kommersant.ru: интервью министра энергетики Александра Новака. 2
- Если налажены конструктивные отношения, то зачем государству нужен эффективный контроль в «Газпроме»?
- Контрольный пакет позволяет наиболее важные вопросы в «Газпроме» принимать директивными указаниями. Это не касается текущей деятельности, а затрагивает только стратегические вопросы, в том числе кадровые.
- Крупным пакетом «Газпрома» владеет компания «Роснефтегаз», председателем совета директоров которой является глава «Роснефти» Игорь Сечин. Существует ли между «Роснефтегазом» и Росимуществом акционерное соглашение? Или «Роснефтегаз» может голосовать пакетом «Газпрома», не опираясь на директивы Росимущества?
- Этот вопрос нужно адресовать Росимуществу.
-Сейчас в связи с решением президента рост тарифов в инфраструктурных монополиях, в том числе в энергетике, ограничивается уровнем инфляции. Возникает необходимость поиска нетарифных источников. Действительно ли за их счет будет финансироваться значительная часть инвестпрограмм?
- В принципе все инвестпрограммы, в том числе и наших инфраструктурных компаний, всегда финансировались не только за счет тарифов, а за счет привлечения разного рода заемных средств. Тариф, естественно, и впредь будет обеспечивать как текущие расходы, так и амортизацию и прибыль, которые являются базой для привлечения заемных средств, образуя в совокупности источники финансирования инвестпрограммы.
- И так и будет дальше: тариф ограничен уровнем инфляции, а все, что сверх него, средства на развитие, будет черпаться из нетарифных источников?
- Это целый комплекс вопросов по расчету потребностей в инвестиционной программе. С одной стороны, при снижении размера индексации тарифа до уровня инфляции, безусловно, сокращаются источники финансирования инвестиционной программы. С другой стороны, в том, что касается доступности нетарифных источников, также возникает ситуация, когда невозможно постоянно занимать, ведь есть предельные ограничения - например, соотношение долга к EBITDA не более трех и так далее. Безусловно, придется корректировать инвестпрограммы инфраструктурных монополий с учетом принятых решений, но при этом перед ними будет поставлена задача повышения эффективности как операционных расходов, так и капитальных затрат, где есть большие резервы.
- Теперь компаниям предоставлены инструменты более дешевого заимствования - такие как пенсионные средства, средства ФНБ… Но вот они кончатся - и что будет дальше?
- Никакой трагедии не будет. Все эти деньги, которые выделены, в частности, для ФСК (100 млрд руб. средств пенсионных накоплений ВЭБа),- это такие же заемные средства, как и на рынке, только несколько дешевле. И решение о том, что их дополнительно выделяют по низкой ставке, направлено на то, чтобы простимулировать за их счет финансирование новых проектов. Если бы это были заемные средства на рынке, они бы не были такими длинными и эти деньги пришлось бы возвращать в более короткие, чем 30 лет, сроки, а нагрузка на тарифную составляющую в ближайшие 10-15 лет была бы выше.
- Кто вообще оценивает нужность тех проектов, на которые выделяются деньги? Ведь регулярно возникают существенные замечания к обоснованности строительства тех или иных инфраструктурных объектов.
- Относительно средств ВЭБа поясню, что это целевое финансирование. Есть потребность в реализации конкретных проектов по развитию Дальнего Востока, и в основном эти деньги выделяются под эти проекты: под строительство инфраструктуры, разработку новых месторождений, расширение мощностей уже действующих предприятий. И предполагается, что возврат инвестиций будет осуществляться за счет повышенного тарифа для конкретного потребителя, для которого строится такая инфраструктура. Это означает, что деньги занимает компания, строит ЛЭП под конкретного потребителя, и это не пустые или полузагруженные подстанции. И в оплате услуг по поставке электроэнергии потребителю будут учитываться текущие расходы плюс возврат капитала в течение длительного времени.
- То есть для потребителя будет повышен тариф на передачу…
- Да, на инвестиционную составляющую. Но в альтернативном варианте потребитель должен был бы сам построить эту инфраструктуру и разом за нее заплатить. Ему выгоднее оплачивать ее через тариф на электроэнергию, с рассрочкой платежа.
- Так на Дальнем Востоке потребители есть не везде.
- Будут строить только там, где есть потребитель. Там уже есть конкретные проекты - например, Удоканское месторождение, ряд других... Если потребителя не будет, никто, конечно, не станет прокладывать линию. Все эти программы вложения денег, во-первых, будут публичными, а во-вторых, будут обсуждаться здесь, в Минэнерго. Мы будем жестко следить за этим.
- Действующие инвестпрограммы будут проаудированы?
- Мы сейчас подготовили комплекс мер, включая проект нормативно-правового акта, которые в целом вводят систему технологического и ценового аудита инвестпрограмм естественных монополий в энергетике. Уже начали публичное обсуждение ключевых инвестпрограмм, в первом полугодии рассмотрели с общественностью инвестпрограмму ФСК. Такое поручение было нам дано в рамках разработки стратегии электросетевого комплекса, когда был утвержден список нормативно-правовых актов, которые должны быть приняты до конца года. В соответствии с этим все инвестпрограммы будут проходить аудит. Запустили механизм ценового и технологического аудита новых объектов генерации на Дальнем Востоке, которые реализуются компанией «РусГидро».
- А нефтегазового сектора это касается?
- Речь сейчас идет об инфраструктурных монополиях.
- То есть для общественного обсуждения будут выделены инвестиции в части развития ГТС?
- Мы сейчас над этим работаем. Пока работа не завершена, это поручение мы получили совсем недавно.
- Может ли идти речь о выделении в структуре «Газпрома» отдельной газотранспортной компании?
- Сейчас такой вариант не рассматривается.
- Тогда как осуществлять согласование инвестпрограммы в части ГТС?
- Инвестпрограмму по ГТС можно выделить в отдельный учет. Хотя окончательные формы еще обсуждаются.
- В связи с ожидаемым снижением динамики роста цен на газ до уровня инфляции как будет скорректирована инвестпрограмма «Газпрома» в 2014-2015 годах?
- Соответствующими расчетами занимаются Минэнерго и Минэкономики. Там много факторов, влияющих на коррекцию инвестпрограммы «Газпрома», в том числе НДПИ на газ. Сейчас придумана специальная формула расчета НДПИ, исходя из которой при росте цен газа, растет и размер налога, при снижении цен - налог падает. Частично это компенсирует замедление динамики роста цен газа, но не целиком, поэтому объем инвестпрограммы будет, вероятно, снижаться. По прогнозу «Газпрома» на 2014-2015 годы, его выручка сократится на 10%, а объем инвестпрограммы - на 130 млрд руб.
- Что происходит с законопроектом по «последней миле»? Чем вызвана такая спешность его согласования?
- С 1 января 2014 года в соответствии с законом действие механизма «последней мили» прекращается. Если не принять закон, регулирующий эту ситуацию либо путем продления срока, либо через постепенный переход к ликвидации «последней мили», то выпадающие доходы сетей составят около 58 млрд руб. Понятно, в рамках координируемой нами работы по повышению эффективности расходов естественных монополий эта сумма может быть уменьшена, но все равно в отдельных регионах уже сегодня есть фактический дефицит средств не то что на финансирование инвестпрограмм - на ремонты, чего в преддверии зимы никто допустить не может. При этом, чтобы покрыть эти недостающие средства, тарифы для потребителей в регионах, где есть «последняя миля», пришлось бы поднять на 20-100%. Этого тем более допускать нельзя. Поэтому мы должны принять изменения в закон об электроэнергетике, который позволил бы эту ситуацию урегулировать. И мы предложили некий механизм, который рассматривается в Госдуме.
- Станет ли проблемой то, что в законопроекте предлагается запретить заключать прямые договоры с ФСК уже с 1 января 2014 года, в то время как компенсирующие механизмы для потребителей будут описаны в другом документе, который могут не успеть подготовить так быстро?
- Почему же? У нас сегодня параллельно разрабатывается проект нормативно-правовых актов, где будут прописаны все детали работы данного механизма. И эти постановления должны также выйти до момента принятия тарифных решений.
- Глава «Россетей» Олег Бударгин заявил о возможности появления в «Россетях» и ФСК нового сильного акционера. Насколько реальным вы считаете появление там какого-либо инвестора - в частности, «Роснефтегаза»?
- Вопросы о привлечении в «Россети» или ФСК частных или каких-либо других инвесторов не обсуждались. В принципе, если появится необходимость привлечения инвестора, я думаю, что при условии сохранения контрольного пакета за государством теоретически это возможно.
- Но без передачи конкретного пакета?
- Да, без передачи контрольного пакета.
- Вы успеваете внести в правительство новую модель энергорынка в срок?
- Успеваем. У нас, правда, остаются разногласия, которые, похоже, придется снимать на уровне правительства, учитывая стратегическую значимость решения и возможные последствия. Мы попросили продлить срок до 1 сентября, чтобы максимально сблизить позиции. Собираемся в министерстве с экспертами два раза в неделю. Не хочу загадывать, но мы уже почти в завершающей стадии.
- Модель претерпела какие-то изменения, кроме внесения в нее механизма гарантированных инвестиций (МГИ)? Добавилось что-нибудь в структуре модели? Найден ли и возможен ли какой-либо компромисс с моделью, предложенной «Интер РАО» и «Газпром энергохолдингом»?
- Оба обсуждаемых варианта имеют сторонников и противников среди генераторов, модель «ДПМ-штрих» поддерживается больше госкомпаниями. Потребителям модель генераторов не нравится, но и консолидированной позиции по рыночной модели у них пока нет. Компромисс между моделями - это как раз сроки и способы работы МГИ. Мы сейчас считаем последствия, делаем дополнительные расчеты по всем моделям.
- В чем компромиссность МГИ? Ведь представляется, что генераторы хотят не совсем этого. Они хотят получать ДПМ (договоры на поставку мощности, обеспечивающие окупаемость инвестиций) для модернизации своих станций, а не для строительства системной генерации...
-На мой взгляд, МГИ может охватывать как новое строительство, так и модернизацию. То есть, во-первых, государство должно определить точки, где должна быть построена генерация, провести конкурс по привлечению соответствующих инвесторов. И во-вторых, если оно считает, что нужно обновить какую-то часть основных фондов, самые старые, в самом плачевном состоянии, то оно может предоставить такой МГИ для модернизации.
- То есть, например, раз в год разыгрывается замещение некого процента изношенных мощностей?
- Мы обсуждали каждый год на переходный период до полного внедрения рыночной модели. Объем - в зависимости от того, что мы можем себе позволить в рамках ценовых ограничений. Потому что можно было бы все сразу обновить, но тогда цены на электроэнергию оказались бы очень высокими. Эти гарантированные инвестиции оплачивают в итоге потребители.
- Итак, гарантированные инвестиции будут двух видов по объектам инвестирования: новое строительство и замена основных фондов?
- Да. Потому что не может быть только новое строительство, должна быть и модернизация - в критических ситуациях, когда рыночные инструменты не работают. Можно предусмотреть такие возможности.
- И в этом и есть последнее сближение позиций?
- Мы до сих пор еще пытаемся убедить друг друга и показать с помощью расчетов, какой вариант лучше. МГИ, на наш взгляд, может стать компромиссным.
- Модель генераторов «ДПМ-штрих», в частности, подразумевает и возможность выдачи классических ДПМ? То есть по одной точке с модернизационным проектом может конкурировать проект нового строительства?
- В принципе да.
- А в механизме гарантированных инвестиций это будет в том варианте, который вы предлагаете?
- Думаю, да.
- Поправки по неплатежам за электроэнергию, которые предлагало Минэнерго, были ли в результате дополнены предложениями «Совета рынка», предусматривающими более строгие меры по борьбе с неплательщиками? Этот законопроект внесен в Госдуму?
- Законопроект на согласовании, пока он в правительство не внесен. В частности, обсуждаются те предложения, которые поступили от «Совета рынка». На неделе я проведу совещание, чтобы принять окончательное решение.
- Определены ли основные параметры топливного баланса между Россией и Белоруссией в этом году?
- Пока не определены. Мы работаем в этом году в особом режиме, каждые три месяца утверждаем баланс. Пока согласовали только на первый, второй и третий кварталы. Безусловно, белорусская сторона желает до конца года подписать баланс, мы бы тоже хотели это сделать, но мешает ряд вопросов, связанных с экономикой. Например, в прошлом году российские нефтяники поставили в Белоруссию 21,2 млн тонн нефти. Если мы увеличим этот объем до 23 млн тонн, то при беспошлинной поставке это приведет к дополнительным потерям для российского бюджета - с каждой тонны примерно $400. Но мы эти потери можем компенсировать, развивая сотрудничество с белорусскими компаниями и создавая, например, СП в сфере электромашиностроения, которые задействованы в производстве минеральных удобрений. Сейчас этим занимается Минпромторг.
- А текущий уровень обратных поставок нефтепродуктов вас устраивает?
- Белорусская сторона пока не выполняет те показатели, которые были запланированы в протоколе заседаний Аркадия Дворковича и первого вице-премьера Белоруссии Владимира Семашко. Тем не менее те объемы, которые были поставлены в Россию за первые четыре месяца этого года - 560 тыс. тонн нефтепродуктов,- соответствуют спросу на нашем рынке. Но, учитывая результаты модернизации российских НПЗ, возможно, нам к концу года и не понадобятся те же объемы нефтепродуктов, какие требовались в начале.
- «Транснефть» активно привлекает внимание к теме расширения нефтепродуктопроводов, объясняя это дефицитом экспортных мощностей. Есть такая проблема?
- Как такового дефицита нет, есть очень большой износ нефтепродуктопроводов. Существующий тариф на прокачку нефтепродуктов не может покрыть расходы на их модернизацию. Предложение «Транснефти» состоит в том, чтобы использовать для работ деньги «Транснефти», а не «Транснефтепродукта».
- А как вы относитесь к этому варианту?
- На мой взгляд, подход в целом неверный. Системы нефтепроводов и нефтепродуктопроводов - две совершенно разные, в них работают разные компании. К тому же существует риск перекрестного субсидирования, поэтому с точки зрения экономики и интересов поставщиков нефти это не совсем целесообразно. Но как источник финансирования такое предложение «Транснефти» выглядит заманчиво.
- А откуда же иначе компании деньги брать?
- Делать долгосрочные займы, например.
- Что вы в данном случае понимаете под долгосрочными займами? Инфраструктурные облигации?
-Инфраструктурные облигации - это вид долгосрочных займов. Мы не говорим, что «Транснефть» должна выпускать обязательно этот вид облигаций. Компания может выбрать то, что покажется ей наиболее приемлемым: либо это облигации, либо кредиты, либо займы юридического лица. Сейчас мы видим только одно: у «Транснефтепродукта» не хватает собственного тарифного источника для того, чтобы обеспечивать модернизацию и строительство новых проектов. В целом же, если нефтепродуктопровод строится для конкретной компании для прокачки в конкретный порт, мы рассматриваем его как проект, то есть под него можно взять длинные деньги, построить, а затем возместить затраты за счет долгосрочного тарифа на прокачку.
- В чем заключается компромисс, которого достигли Минэнерго, Минфин и правительство по льготным ставкам НДПИ на трудноизвлекаемую нефть?
- В проекте изменений в Налоговый кодекс, подготовленном Минфином, было прописано, что до 2016 года компании должны обеспечить прямой раздельный учет трудноизвлекаемой нефти на своих месторождениях. Но на совещании у Аркадия Дворковича мы договорились о том, что не будем требовать от нефтяников выполнения этого условия. Мы пришли к выводу, что это сложно и экономически нецелесообразно, потому что на создание системы учета нужно в пять раз больше, чем тот экономический эффект, который компании смогут получить от льгот.
- Недавно правительство приняло предложение Минэнерго по небольшому повышению акцизов на высококачественный бензин, но Минфин говорит, что все равно этих денег не хватит для наполнения дорожного фонда. В каком направлении сейчас ведется диалог?
- Правительство поручило доработать вопрос о других источниках формирования дорожного фонда. Сейчас основная идея привязать к формированию дорожного фонда не только акцизы, но и другие налоги, например НДПИ.
- Сейчас Минэнерго и Минфин ведут консультации об источниках замещения выпадающих доходов дорожных фондов. С точки зрения Минэнерго, для отрасли важнее сохранение дифференциации акцизов в зависимости от экологического класса или неповышение пошлины на мазут с 2014 года?
- В части акцизного налогообложения существующий дифференциал ставок акцизов между моторными топливами высоких и низких экологических классов - это важный стимул модернизации нефтепереработки, которая еще не завершена. Для обеспечения бюджетной стабильности в 2014-2015 годах можно увеличить ставки акцизов на автобензины класса 5 на 700 руб. за тонну и класса 4 на 500 руб. за тонну. Если в 2016 году полученные ставки проиндексировать до 10%, это позволит завершить программу модернизации НПЗ, а дифференциал между автобензинами пятого класса и третьего-четвертого класса сохранится на уровне порядка 4 тыс. руб. за тонну. Повышение экспортной пошлины на мазут до 70% от пошлины на нефть правительство считает нецелесообразным.
- С 2015 года предлагается повышение пошлины на мазут до 100%. Может ли это параллельно проходить вместе со снижением экспортной пошлины на бензин?
- Теоретически да, но мы считаем, что прежде, чем снижать пошлину на бензин, нужно тщательно проанализировать возможные последствия. Снижение экспортной пошлины влияет на стимулирование экспорта и на рост цены. Прежде чем принимать решения, мы обязательно проанализируем состояние рынка нефтепродуктов. Нефтекомпании постоянно поднимают вопрос.
- Но ведь снижение экспортной пошлины может способствовать экспорту нефтепродуктов, которых из-за модернизации российских НПЗ становится все больше?
- Действительно так, поэтому в нашем анализе мы будем учитывать все факторы, чтобы не допустить дефицита нефтепродуктов на российском рынке. Заградительная пошлина была принята специально для того, чтобы обеспечить наших потребителей нефтепродуктами в любой ситуации, в том числе и во время остановки заводов на ремонт и реконструкцию.
- А в целом довольны ли вы результатами исполнения нефтяниками четырехстороннего соглашения? Все ли будет выполнено в срок и когда уровень переработки достигнет 80%?
- Модернизация отечественных НПЗ проходит в соответствии с графиком. Кроме того, в прошлом году у нас был достаточно большой объем инвестиций в переработку - 174 млрд руб., что значительно выше предыдущего года. По двум-трем компаниям мы видим отставание от графика...
- ФАС предложил Минэнерго рассмотреть возможность поставок бензина на Дальний Восток из Южной Кореи. Как вы относитесь к такому варианту?
- Технически такой путь возможен, в 1990-е годы так и делалось. Если потребителям это будет экономически выгодно.
- Как вы оцениваете результаты торгов нефтепродуктами на бирже?
- Также вполне положительно. По той информации, которая есть на сегодняшний день, за 2012 год порядка 10 млн тонн нефтепродуктов было продано на бирже, плюс на 36% выросло количество самих сделок по сравнению с 2011 годом. 30 апреля мы подписали с ФАС совместный приказ, он сейчас находится в Минюсте. Там речь идет об установлении требований по продаже нефти и нефтепродуктов на бирже. Каждая компания должна не менее 10% бензина продавать на бирже.
- Как продвигается работа по организации биржевых торгов газом?
- Постановление правительства об их организации вышло еще в апреле 2012 года. Но торги до сих пор не запущены. Мы проводим анализ причин этого и готовим предложения. Разрабатывается проект постановления правительства, реализация которого, по нашему мнению, позволит запустить организованные торги газом в России, предоставив возможность реализации газа не только на биржевых площадках, но и в рамках торговых систем. Также реализация данного проекта обеспечит ликвидность торговых площадок, решит вопросы оплаты приобретенного в ходе торгов газа и ряд других проблем. Для этого создана рабочая группа, она завершит работу до конца года. В свою очередь, участникам организованных торгов газом предстоит решить не менее сложные задачи, связанные с практической организацией биржевых торгов газом (взаимодействие, создание торговой системы и секций на биржах, адаптация программных продуктов и так далее).
- А что мешает сейчас, какие проблемы?
- Помимо технических есть еще и большие идеологические проблемы.
- Минэкономики предлагает учитывать цены на газ в США при расчете внутренних цен на газ в РФ. То есть правительство ожидает, что американский газовый рынок не останется локальным, а сырье из США станет серьезно влиять на мировые цены?
- Вряд ли это серьезно повлияет на мировые цены, что касается внутренних цен, Минэнерго готово рассмотреть предложенный Минэкономики подход к определению внутренних цен на газ, имея в виду необходимость учета спотовой цены на газ в США. Пока в соответствии с действующей формулой рыночной равнодоходности при расчете внутренних цен на газ учитываются европейские цены. Вопрос требует проработки.
- Каков прогноз по добыче нефти к 2020 году?
- В нашем консервативном прогнозе объем нефти не увеличивается, а сохраняется на достигнутом уровне. Однако это тоже непростая задача, так как необходимо принять меры для увеличения коэффициента извлечения нефти Западной Сибири, а также поддерживать или даже наращивать объем добычи трудноизвлекаемой нефти, стимулировать разработку новых месторождений.
- Сейчас планируется предоставление каких-то дополнительных льгот, кроме тех, которые обсуждались?
- Нет, текущие предложения достаточно комплексные.
- Какой будет структура добычи, на ваш взгляд, через 15 лет?
- Если сейчас будут приняты все законы, которые мы разработали, то заработают стимулирующие факторы для добычи трудноизвлекаемой нефти и добычи на шельфе. Уже в краткосрочной перспективе, за один-два года, по нашим оценкам, это даст свой положительный эффект и позволит компаниям делать дополнительные инвестиции. Например, в баженовскую или ачимовскую свиты. За счет трудноизвлекаемой нефти уровень добычи может вырасти на 15 млн тонн в год, то есть примерно на 3% к текущему уровню.
- Этого будет достаточно, чтобы уровень добычи не снижался?
- Да. Плюс мы рассчитываем на добычу на шельфе. «Роснефть» и «Газпром» уже готовы начать геологоразведочные работы и бурение вместе с партнерами. К 2022-2025 годам на шельфе по планам компаний должна начаться промышленная добыча.
- Как вы оцениваете систему «60-66»? Не планируется ли ее менять?
- Пока не планируем - в этом сейчас нет необходимости. Правила должны действовать какое-то время, ведь у компаний есть горизонт планирования. Наши специалисты считают, что система в этом виде стимулирует развитие добычи в Западной Сибири. В этом регионе раньше было снижение ее уровня на 0,8% в год, а в этом году уровень уже стабильный. Кроме того, на 9-10% увеличилось разведочное бурение, уровень добычи - на 15%, а переработки - на 26%. На мой взгляд, все эти показатели свидетельствуют об эффективности системы «60-66».
- Как вы относитесь к решению Казахстана об изменении правил импорта нефтепродуктов из России - теперь работающие там компании не могут делать это напрямую?
- Да, Казахстан принял решение о закупке российских нефтепродуктов через единственного оператора. Такая практика, например, действует в Китае. Конечно, компаниям так работать гораздо сложнее, ведь с монополистом договориться всегда непросто. Мы планируем обсуждать ситуацию в рамках нового межправсоглашения (действующее истекает в конце года). Одна из текущих проблем заключается в том, что Казахстан должен поставлять в Россию нефть в счет поставок нефтепродуктов. Там есть разночтения по поводу коэффициентов. С 1 января будущего года такой ситуации уже не будет. Может быть, проблемы и закончатся сами по себе.
http://www.kommersant.ru/doc/2229666