Поэзия Джона Эшбери - еще одна попытка визуализировать
Странный текст - а у Эшбери других нет - 1962 г. Наплывающие друг на друга образы, внутренне ощущаемый сюжет - да, он есть, но - неуловим, как рябь на воде... И все же... Если выстроить параллельный ряд - не навязывая его тексту, ни в коем случае - что - может получиться. Итак - 1962 год. Октябрь. Карибский кризис. Несколько фотографий, как есть:
А теперь - стихотворение Эшбери, того самого 1962 года... Странное стихотворение...
Горы и реки
На тайной карте ассасинов
Показано, что Лунная река
Течет у Восемнадцати Вершин и города
Потерь и унижений - чтоб затеряться
Среди сухих, похожих на бумагу, листьев:
Пожухлых, серых, перистых - подобных
Попыткам мыслить в звонком но пустом потоке
Сегодняшних письмен, начертанных на карте
Поверх болот и пустошей, перемежаемых кустарником.
Да, конечно, там в лесах водились белки,
Но над страной нависли
Запустение и вялость: мятежники,
Стряхнув оцепененье сна, в уютных тюрьмах
Пели уныло - по-над мрамором фабричных стен -
Глухие жалостливые утешенья, полнящие воздух
Невидимым, но крепким частоколом
Той поросли, что в долинах, где песчаник: если хочешь
Оттуда выбраться, ступай неспешно, соизмеряя шаг за шагом.
Пролетающие птицы гнездились тут -
А что им оставалось делать?
Не ошибись и не прими царящую здесь тишину за гордость или мощь,
Как не прими шум водопада за гомон гавани,
С огнями кораблей: на палубах их - сотни пассажиров,
Одетых хорошо, - им есть, куда податься,
Они готовы к играм. Иногда раскладывая карту
На перилах из тесаного камня
Ты замечал следы, что оставляют на камне краски.
В обход городов
К иным местам, - ты видел их карте
В подробностях; но вся эта страна -
Бумажная, пусть выглядит точь-в-точь
Как изгороди, грязь, и прочее,
А море, со всею магией его пространств
Распахнуто, как свиток,
А тайна здесь - не более, чем складка,
Хоть по углам и наползает тьма,
Как будто на плоту, один, средь океана безлунной ночью,
Лишь мелодия невнятно
Слышна из-за деревьев
Прикосновение бессильно и не встречает отзыва
Так долго, но все-таки там были и дома
Там, далеко, где этот пик лишений
Скалистый, острый
И места общественных гуляний
Тень виноградников, вино которых
На вкус - что палая листва в лесу
Дальше - рыбный шельф и устричная банка,
Приливы - ближе к полюсу,
А там - площадки семинаров и места
Собраний, залитые светом,
Районы сбора основных налогов
Все они - морщинки на плане
Выборов на должность президента
Шестьдесят два года, завтрак после ванной
Видимость движенья на улице, где тени
Нет и выходить не хочется: быки
Уже ушли и увезли арбу, ее дававшую.
Твой план был: острым, как бритва, горным хребтом
Рассечь силы врага на две отдельных группировки.
На бумаге все было прекрасно,
Но лагерь вражеский разросся,
Став и горами, и самою картой
Слегка слинявшей: молния
Не распорола тьму - лишь легкое покашливание
Грома. По счастью, войну выиграли
Иначе, изолировав две морских эскадры
Противника, так что материк
Держал линейные суда на расстоянье.
Свет ударил разом, положив конец
Всему в свинцовых волнах, возвестив
Наблюдателям о завершенье великой драмы, -
В ней одержана победа, и можно отключить
Всю машинерию, чтобы спокойно
Двигаться среди полей, расчищая снег
В районах накопленья талых вод
Опасных тем, что пребывающая за ночь
Любовь способна затопить округу
Ива плакучая и лепесток цветка -
Они положат это письмо на стол
Президента, избежавшего убийства,
Чтобы оттиск его печати мог воспроизвести
Все это, до последнего листа, по осени
Слетающего с дерева и горечи июньского кортежа
Что движется вглубь пейзажа с зачерненным солнцем.
( Пер. А. Нестерова. «Иностранная литература», № 10, 2006)
Довольно любопытный эффект, не правда ли? Но - продолжим? Стихотворение дало название сборнику Эшбери 1963 года.
Еще немного фотографий 1963. Речь не о предвидениии, об ином: юбой состоявшийся текст - происходит - завтра, он втягивает в себя будущее. В данном случае, вот это:
Только: НЕ ПРО ЭТО СТИХОТВОРЕНИЕ - НО КАК ЖЕ РЯДОМ.
А теперь - стихотворение Эшбери, того самого 1962 года... Странное стихотворение...
Горы и реки
На тайной карте ассасинов
Показано, что Лунная река
Течет у Восемнадцати Вершин и города
Потерь и унижений - чтоб затеряться
Среди сухих, похожих на бумагу, листьев:
Пожухлых, серых, перистых - подобных
Попыткам мыслить в звонком но пустом потоке
Сегодняшних письмен, начертанных на карте
Поверх болот и пустошей, перемежаемых кустарником.
Да, конечно, там в лесах водились белки,
Но над страной нависли
Запустение и вялость: мятежники,
Стряхнув оцепененье сна, в уютных тюрьмах
Пели уныло - по-над мрамором фабричных стен -
Глухие жалостливые утешенья, полнящие воздух
Невидимым, но крепким частоколом
Той поросли, что в долинах, где песчаник: если хочешь
Оттуда выбраться, ступай неспешно, соизмеряя шаг за шагом.
Пролетающие птицы гнездились тут -
А что им оставалось делать?
Не ошибись и не прими царящую здесь тишину за гордость или мощь,
Как не прими шум водопада за гомон гавани,
С огнями кораблей: на палубах их - сотни пассажиров,
Одетых хорошо, - им есть, куда податься,
Они готовы к играм. Иногда раскладывая карту
На перилах из тесаного камня
Ты замечал следы, что оставляют на камне краски.
В обход городов
К иным местам, - ты видел их карте
В подробностях; но вся эта страна -
Бумажная, пусть выглядит точь-в-точь
Как изгороди, грязь, и прочее,
А море, со всею магией его пространств
Распахнуто, как свиток,
А тайна здесь - не более, чем складка,
Хоть по углам и наползает тьма,
Как будто на плоту, один, средь океана безлунной ночью,
Лишь мелодия невнятно
Слышна из-за деревьев
Прикосновение бессильно и не встречает отзыва
Так долго, но все-таки там были и дома
Там, далеко, где этот пик лишений
Скалистый, острый
И места общественных гуляний
Тень виноградников, вино которых
На вкус - что палая листва в лесу
Дальше - рыбный шельф и устричная банка,
Приливы - ближе к полюсу,
А там - площадки семинаров и места
Собраний, залитые светом,
Районы сбора основных налогов
Все они - морщинки на плане
Выборов на должность президента
Шестьдесят два года, завтрак после ванной
Видимость движенья на улице, где тени
Нет и выходить не хочется: быки
Уже ушли и увезли арбу, ее дававшую.
Твой план был: острым, как бритва, горным хребтом
Рассечь силы врага на две отдельных группировки.
На бумаге все было прекрасно,
Но лагерь вражеский разросся,
Став и горами, и самою картой
Слегка слинявшей: молния
Не распорола тьму - лишь легкое покашливание
Грома. По счастью, войну выиграли
Иначе, изолировав две морских эскадры
Противника, так что материк
Держал линейные суда на расстоянье.
Свет ударил разом, положив конец
Всему в свинцовых волнах, возвестив
Наблюдателям о завершенье великой драмы, -
В ней одержана победа, и можно отключить
Всю машинерию, чтобы спокойно
Двигаться среди полей, расчищая снег
В районах накопленья талых вод
Опасных тем, что пребывающая за ночь
Любовь способна затопить округу
Ива плакучая и лепесток цветка -
Они положат это письмо на стол
Президента, избежавшего убийства,
Чтобы оттиск его печати мог воспроизвести
Все это, до последнего листа, по осени
Слетающего с дерева и горечи июньского кортежа
Что движется вглубь пейзажа с зачерненным солнцем.
( Пер. А. Нестерова. «Иностранная литература», № 10, 2006)
Довольно любопытный эффект, не правда ли? Но - продолжим? Стихотворение дало название сборнику Эшбери 1963 года.
Еще немного фотографий 1963. Речь не о предвидениии, об ином: юбой состоявшийся текст - происходит - завтра, он втягивает в себя будущее. В данном случае, вот это:
Только: НЕ ПРО ЭТО СТИХОТВОРЕНИЕ - НО КАК ЖЕ РЯДОМ.