Кровь, оно, песок и слёзы...
Непутевые заметки курят...
КРОВЬ
Вагону месяц до списания, не иначе. Теперь я знаю, какие вахтеры должны объяснить, почему он на ней так сдвинут. Эти все объяснят,даже то, чего не просишь. Милые отзывчивые люди, только спят по-очереди и помалу, а пьют и разговаривают с точностью до наоборот.
Спать так и осталось мечтой. Деть решил, что разница в пять часов-фигня. Легла в 21 по Москве, а встала через три часа в 6 по местному. Сеанс бодрствования 18 часов.
ОНО
Старость-оно. Обидно, гадко и неотвратимо. Все не так, как хотелось бы. Вернее ТАК не хотелось бы. Генеральная уборка и пополнение запасов еды на месяц только сильнее подчеркивают те тысячи километров, которые нас разделяют. Не дай Господь уходить ей долго...
ПЕСОК
Здесь по-прежнему желтый и розовый песок, хвоя и запах полыни. И высокое истошно синее небо. А залив так похож на море...
И СЛЁЗЫ
Деревья стали ниже, улицы уже и короче, а некоторые места и вовсе перестали существовать...
КРОВЬ
Вагону месяц до списания, не иначе. Теперь я знаю, какие вахтеры должны объяснить, почему он на ней так сдвинут. Эти все объяснят,даже то, чего не просишь. Милые отзывчивые люди, только спят по-очереди и помалу, а пьют и разговаривают с точностью до наоборот.
Спать так и осталось мечтой. Деть решил, что разница в пять часов-фигня. Легла в 21 по Москве, а встала через три часа в 6 по местному. Сеанс бодрствования 18 часов.
ОНО
Старость-оно. Обидно, гадко и неотвратимо. Все не так, как хотелось бы. Вернее ТАК не хотелось бы. Генеральная уборка и пополнение запасов еды на месяц только сильнее подчеркивают те тысячи километров, которые нас разделяют. Не дай Господь уходить ей долго...
ПЕСОК
Здесь по-прежнему желтый и розовый песок, хвоя и запах полыни. И высокое истошно синее небо. А залив так похож на море...
И СЛЁЗЫ
Деревья стали ниже, улицы уже и короче, а некоторые места и вовсе перестали существовать...