К 100-летию Владимира Дарьяльского
22.06.2012
Столетие Владимира Дарьяльского могли бы отметить как минимум три российских города. Мончегорск, где выпускник Ленинградского горного института заложил основы кобальтового производства. Норильск, куда вместе с комбинатом "Североникель" был эвакуирован после начала Великой Отечественной войны и где верой и правдой служил делу становления советской металлургии. И Красноярск, в котором профессор Дарьяльский после 22 норильских лет возглавлял переведённый из Москвы институт цветных металлов.
Все, кто знал Владимира Алексеевича, отмечают его необычайное трудолюбие, даже трудоголизм, как сказали бы сегодня. В 16 лет он остался без матери, вдвоём с отцом. Окончив 9 классов, юноша в конце 1930 года уехал из Новгородской области учиться в Ленинград, но опоздал на вступительные экзамены и по путёвке комсомола стал работать препаратором-шлифовальщиком в институте геохимии Александра Ферсмана и геолого-химическом, возглавляемом прославленным академиком Владимиром Обручевым.
В 19 лет в экспедиции под руководством известных учёных Бонч-Осмоловского и Маркова на Волге он обнаружил скелет давно вымершего древнего слона трогонтерия. Находку отреставрировали и поместили в экспозицию институтского музея, а в "Ленинградской правде" был опубликован материал о ценнейшей палеонтологической находке члена экспедиции Владимира Дарьяльского.
Через год он отправился на южный Урал в составе группы под руководством академика Александра Ферсмана. В 1933-м в составе Памирской правительственной экспедиции занимался поисками исландского шпата. Наверняка первые представления об исследовательской работе были почерпнуты будущим студентом Ленинградского горного института именно в этих поездках.
На первом курсе он окончательно осиротел - через семь лет после смерти матери не стало и отца. И всё же в 1940 году институт был окончен, и инженер-металлург по цветным и благородным металлам получил направление на комбинат "Североникель". Там же, в цехе электролиза никеля, он встретил вторую свою половину Екатерину Чалинчук.
В эвакуацию в Норильск молодые направились вдвоём, не успев даже зарегистрировать брак. Время на загс у них нашлось только после войны - в 1947 году. Екатерина Петровна с первых дней в Норильске пошла работать в проектную контору.
Ещё в Мончегорске он завёл определённый порядок работы, сохранённый и в Норильске. На кобальтовом заводе каждое утро начальника начиналось с обхода котельной. Если обнаруживались неполадки, звонил руководству ЕВС, подчинявшемуся комбинату. После обхода цехов и анализа их работы Дарьяльский заворачивал в механическую мастерскую.
"Бывало, только зайдёшь, сразу обступают люди. Нередко это отнимало много времени, но зато я знал всю подноготную. После заходил в кабинет, раздевался, спускался на нулевую отметку, шёл по ваннам электролизного отделения. Затем обходил гидрометаллургическое отделение. Во время обхода разговаривал с рабочими и не только на производственные темы. В этих ежедневных встречах с людьми была большая обоюдная польза. На них уходило полтора-два часа, но зато и мне уже никто не мог вправить мозги на диспетчерской", - так Владимир Алексеевич через десятилетия вспоминал годы работы на кобальтовом заводе.
В одном из своих последних интервью он уже мог не скрывать, что аппаратчиками, лаборантами, слесарями, механиками на заводе работали только что освободившиеся инженеры, часто с большим опытом и стажем работы на руководящих должностях. А те, в свою очередь, свидетельствовали, что их начальник умел создавать здоровую атмосферу, никогда и ни в чём не давая почувствовать бесправное положение большинства своих подчинённых, не делая разницы между ними и вольнонаёмными.
Его считали самой яркой личностью среди эвакуированных в начале войны мончегорцев, сформировавших в лагерном посёлке Норильск своеобразный культурный слой. Его время от времени подпитывала освобождавшаяся из лагеря интеллигенция, так называемая "ссылка".
Первым местом инженера Дарьяльского в военном Норильске стал строящийся Малый металлургический завод. 20 августа 1941 года он получил назначение на должность начальника обжигового цеха, к которому позднее присоединилось руководство электролитным цехом и всем заводом. В феврале 1944-го знание технологии обжига, приобретённое Дарьяльским на ММЗ, потребовалось на пущенном два года назад Большом металлургическом заводе. В конце войны, в апреле 1945 года, он принял кобальтовый завод (сейчас хлорно-кобальтовый цех никелевого). 12 января 1946-го была проведена первая плавка, а 13-го, в день рождения начальника завода, пришло сообщение, что анализы подтвердили кондиционность первого металла, с которого новоиспечённый металлург начинал свою профессиональную деятельность в Мончегорске.
В истории "Североникеля" Дарьяльский остался как установщик печей Грамолина для плавки кобальта. Этому металлу, в отличие от Мончегорска, при проектировании и строительстве комбината не придавалось никакого промышленного значения, так как главным был никель. Только после окончания основных строительных работ по никелю и меди дошла очередь до кобальта и платиноидов.
За короткий период освоения кобальтового производства в Норильске было обучено более 1 200 химиков, технологов, ремонтников, металлургов. Отлажено оборудование, вывезенное с Кольского полуострова. На этом заводе Владимир Дарьяльский работал до своего 40-летия, получив в 1952-м назначение на должность главного металлурга комбината.
Труды Дарьяльского и его соратников по норильскому кобальту увенчались присуждением Сталинской премии 1951 года с формулировкой "За разработку и внедрение нового метода получения металла", речь шла о чистом кобальте. Таков итог первого норильского десятилетия. Впереди было ещё одно, наполненное не менее яркими и значимыми событиями.
Пять лет назад, когда Владимиру Дарьяльскому исполнилось 95, "Заполярный вестник" писал о необходимости установить мемориальную доску в память о человеке, благодаря которому 70 лет назад был получен первый норильский никель, а через четыре года и кобальт. Когда бывший главный инженер НГМК переезжал в Красноярск, из норильских руд извлекали 14 элементов Менделеева.
"По комплексу извлекаемых металлов, их важности и ценности - предприятий, равных комбинату, нет в нашей стране", - утверждал Дарьяльский в брошюре, посвящённой четвертьвековому юбилею Норильского комбината.
В 1962-м ему исполнилось 50. Директор комбината Алексей Логинов прочил Дарьяльского на своё место. "Великолепный инженер, прошедший все стадии производства, обладает безупречным авторитетом в коллективе". Но Пётр Ломако, будущий министр цветной металлургии, а тогда председатель совнархоза, предпочёл Владимиру Дарьяльскому Владимира Дроздова, назначив на место главного инженера третьего Владимира - Долгих.
Известно, что норильское окружение не хотело терять Дарьяльского. И он тоже тяжело переживал свой, по большому счёту, вынужденный отъезд. По воспоминаниям Анатолия Львова, бравшего интервью у Дарьяльского в марте 1962-го, "красивый, благородный, с манерами, немолодой человек, рассказывая журналисту о Талнахе, расплакался: "Тут сейчас такое начнётся... И без меня".
После смерти Сталина, когда Норильск из лагеря превратился в город, новому главному инженеру Норильского комбината пришлось в очередной раз перестраивать производство, переводя его на вольнонаёмную рабочую силу. Случалось, что из-за нехватки рабочих рук простаивали шахты, рудники, строительные конторы и переделы заводов. Не всегда выполнялся план по основным видам продукции. Поползли слухи о возможной ликвидации Норильского комбината. Только по второму полугодию 1957-го норильчане выполнили план, а в следующем году предприятие стало рентабельным.
Залогом успеха производственной деятельности комбината стало строительство постоянного жилья, в том числе и для новосёлов. В 1956-м, исполняя обязанности директора комбината, Владимир Дарьяльский сам встретил первый комсомольско-молодёжный десант и делал всё, чтобы обеспечить новосёлам начало жизни в непривычной и малоприветливой среде. Кроме бараков он распорядился освободить и переоборудовать под общежития несколько комбинатских управлений.
В конце 1961 года из Москвы пришло известие об утверждении Дарьяльского в учёном звании профессора на кафедре металлургии тяжёлых и благородных металлов. Производственный и научный опыт звёздного норильчанина помог в короткий срок создать базу и научно-педагогические кадры практически нового высшего учебного заведения. Через десять лет к норильским орденам и медалям добавилось два ордена - "Знак почёта" и Трудового Красного Знамени - за успешную подготовку научно-педагогических и инженерных кадров в институте.
Сегодня, по прошествии почти сорока лет, найти кого-либо из бывших выпускников КИЦМа времён ректорства Дарьяльского оказалось делом не простым. Но всё-таки удалось. Рассказывает выпускник института 1974 года, бывший норильчанин, ныне проректор Российского государственного геолого-разведочного университета имени Серго Орджоникидзе Владимир Моисеенко.
"Мои воспоминания о Владимире Алексеевиче Дарьяльском связаны, прежде всего, со студенческой жизнью. Красноярский институт цветных металлов им. М. И. Калинина, куда я поступил учиться в 1969 году, в то время возглавлял как раз В. А. Дарьяльский. Институт располагался на правом берегу Енисея, среди крупных промышленных предприятий, и был весьма известным и уважаемым учебным заведением. Здесь готовились инженерные кадры для предприятий горнодобывающей и металлургической отраслей промышленности, бурно развивающихся в крае. Институт располагал двумя учебными корпусами и четырьмя общежитиями. Причём прекрасно оборудованный лабораторный комплекс был совсем недавно принят в эксплуатацию, и уже началось строительство спортивного комплекса с плавательным бассейном, пятого общежития и отдельного современного здания студенческой столовой.
Зачем я об этом пишу? А зачем, чтобы подчеркнуть, каким замечательным ректором был Владимир Алексеевич, как активно и динамично при нём развивалась и укреплялась учебная и материальная база института, создавались отличные по тем временам условия для учёбы и жизни студентов, аспирантов и сотрудников. Владимир Алексеевич не сидел в кабинете, его можно было встретить и в аудиториях на занятиях, и в общежитиях, и на концертах и капустниках в институтском клубе "Искатели". К реализации планов развития института В. А. Дарьяльский активно подключал профсоюзную и комсомольскую организации, студенческий актив. Не счесть субботников, проведённых студентами на строительстве и ремонте общежитий, бассейна и столовой, причём, и это очень важно, ректор "субботничал" вместе с нами!
Хочется отметить, что Владимир Алексеевич по-настоящему любил институт и своих студентов и зачастую не уступал нам ни в энергичности, ни в задоре! При его непосредственном участии в институте возникла первая команда КВН, была создана творческая студенческая агитбригада, которая ежегодно объезжала с концертами на выделенном институтом автобусе районные центры, деревни и посёлки Манского, Сухобузимского и других районов края. Благодаря В. А. Дарьяльскому в 1971 году был заключён договор о сотрудничестве с администрацией Красноярского театра юного зрителя, и молодые актёры театра, выпускники театральных вузов Ленинграда, работавшие в ТЮЗе, стали режиссёрами и постановщиками спектаклей созданного в КИЦМе студенческого театра эстрадных миниатюр. Надо сказать, что студенческие театральные постановки зачастую носили очень острый сатирические характер, раскрывающий не только недостатки учёбы и жизни самих студентов, но и недочёты в работе преподавателей, деканов и других работников института. Так вот, ректор смеялся вместе со всеми и ни разу не поддержал необоснованное возмущение считающих себя обиженными работников. Поддерживая творческую деятельность студентов, ректор не давал никаких поблажек в учёбе.
Владимир Алексеевич вместе с ректоратом и деканами постоянно заботился о будущей работе выпускников. Представители крупнейших комбинатов, горнодобывающих предприятий, металлургических заводов присутствовали у нас не только при наборе студентов на производственные практики и при распределении на работу, но и на защите дипломных и даже курсовых работ. Знакомство наших студентов с будущим местом работы порой начиналось уже на первом и втором курсах с участия в студенческих строительных отрядах.
Студенты тоже отвечали ректору искренней любовью и уважением! Вспоминается такой случай. Весной 1973 года мы сидели в аудитории основного корпуса университета на лекции по электрическим машинам. Было уже по-весеннему тепло, и окна в аудитории были открыты настежь. Прямо во время лекции с улицы донёсся громкий крик ректора: "Студенты! Выгляните в окна!" Мы высунулись в окна и увидели стоящего посреди площади В. А. Дарьяльского, который попросил спуститься к нему студентов, имеющих вторую группу крови. Через пять минут возле ректора стояло человек тридцать! Оказалось, что для проведения операции одному из проректоров потребовалось значительное количество крови второй группы. Собравшиеся студенты добровольно сдали свою кровь, и операция прошла успешно".
На пенсии Дарьяльские поселились в Днепропетровске. Владимир Алексеевич скончался на пороге нового тысячелетия, в ноябре 1999-го, ненадолго пережила своего мужа Екатерина Петровна. До последних дней руководители комбината, а потом и РАО не забывали о человеке, чей инженерный талант и преданность сделали возможным процветание горно-металлургического гиганта. Но памятная доска к 100-летию Владимира Дарьяльского так и не появилась, хотя мест для неё в Норильске предостаточно.
http://www.krasrab.com/archive/2012/06/22/09/view_article
Столетие Владимира Дарьяльского могли бы отметить как минимум три российских города. Мончегорск, где выпускник Ленинградского горного института заложил основы кобальтового производства. Норильск, куда вместе с комбинатом "Североникель" был эвакуирован после начала Великой Отечественной войны и где верой и правдой служил делу становления советской металлургии. И Красноярск, в котором профессор Дарьяльский после 22 норильских лет возглавлял переведённый из Москвы институт цветных металлов.
Все, кто знал Владимира Алексеевича, отмечают его необычайное трудолюбие, даже трудоголизм, как сказали бы сегодня. В 16 лет он остался без матери, вдвоём с отцом. Окончив 9 классов, юноша в конце 1930 года уехал из Новгородской области учиться в Ленинград, но опоздал на вступительные экзамены и по путёвке комсомола стал работать препаратором-шлифовальщиком в институте геохимии Александра Ферсмана и геолого-химическом, возглавляемом прославленным академиком Владимиром Обручевым.
В 19 лет в экспедиции под руководством известных учёных Бонч-Осмоловского и Маркова на Волге он обнаружил скелет давно вымершего древнего слона трогонтерия. Находку отреставрировали и поместили в экспозицию институтского музея, а в "Ленинградской правде" был опубликован материал о ценнейшей палеонтологической находке члена экспедиции Владимира Дарьяльского.
Через год он отправился на южный Урал в составе группы под руководством академика Александра Ферсмана. В 1933-м в составе Памирской правительственной экспедиции занимался поисками исландского шпата. Наверняка первые представления об исследовательской работе были почерпнуты будущим студентом Ленинградского горного института именно в этих поездках.
На первом курсе он окончательно осиротел - через семь лет после смерти матери не стало и отца. И всё же в 1940 году институт был окончен, и инженер-металлург по цветным и благородным металлам получил направление на комбинат "Североникель". Там же, в цехе электролиза никеля, он встретил вторую свою половину Екатерину Чалинчук.
В эвакуацию в Норильск молодые направились вдвоём, не успев даже зарегистрировать брак. Время на загс у них нашлось только после войны - в 1947 году. Екатерина Петровна с первых дней в Норильске пошла работать в проектную контору.
Ещё в Мончегорске он завёл определённый порядок работы, сохранённый и в Норильске. На кобальтовом заводе каждое утро начальника начиналось с обхода котельной. Если обнаруживались неполадки, звонил руководству ЕВС, подчинявшемуся комбинату. После обхода цехов и анализа их работы Дарьяльский заворачивал в механическую мастерскую.
"Бывало, только зайдёшь, сразу обступают люди. Нередко это отнимало много времени, но зато я знал всю подноготную. После заходил в кабинет, раздевался, спускался на нулевую отметку, шёл по ваннам электролизного отделения. Затем обходил гидрометаллургическое отделение. Во время обхода разговаривал с рабочими и не только на производственные темы. В этих ежедневных встречах с людьми была большая обоюдная польза. На них уходило полтора-два часа, но зато и мне уже никто не мог вправить мозги на диспетчерской", - так Владимир Алексеевич через десятилетия вспоминал годы работы на кобальтовом заводе.
В одном из своих последних интервью он уже мог не скрывать, что аппаратчиками, лаборантами, слесарями, механиками на заводе работали только что освободившиеся инженеры, часто с большим опытом и стажем работы на руководящих должностях. А те, в свою очередь, свидетельствовали, что их начальник умел создавать здоровую атмосферу, никогда и ни в чём не давая почувствовать бесправное положение большинства своих подчинённых, не делая разницы между ними и вольнонаёмными.
Его считали самой яркой личностью среди эвакуированных в начале войны мончегорцев, сформировавших в лагерном посёлке Норильск своеобразный культурный слой. Его время от времени подпитывала освобождавшаяся из лагеря интеллигенция, так называемая "ссылка".
Первым местом инженера Дарьяльского в военном Норильске стал строящийся Малый металлургический завод. 20 августа 1941 года он получил назначение на должность начальника обжигового цеха, к которому позднее присоединилось руководство электролитным цехом и всем заводом. В феврале 1944-го знание технологии обжига, приобретённое Дарьяльским на ММЗ, потребовалось на пущенном два года назад Большом металлургическом заводе. В конце войны, в апреле 1945 года, он принял кобальтовый завод (сейчас хлорно-кобальтовый цех никелевого). 12 января 1946-го была проведена первая плавка, а 13-го, в день рождения начальника завода, пришло сообщение, что анализы подтвердили кондиционность первого металла, с которого новоиспечённый металлург начинал свою профессиональную деятельность в Мончегорске.
В истории "Североникеля" Дарьяльский остался как установщик печей Грамолина для плавки кобальта. Этому металлу, в отличие от Мончегорска, при проектировании и строительстве комбината не придавалось никакого промышленного значения, так как главным был никель. Только после окончания основных строительных работ по никелю и меди дошла очередь до кобальта и платиноидов.
За короткий период освоения кобальтового производства в Норильске было обучено более 1 200 химиков, технологов, ремонтников, металлургов. Отлажено оборудование, вывезенное с Кольского полуострова. На этом заводе Владимир Дарьяльский работал до своего 40-летия, получив в 1952-м назначение на должность главного металлурга комбината.
Труды Дарьяльского и его соратников по норильскому кобальту увенчались присуждением Сталинской премии 1951 года с формулировкой "За разработку и внедрение нового метода получения металла", речь шла о чистом кобальте. Таков итог первого норильского десятилетия. Впереди было ещё одно, наполненное не менее яркими и значимыми событиями.
Пять лет назад, когда Владимиру Дарьяльскому исполнилось 95, "Заполярный вестник" писал о необходимости установить мемориальную доску в память о человеке, благодаря которому 70 лет назад был получен первый норильский никель, а через четыре года и кобальт. Когда бывший главный инженер НГМК переезжал в Красноярск, из норильских руд извлекали 14 элементов Менделеева.
"По комплексу извлекаемых металлов, их важности и ценности - предприятий, равных комбинату, нет в нашей стране", - утверждал Дарьяльский в брошюре, посвящённой четвертьвековому юбилею Норильского комбината.
В 1962-м ему исполнилось 50. Директор комбината Алексей Логинов прочил Дарьяльского на своё место. "Великолепный инженер, прошедший все стадии производства, обладает безупречным авторитетом в коллективе". Но Пётр Ломако, будущий министр цветной металлургии, а тогда председатель совнархоза, предпочёл Владимиру Дарьяльскому Владимира Дроздова, назначив на место главного инженера третьего Владимира - Долгих.
Известно, что норильское окружение не хотело терять Дарьяльского. И он тоже тяжело переживал свой, по большому счёту, вынужденный отъезд. По воспоминаниям Анатолия Львова, бравшего интервью у Дарьяльского в марте 1962-го, "красивый, благородный, с манерами, немолодой человек, рассказывая журналисту о Талнахе, расплакался: "Тут сейчас такое начнётся... И без меня".
После смерти Сталина, когда Норильск из лагеря превратился в город, новому главному инженеру Норильского комбината пришлось в очередной раз перестраивать производство, переводя его на вольнонаёмную рабочую силу. Случалось, что из-за нехватки рабочих рук простаивали шахты, рудники, строительные конторы и переделы заводов. Не всегда выполнялся план по основным видам продукции. Поползли слухи о возможной ликвидации Норильского комбината. Только по второму полугодию 1957-го норильчане выполнили план, а в следующем году предприятие стало рентабельным.
Залогом успеха производственной деятельности комбината стало строительство постоянного жилья, в том числе и для новосёлов. В 1956-м, исполняя обязанности директора комбината, Владимир Дарьяльский сам встретил первый комсомольско-молодёжный десант и делал всё, чтобы обеспечить новосёлам начало жизни в непривычной и малоприветливой среде. Кроме бараков он распорядился освободить и переоборудовать под общежития несколько комбинатских управлений.
В конце 1961 года из Москвы пришло известие об утверждении Дарьяльского в учёном звании профессора на кафедре металлургии тяжёлых и благородных металлов. Производственный и научный опыт звёздного норильчанина помог в короткий срок создать базу и научно-педагогические кадры практически нового высшего учебного заведения. Через десять лет к норильским орденам и медалям добавилось два ордена - "Знак почёта" и Трудового Красного Знамени - за успешную подготовку научно-педагогических и инженерных кадров в институте.
Сегодня, по прошествии почти сорока лет, найти кого-либо из бывших выпускников КИЦМа времён ректорства Дарьяльского оказалось делом не простым. Но всё-таки удалось. Рассказывает выпускник института 1974 года, бывший норильчанин, ныне проректор Российского государственного геолого-разведочного университета имени Серго Орджоникидзе Владимир Моисеенко.
"Мои воспоминания о Владимире Алексеевиче Дарьяльском связаны, прежде всего, со студенческой жизнью. Красноярский институт цветных металлов им. М. И. Калинина, куда я поступил учиться в 1969 году, в то время возглавлял как раз В. А. Дарьяльский. Институт располагался на правом берегу Енисея, среди крупных промышленных предприятий, и был весьма известным и уважаемым учебным заведением. Здесь готовились инженерные кадры для предприятий горнодобывающей и металлургической отраслей промышленности, бурно развивающихся в крае. Институт располагал двумя учебными корпусами и четырьмя общежитиями. Причём прекрасно оборудованный лабораторный комплекс был совсем недавно принят в эксплуатацию, и уже началось строительство спортивного комплекса с плавательным бассейном, пятого общежития и отдельного современного здания студенческой столовой.
Зачем я об этом пишу? А зачем, чтобы подчеркнуть, каким замечательным ректором был Владимир Алексеевич, как активно и динамично при нём развивалась и укреплялась учебная и материальная база института, создавались отличные по тем временам условия для учёбы и жизни студентов, аспирантов и сотрудников. Владимир Алексеевич не сидел в кабинете, его можно было встретить и в аудиториях на занятиях, и в общежитиях, и на концертах и капустниках в институтском клубе "Искатели". К реализации планов развития института В. А. Дарьяльский активно подключал профсоюзную и комсомольскую организации, студенческий актив. Не счесть субботников, проведённых студентами на строительстве и ремонте общежитий, бассейна и столовой, причём, и это очень важно, ректор "субботничал" вместе с нами!
Хочется отметить, что Владимир Алексеевич по-настоящему любил институт и своих студентов и зачастую не уступал нам ни в энергичности, ни в задоре! При его непосредственном участии в институте возникла первая команда КВН, была создана творческая студенческая агитбригада, которая ежегодно объезжала с концертами на выделенном институтом автобусе районные центры, деревни и посёлки Манского, Сухобузимского и других районов края. Благодаря В. А. Дарьяльскому в 1971 году был заключён договор о сотрудничестве с администрацией Красноярского театра юного зрителя, и молодые актёры театра, выпускники театральных вузов Ленинграда, работавшие в ТЮЗе, стали режиссёрами и постановщиками спектаклей созданного в КИЦМе студенческого театра эстрадных миниатюр. Надо сказать, что студенческие театральные постановки зачастую носили очень острый сатирические характер, раскрывающий не только недостатки учёбы и жизни самих студентов, но и недочёты в работе преподавателей, деканов и других работников института. Так вот, ректор смеялся вместе со всеми и ни разу не поддержал необоснованное возмущение считающих себя обиженными работников. Поддерживая творческую деятельность студентов, ректор не давал никаких поблажек в учёбе.
Владимир Алексеевич вместе с ректоратом и деканами постоянно заботился о будущей работе выпускников. Представители крупнейших комбинатов, горнодобывающих предприятий, металлургических заводов присутствовали у нас не только при наборе студентов на производственные практики и при распределении на работу, но и на защите дипломных и даже курсовых работ. Знакомство наших студентов с будущим местом работы порой начиналось уже на первом и втором курсах с участия в студенческих строительных отрядах.
Студенты тоже отвечали ректору искренней любовью и уважением! Вспоминается такой случай. Весной 1973 года мы сидели в аудитории основного корпуса университета на лекции по электрическим машинам. Было уже по-весеннему тепло, и окна в аудитории были открыты настежь. Прямо во время лекции с улицы донёсся громкий крик ректора: "Студенты! Выгляните в окна!" Мы высунулись в окна и увидели стоящего посреди площади В. А. Дарьяльского, который попросил спуститься к нему студентов, имеющих вторую группу крови. Через пять минут возле ректора стояло человек тридцать! Оказалось, что для проведения операции одному из проректоров потребовалось значительное количество крови второй группы. Собравшиеся студенты добровольно сдали свою кровь, и операция прошла успешно".
На пенсии Дарьяльские поселились в Днепропетровске. Владимир Алексеевич скончался на пороге нового тысячелетия, в ноябре 1999-го, ненадолго пережила своего мужа Екатерина Петровна. До последних дней руководители комбината, а потом и РАО не забывали о человеке, чей инженерный талант и преданность сделали возможным процветание горно-металлургического гиганта. Но памятная доска к 100-летию Владимира Дарьяльского так и не появилась, хотя мест для неё в Норильске предостаточно.
http://www.krasrab.com/archive/2012/06/22/09/view_article