подойдет - я его прибью.
Не прибил.
После школы я уехала, слышала, что он служил в армии, потом женился. Пусть у него всё будет хорошо.
И спасибо вам всем за тёплые слова. Я сама читала и глаза мои были на мокром месте. И, да. Я, пожалуй, воспользуюсь советом Иры Ч. отправить рассказ на конкурс к Дмитрию Быкову. А вдруг? Чем чёрт не шутит?
Но!
Пейсатель из меня тот еще. Поэтому, я точно знаю, среди вас есть! Редактор. Может быть кто-то из вас посмотрит где там и чего надо поправить? Спасибопожалуйста. Моя благодарность будет безмерной в пределах разумного.
А теперь - тадам!
По многочисленным просьбам трудящихся, повторяю на бис еще один рассказик из детства. Называется он "Если бы у ёлочки были ножки". И да. Это абсолютная правда. На днях мы с Риткой вспоминали - и так хохотались, так хохотались. Хотя тогда мне было не до смеха.
Вощем, инжойте.
- Проспаааалиии! - мамин вопль разбудил и меня, и Ритку. Мы вскочили со своих постелей. Ритка захныкала - что с нее возьмешь? Малявка!
- Девочки, быстренько, быстренько одеваемся, опаздываем! Опаздываем! - мама натягивала на Ритку колготки, почему-то задом наперед. Ритка ныла и терла глаза руками. Я влезла в школьную форму, застегнула фартук.
- Папа уехал, а я забыла будильник включить! На улице очень холодно! Очень! Шарф, варежки, все проверь, доня. На санках отвези ее в сад, а я убежала. Меня Петрович убьет! - мама дергала незастегивающуюся молнию в своих сапогах.
- Не повезу я ее в сад... - заныла я. - Я сама опаздываю. У нас утренник днем, а вместо первого урока будет репетиция. А я там пою и танцую. И стих у меня!
- Все успеешь! Ты ж у меня взрослая! И помощница! - мама чмокнула нас обеих и дверь за ней закрылась.
- Я ш табой не пойду в шад! - заявила Ритка и стала снимать колготки.
- Ты слышала, что мама сказала? - разозлилась я. Думаешь мне охота с тобой переться по морозу! Моя школа совсем в другой стороне!
- Я дома аштанусь. Шама! - сестра наконец справилась с колготками и полезла обратно под одеяло.
- Щазжа! - заорала я, и схватила сестру в охапку, напялила на нее колготки, шерстяные рейтузы, платье, свитер, платок повязала под шапку, шубу и валенки. Сверху обмотала бабушкиным платком и накинув на себя шубу выскочила во двор, находу надевая шапку на всклокоченную голову.
- Тока слово мне скажи! - предупредила я маленького тряпичного болванчика, в которого превратилась сестра. Она что-то промычала в ответ, но я запирала дверь и не обращала на нее никакого внимания. - Молчи лучше!
Усадив ее в санки, я помчалась в сторону детского сада.
Темно. Морозно. Снег был не белым, а каким-то голубым.
Редкие прохожие, укутанные до самых глаз в шарфы-шапки, торопились к остановке. Снег громко хрустел под ногами. "Хрипс-хрипс, хрипс-хрипс." Я бежала, и пыталась в такт своему бегу повторять стихотворение, которое я должна была читать на новогоднем утреннике.
- Были бы у елочки Ножки,
Побежала бы она
По до-ро-жке.
Заплясала бы она
Вместе с нами,
Застучала бы она
Каб-луч-ками.
Закружились бы на елочке
Игрушки -
Разноцветные
фонарики,
Хлопушки.
- Уфф... Черт... Забыла...- бормотала я, все также в такт, слегка задыхаясь, - Закружились бы? Замотались бы? Закрутились бы? Черт, - я тянула за собой санки и пыталась подобрать забытое слово в стихах... Сестра что-то опять промычала. Я обернулась и поправила наползшую на ее глаза шапку, - Завертелись бы на елочке Флаги. - Как это флаги бы завертелись? Они что, вертушка? - Недоумевала я. - Как там дальше-то?
"...Из пунцовой и серебряной
Бумаги.
Засмеялись бы на елочке
Мат-реш-ки
И захлопали б от радости
В ла-дош-ки." -
- У матрешек-то и ладошек нет! - Задумалась я. -
"Потому что нынче ночью
У ворот
Постучался развеселый
Новый год!
Новый, новый,
Молодой,
С золотою бородой!"
- Если Новый год «молодой и новый» - откуда у него борода? Надо будет у мамы спросить, решила я и отворила калитку в детский сада.
- Все, слезай - приехали! - сказала я и обернулась.
В животе стало горячо, спине жарко и мокро. Я зажмурилась, содрала зубами варежку, которая тут же повисла на резинке. Переложила веревку, привязанную к санкам в другую руку. Санки были пусты!
- Ритаааа! - сдуру заорала я, но тут же, опомнившись, я помчалась обратно.
Сердце выпрыгивало, мне виделись страшные картины, что мне будет, когда я скажу маме, что Ритку потеряла?
Неделю!
Без!
Телевизора!
В цирк!
На каникулах!
Не! Пустят!
На! Утренник! Не пустят!
Я рыдала уже в голос и бежала, вытирая слезы. Санки больно били по ногам.
"А, вдруг, она замерзла в сугробе? А, вдруг, ее украли цыгане? А, вдруг!..."
И тут я увидела на дорожке темный сверток.
На свертке крест-на-крест был повязан бабушкин платок. Сверток лежал тихо, не шевелясь.
В три прыжка я добралась до него.
- Почему ты тут лежишь? - заорала я на сестру, поднимая и ставя ее на ноги.
Она тут же опять упала.
- Ты нарочно? Ты что издеваешься? - вопила я, и в животе проходила горячесть, а пальцы перестали слушаться - я так и бежала, не надев варежки.
Сверток замычал. Я схватила сестру в охапку, задыхаясь, взгромоздила на санки, и помчалась обратно в сторону детского сада, причитая угрозы:
- Я все маме скажу! Что! Ты! Не! Слушаешься! Что! Ты! Нарочно свалилась! Что! Ты! Вредина!
- ММММММ, - мычал сверток.
- Я те дам! - погрозила я замерзшим кулачком.
Вытащив сестру из санок, я стукнула ее по тому месту, где предполагалась попа. Она мыкнула в ответ.
- Зараза! Из-за тебя я опоздала на репетицию!
Доковыляв до раздевалки, обе с ног до головы в снежных комочках, мы плюхнулись на низенькую скамейку.
Не успев снять с Ритки платок, я услышала:
- Я вшо мами ласкашу! Как ты меня в суглоп скинула!
- Я те расскажу! Я те так расскажу! - я подсунула к риткиному розовому носу свой маленький фиолетовый кулачок в цыпках.
- Ласкашу! - орала Ритка.
- Это я расскажу, - пыхтела я, снимая с нее валенки и вытаскивая из ее ящика сандалии.
- А ессё я ласкашу, шо ты ф шкову бис палфели пошва! - заявила маленькая паршивка.
Я обернулась вокруг своей оси. Портфеля не было!
- Ах, ты жопа! Почему ты мне раньше не сказала??? - я шлепнула сестру по заднице.
- А я гавалила! Гавалила ишо дома на клыльце! А ты не шлышала! - Ритка заплакала, и я прижала ее головку к себе.
- Ну, не плачь, не плачь, - уже и я рыдала вместе с сестрой в голос.
На наш вой из группы вышла воспитательница.
- Что здесь происходит? Девочки, почему вы плачете? Что случилось?
Мы завыли еще громче и горше.
- Она палфель забывааааа! - обняв меня Ритка объясняла воспитательнице.
- А уроки у тебя во сколько начинаются? - спросила Александра Ивановна.
- В полдивяяяятаааавааа! - я гладила сестру по голове одной рукой, а второй вытирала свои слезы.
- А давай я в школу позвоню, предупрежу, что ты опоздаешь? - предложила Александра Ивановна.
- Нинааадаааа! - подвывала я. - Я побегу так, без портфеля. У нас репетиция сегодня еще!
- Последний день перед новогодними каникулами? Ну, тебе и портфель не нужен, - погладила нас обеих Александра Ивановна по голвам. - Беги, беги - ты успеешь, а мы с Ритулей пойдем к деткам, они нас уже ждут, мы сейчас завтракать будем, у нас сегодня вкусная каша на завтрак. - Она помогла застегнуть риткины сандалии, взяла ее за руку и они помахали мне «пока-пока» пошли в группу.
Без санок с сестрой, без портфеля, бежать было легко. Я мчалась в школу, спотыкаясь и поскальзываясь. Не забывая при этом повторять стих:
- Были бы у елочки Ножки...
Спасибопожалуйстазавнимание.
Просю пардону за то, что не отвечала в последнем посте. Который про Юрку Политая.
Тут скажу - про него, к сожалению, я ничего не знаю. Увы.
В восьмо классе он очень сильно подрался с красавцем из 10 Б - тоже Юркой Канифатовым, в которого были влюблены все девочки школы, начиная с третьеклашек. И нужно же было Канифатову пригласить меня на танец. А мне, дуре, согласиться.
Оба потом ходили с фингалами, а мне Политай сказал, если еще раз Канифатов подойдет - я его прибью.
Не прибил.
После школы я уехала, слышала, что он служил в армии, потом женился. Пусть у него всё будет хорошо.
И спасибо вам всем за тёплые слова. Я сама читала и глаза мои были на мокром месте. И, да. Я, пожалуй, воспользуюсь советом Иры Ч. отправить рассказ на конкурс к Дмитрию Быкову. А вдруг? Чем чёрт не шутит?
Но!
Пейсатель из меня тот еще. Поэтому, я точно знаю, среди вас есть! Редактор. Может быть кто-то из вас посмотрит где там и чего надо поправить? Спасибопожалуйста. Моя благодарность будет безмерной в пределах разумного.
А теперь - тадам!
По многочисленным просьбам трудящихся, повторяю на бис еще один рассказик из детства. Называется он "Если бы у ёлочки были ножки". И да. Это абсолютная правда. На днях мы с Риткой вспоминали - и так хохотались, так хохотались. Хотя тогда мне было не до смеха.
Вощем, инжойте.
- Проспаааалиии! - мамин вопль разбудил и меня, и Ритку. Мы вскочили со своих постелей. Ритка захныкала - что с нее возьмешь? Малявка!
- Девочки, быстренько, быстренько одеваемся, опаздываем! Опаздываем! - мама натягивала на Ритку колготки, почему-то задом наперед. Ритка ныла и терла глаза руками. Я влезла в школьную форму, застегнула фартук.
- Папа уехал, а я забыла будильник включить! На улице очень холодно! Очень! Шарф, варежки, все проверь, доня. На санках отвези ее в сад, а я убежала. Меня Петрович убьет! - мама дергала незастегивающуюся молнию в своих сапогах.
- Не повезу я ее в сад... - заныла я. - Я сама опаздываю. У нас утренник днем, а вместо первого урока будет репетиция. А я там пою и танцую. И стих у меня!
- Все успеешь! Ты ж у меня взрослая! И помощница! - мама чмокнула нас обеих и дверь за ней закрылась.
- Я ш табой не пойду в шад! - заявила Ритка и стала снимать колготки.
- Ты слышала, что мама сказала? - разозлилась я. Думаешь мне охота с тобой переться по морозу! Моя школа совсем в другой стороне!
- Я дома аштанусь. Шама! - сестра наконец справилась с колготками и полезла обратно под одеяло.
- Щазжа! - заорала я, и схватила сестру в охапку, напялила на нее колготки, шерстяные рейтузы, платье, свитер, платок повязала под шапку, шубу и валенки. Сверху обмотала бабушкиным платком и накинув на себя шубу выскочила во двор, находу надевая шапку на всклокоченную голову.
- Тока слово мне скажи! - предупредила я маленького тряпичного болванчика, в которого превратилась сестра. Она что-то промычала в ответ, но я запирала дверь и не обращала на нее никакого внимания. - Молчи лучше!
Усадив ее в санки, я помчалась в сторону детского сада.
Темно. Морозно. Снег был не белым, а каким-то голубым.
Редкие прохожие, укутанные до самых глаз в шарфы-шапки, торопились к остановке. Снег громко хрустел под ногами. "Хрипс-хрипс, хрипс-хрипс." Я бежала, и пыталась в такт своему бегу повторять стихотворение, которое я должна была читать на новогоднем утреннике.
- Были бы у елочки Ножки,
Побежала бы она
По до-ро-жке.
Заплясала бы она
Вместе с нами,
Застучала бы она
Каб-луч-ками.
Закружились бы на елочке
Игрушки -
Разноцветные
фонарики,
Хлопушки.
- Уфф... Черт... Забыла...- бормотала я, все также в такт, слегка задыхаясь, - Закружились бы? Замотались бы? Закрутились бы? Черт, - я тянула за собой санки и пыталась подобрать забытое слово в стихах... Сестра что-то опять промычала. Я обернулась и поправила наползшую на ее глаза шапку, - Завертелись бы на елочке Флаги. - Как это флаги бы завертелись? Они что, вертушка? - Недоумевала я. - Как там дальше-то?
"...Из пунцовой и серебряной
Бумаги.
Засмеялись бы на елочке
Мат-реш-ки
И захлопали б от радости
В ла-дош-ки." -
- У матрешек-то и ладошек нет! - Задумалась я. -
"Потому что нынче ночью
У ворот
Постучался развеселый
Новый год!
Новый, новый,
Молодой,
С золотою бородой!"
- Если Новый год «молодой и новый» - откуда у него борода? Надо будет у мамы спросить, решила я и отворила калитку в детский сада.
- Все, слезай - приехали! - сказала я и обернулась.
В животе стало горячо, спине жарко и мокро. Я зажмурилась, содрала зубами варежку, которая тут же повисла на резинке. Переложила веревку, привязанную к санкам в другую руку. Санки были пусты!
- Ритаааа! - сдуру заорала я, но тут же, опомнившись, я помчалась обратно.
Сердце выпрыгивало, мне виделись страшные картины, что мне будет, когда я скажу маме, что Ритку потеряла?
Неделю!
Без!
Телевизора!
В цирк!
На каникулах!
Не! Пустят!
На! Утренник! Не пустят!
Я рыдала уже в голос и бежала, вытирая слезы. Санки больно били по ногам.
"А, вдруг, она замерзла в сугробе? А, вдруг, ее украли цыгане? А, вдруг!..."
И тут я увидела на дорожке темный сверток.
На свертке крест-на-крест был повязан бабушкин платок. Сверток лежал тихо, не шевелясь.
В три прыжка я добралась до него.
- Почему ты тут лежишь? - заорала я на сестру, поднимая и ставя ее на ноги.
Она тут же опять упала.
- Ты нарочно? Ты что издеваешься? - вопила я, и в животе проходила горячесть, а пальцы перестали слушаться - я так и бежала, не надев варежки.
Сверток замычал. Я схватила сестру в охапку, задыхаясь, взгромоздила на санки, и помчалась обратно в сторону детского сада, причитая угрозы:
- Я все маме скажу! Что! Ты! Не! Слушаешься! Что! Ты! Нарочно свалилась! Что! Ты! Вредина!
- ММММММ, - мычал сверток.
- Я те дам! - погрозила я замерзшим кулачком.
Вытащив сестру из санок, я стукнула ее по тому месту, где предполагалась попа. Она мыкнула в ответ.
- Зараза! Из-за тебя я опоздала на репетицию!
Доковыляв до раздевалки, обе с ног до головы в снежных комочках, мы плюхнулись на низенькую скамейку.
Не успев снять с Ритки платок, я услышала:
- Я вшо мами ласкашу! Как ты меня в суглоп скинула!
- Я те расскажу! Я те так расскажу! - я подсунула к риткиному розовому носу свой маленький фиолетовый кулачок в цыпках.
- Ласкашу! - орала Ритка.
- Это я расскажу, - пыхтела я, снимая с нее валенки и вытаскивая из ее ящика сандалии.
- А ессё я ласкашу, шо ты ф шкову бис палфели пошва! - заявила маленькая паршивка.
Я обернулась вокруг своей оси. Портфеля не было!
- Ах, ты жопа! Почему ты мне раньше не сказала??? - я шлепнула сестру по заднице.
- А я гавалила! Гавалила ишо дома на клыльце! А ты не шлышала! - Ритка заплакала, и я прижала ее головку к себе.
- Ну, не плачь, не плачь, - уже и я рыдала вместе с сестрой в голос.
На наш вой из группы вышла воспитательница.
- Что здесь происходит? Девочки, почему вы плачете? Что случилось?
Мы завыли еще громче и горше.
- Она палфель забывааааа! - обняв меня Ритка объясняла воспитательнице.
- А уроки у тебя во сколько начинаются? - спросила Александра Ивановна.
- В полдивяяяятаааавааа! - я гладила сестру по голове одной рукой, а второй вытирала свои слезы.
- А давай я в школу позвоню, предупрежу, что ты опоздаешь? - предложила Александра Ивановна.
- Нинааадаааа! - подвывала я. - Я побегу так, без портфеля. У нас репетиция сегодня еще!
- Последний день перед новогодними каникулами? Ну, тебе и портфель не нужен, - погладила нас обеих Александра Ивановна по голвам. - Беги, беги - ты успеешь, а мы с Ритулей пойдем к деткам, они нас уже ждут, мы сейчас завтракать будем, у нас сегодня вкусная каша на завтрак. - Она помогла застегнуть риткины сандалии, взяла ее за руку и они помахали мне «пока-пока» пошли в группу.
Без санок с сестрой, без портфеля, бежать было легко. Я мчалась в школу, спотыкаясь и поскальзываясь. Не забывая при этом повторять стих:
- Были бы у елочки Ножки...
Спасибопожалуйстазавнимание.