Ну, хтоб ей дал?
Этому рассказику уже несколько лет. Почему-то вспомнилось сегодня.
Их было две подружки. Из одной деревни. Вообще-то, из одной деревни их было четверо. Две девушки и два парня. Они все закончили одну школу. И все четверо были золотыми медалистами. Через неделю учебы всем в группе стало понятн что то за медалисты. Витя Новиков - худенький, бледный, вихрастый. Ныне покойный. Умер в 40 лет. Пил. Вова Трофимов - русый крепыш боровичок, без которого ни одна драка не обходилась. Где он? Что? Никто не знает. Валечка Литвин - мелкая, некрасивая, носатая, с тонкими, вдавленными губами, накрашенными ярко-красной помадой. Когда Валечка улыбалась на ее двух передних золотых зубах оставался след помады
И Надя Соколова. Не СоколОва, а СОколова - поправляла она всех преподавателей, которые знакомясь с группой делали ударение не на тот слог в ее фамилии. Надя - неуклюжая, сисястая и жопастая тетка с шестимесячной перепаленой завивкой, маленькими глазками, которые смотрели испуганно-нагло из-под выщипанных почти начисто, и дорисованных черным карандашом бровей. На вид она была неопределенного возраста. Ее можно было легко принять за семнадцатилетнюю, как и всех на первокурсников, и за тридцатипятилетнюю.
Позже выяснилось - Надин папа был председателем колхоза, в котором была одна единственная школа. В этой школе Надина мама была директором. А Валина мама - завучем. А Володина мама была сестрой завуча. А Витин папа был кумом председателя колхоза. Вот почему Витя, Вова, Валя и Надя были золотыми медалистами. А сейчас они все жили в общаге. В разных, конечно, комнатах. Но домой в деревню ездили все вместе по пятницам, после занятий. На автобусе, который присылал за ними председатель колхоза.
Они и на картошку не поехали со всей группой. Им дали документ, что они будут помогать убирать урожай в родном колхозе. У всех был сильный белорусский акцент. Вернее они говорили по-белорусски, русскими словами. Даже имя свое Надя произносила «Надзя» или «Надзежда». Валечшка - именно так с твердым «чш» Лицьвин - и мягким «т», которое превращалось в «ц»...
Семьи у Надзи и Вали были зажиточные. Богатые даже. У обеих девиц была масса совершенно нелепых золотых украшений. О зубах я уже сказала? Ах, да у Надзи тоже были зубы золотые. Четыре. Два передних сверху, и два по бокам снизу. Кроме зубов, у обеих были одинаковые кольца в виде паука с огромным рубином в центре, «цепАчшка» - с кулоном, золотые серьги - правильно, одинаковые. Да, да, да - с рубинами.
- Воука! - говорила Надзя Трофимова трубным голосом и маленький Воука, подбоченясь, косолоапил к Надзе по первому зову.
- Виця! - вторила подружке Валечка, и Новиков, краснея, бубнил в ответ - Ну, што табе?
Закончилась «картошка». В середине октября первокурсники, наконец, начали учебу. Надзя и Валечка в обновах, справленных к «учобе», высокомерно поглядывали на однокурсниц. Наряды у них были «багатыя». Аляповатые, ярко-безвкусные, но дорогие. Девчонки ужасно важничали и общались только между собой, но словно напоказ. За время «картошки» вся группа подружилась, кое-кто даже завел первые студенческие романы. Не одна кастрюля макарон была съедена за полтора месяца. А эти - были чужие. К ним приглядывались.
Постепенно все вошло в свою коллею. Лекции. Перемены. Чертежи. Контрольные. Курсовые...
В нашей группе был английский язык. А в параллельной группе - французский. И вела его настоящая француженка. Так получилось.
Родители у Мари конечно, никто ее официально не называл «Мари» - Мария Михайловна) были восторженные коммунисты. Уже после войны, в самом начале пятидесятых, они сгинули где-то в Норильском ГУЛАГе. Мари попала в детский дом в подростковом возрасте. Там были все, или почти все, дети врагов народа. Но французский она помнила с рождения, и каким-то образом ей удалось закончить педагогическое училище, а потом заочно или «вечерне» пединститут. Невысокая, худенькая, черноволосая. Огромные каплевидные синие глаза на маленьком личике сердечком. У нее был муж. Советский инженер. Сын - Миша, в честь отца Мишеля. Ходила она сутулясь, словно старалась спрятаться. Одевалась крайне скромно, если не сказать бедно. О том, что Мари француженка Надзя и Валечшка узнали случайно и очень удивились.
- Я думала усе яе францужанкай завуць тавошта она французский ведет... - сказала Надзя.
- Аха, аха - я тожа так думала! Тожа!- закивала Валя, и серьги в ее ушах закачались.
Мы стояли у окна и смотрели на падающий первый снег. Скоро начнется последняя пара - и домой. Внизу по двору шла Мари. В сером пальтице, вязаной шапульке. Руки и нос от холода у нее покраснели. Она была похожа на воробьишку. Надзя внимательно наблюдала за Мари, а потом неожиданно громко, глубокомысленно заявила:
- Нееее.... Ну, хтоб ей дал - шо она са Франции? ...