Впусти меня
Мне двенадцать. Просто это длится очень долго.
Эли
Если бы эпитет «трогательный» не был так опошлен, я бы сказала, что этот фильм именно такой. Трогательный и грустный. История не про вампиров, а про людей и их бесконечные одиночества. Странная и простая сказка, завернутая в обертку европейской арт-хаусной драмы и классического «вампирского» кино.
Затравленный одноклассниками мальчик Оскар встречает на детской площадке провинциального шведского городка девочку Эли, которая не мерзнет, ходя босиком на снегу. Он учит ее собирать кубик Рубика, а она говорит ему, что нужно не бояться дать сдачи. Он с мстительностью вечного слабака мечтает всадить нож под ребра своим обидчикам, а она раздирает горло случайным прохожим. У него постоянный насморк, а у нее - прекрасные глаза, грязные ногти и кофта в катышках.
Этой-то ненавязчивой реалистичностью, не целенаправленным преодолением стереотипов, а их игнорированием и подкупает фильм. Здесь никто не читает речевок о вечном проклятии и не стругает осиновых кольев, не бьет на жалость и не живописует жестокость. Старик-опекун Эли, собираясь за порцией крови, кидает в чемоданчик нож и эфирную маску, доедая при этом яблоко - рутина. И кислоту он хранит в обычной банке из-под каких-нибудь маринованных огурцов. Случайно зараженная вампризмом потасканная бабенка находит в себе силы просто сказать - доктор, откройте жалюзи. Стены в комнате Эли оклеены старыми плакатами, у школьных парт ободраны уголки, а двенадцатилетние подростки - монстры гораздо страшнее любых вампиров.
Эли
Если бы эпитет «трогательный» не был так опошлен, я бы сказала, что этот фильм именно такой. Трогательный и грустный. История не про вампиров, а про людей и их бесконечные одиночества. Странная и простая сказка, завернутая в обертку европейской арт-хаусной драмы и классического «вампирского» кино.
Затравленный одноклассниками мальчик Оскар встречает на детской площадке провинциального шведского городка девочку Эли, которая не мерзнет, ходя босиком на снегу. Он учит ее собирать кубик Рубика, а она говорит ему, что нужно не бояться дать сдачи. Он с мстительностью вечного слабака мечтает всадить нож под ребра своим обидчикам, а она раздирает горло случайным прохожим. У него постоянный насморк, а у нее - прекрасные глаза, грязные ногти и кофта в катышках.
Этой-то ненавязчивой реалистичностью, не целенаправленным преодолением стереотипов, а их игнорированием и подкупает фильм. Здесь никто не читает речевок о вечном проклятии и не стругает осиновых кольев, не бьет на жалость и не живописует жестокость. Старик-опекун Эли, собираясь за порцией крови, кидает в чемоданчик нож и эфирную маску, доедая при этом яблоко - рутина. И кислоту он хранит в обычной банке из-под каких-нибудь маринованных огурцов. Случайно зараженная вампризмом потасканная бабенка находит в себе силы просто сказать - доктор, откройте жалюзи. Стены в комнате Эли оклеены старыми плакатами, у школьных парт ободраны уголки, а двенадцатилетние подростки - монстры гораздо страшнее любых вампиров.