Переводы. Стейн Мерен 4
СТЕЙН МЕРЕН
С норвежского
В данном случае - несколько слов перед текстом. Это "длинное стихотворение", "longer poem" автор, насколько мне известно, ни разу не перепечатывал - оно промелькнуло лишь однажды в сборнике 1983 года - и потом не разу не появлялось в разнообразных "Selected" и многомных "Избранных", которые Стейн Мерен, достигнув статуса "классика норвежской поэзии", издает последние годы. Есть все основания подозревать, что сам он считает это стихотворение неудачей. Но неудача эта - из числа тех, о которых Фолкнер говорил, что они дороже победы... Я бы рискнул сказать, что это - такой норвежский "Осенний крик ястреба"... Попытка, заведомо обреченная на неудачу - но насколько же сильная и всерьез...
ИЗ СБОРНИКА «ВРЕМЯ ВРЕМЕН», 1983
НОСОВАЯ ФИГУРА
Грациозная, с осиной талией, подобная свету в апреле,
ты бежишь над поверхностью моря, в трех футах:
пальцы ног твоих лижет восход, свет играет на брызгах воды -
в такт дыханию моря подступают под самое горло
отблески света и, как кружево, грудь твою укрывают
Ты - томленье отъезда, стремление к дому,
что расцвечены, по черноте звездной ночи,
красками неба, красками моря, - с позолотою солнца
Как невеста, когда везут ее к жениху,
ты жадно торопишь приближение горизонта
Носовая фигура, - тайны чувственности
и тайны стихии слились в тебе воедино,
став тем, что ты есть: образ,
несущийся по-над волной, всегда - дальше и мимо,
будто главное - вырваться и убежать от всего, что - лишь фон
и стать птицей, плывущей по ветру,
стать ветром, а мгновенье спустя - синью неба
синевою полета
Прижав руки к груди, словно девочка, ты ускользаешь
от попыток тебя поймать, от попытки обятья
Глаза твои, губы и грудь устремлены вперед -
занавес времени сдернут,
а за ним - горизонты - будто пороги,
шаг через - и ты в новом пространстве,
Ты озарена радугой образов
Ты похожа на ангела,
когда паришь над своим отраженьем.
Но ночами - ты несешься над бездной,
где нет звезд, - взгляд распахнут,
и темный пророческий дар наполняет тебя
Кто из двух - ты:
та, чей один глаз распахнут навстречу
сущему - открыт, как венчальный покой,
где навечно сплетаются узы, -
или та, чей другой глаз распахнут в смятенье,
будто ужас растет, как прилив?
Одним глазом она смотрит за горизонт, она -
образ, запечатленный в душе, отошедшей от тела
Другим - косит в глубь воды,
где струится ее отраженье - мерцает,
как больная луна на ущербе в проточной воде
Кто же она - дичь - или охотник, когда
криком кричит о грядущем, криком:
по-над юным лицом своим, где-то там, в глубине
Я соткал ей покров собственных образов,
Волшебный покров
И вот - я вижу ее лик, он всплывает
Со дна каждого переживания, каждого чувства
Лик ветров, имя которым - Горе и Радость, и Голод
Имя ее - наше имя - томленье и жажда
И она возвещает: смерть, смерть, смерть
Смотри, вот она: руки отведены назад - будто привязаны,
к пыточному столбу: к жизни, к миру. Она - это мстительный ангел,
явившийся указать на жертву, которой требует от нас жизнь
А виденья небес, что ответ на игру моих чувств -
я ведь знаю их темную сущность
Демоны - мои слова отпирают им двери
в том, кто читает мои стихи, он - их добыча
Я ведь знаю, как луна плывет вверху,
повернувшись к земле светлым ликом,
когда вдруг среди сна ты видишь - темное пятно:
Темная личина - лик небесный, сладострастье и боль,
палач и жертва - вот она, плывет… навстречу нам,
сквозь нас, от нас - и биение крови, в висках, год от года
Она, приносящая утро с моря,
пробуждающая в нас память о виденном: по ночам
она рассекает тьму, она - это образ,
что таится за образами дневными, тот единственный
грязный объект всех наших желаний
Она - женщина, ангел, пророчица
И все же - мы видим, что она - украшенье,
безделка, - кукла, грубо вытесанная из куска
древесины, намалеванная краса, вкус соблазна,
вот она, на скору руку прибита на штевень судна,
прибита - как песня о странствии
Говорят, реальность намного ярче,
чем наш образ ее, каким бы он ни был
Но то, что мы называем реальностью,
это вовсе не образ, - это разрыв в пространстве,
среди смертью наложенных швов:
они расходятся и проступают мечты, горизонты и звезды
Как образ, что отчетливей, чем жизнь,
она нам медленно приоткрывает дверь туда, где свет,
и вот мы видим: ветер, и по морю бегут валы -
на расстоянии вытянутой руки
И вот все одиночество моря и неба,
наполнявшее наше единственное желанье,
получает новое измеренье
От небес - к небесам,
от меня - к тебе, от тебя ко мне -
стихотворение: носовая фигура, на скору руку
прибитая на форштевень языка… плывет,
как ковчег памяти, по-над бездной…
Как все прекрасное, созданное человеком, стихотворение
и носовая фигура, - тленны и беззащитны
но в них - воплощение нашей тоски,
Эта тоска пробуждает в нас спящие образы,
чтобы с ними воcпряли желанья, которые умерли:
наш бунт, наш мятеж,
наша жалоба обращается в гимн и хвалу
- Наша мечта, мечта, за которой охотимся:
охота сквозь время и вечность - эта мечта
застилает нам вид позади, там, в кильватерной струе
за кормой, где смыкаются льды
Лицо же обращено к небу, покуда,
привязаны к пыточному столбу времени,
обречены сквозь мгновенья стремится
к небу иному, ускользающему вновь и вновь
Носовая фигура, ты - образ нашей тоски,
этой попранной смерти, - тоски, пойманной
пенно-шумящим облачением образов
Однажды и я заглянул в глаза смерти -
остался лишь образ, и не отпускает меня:
корабль вмерз в ледяную пустыню, залитую светом
- странный образ, полный томленья и страха
Образ, скованный сеткою слов,
образ-видение,
словно затертый во льдах корабль
в неясном декабрьском свете
- Я видел, как свет пытается пробить лед
А потом внезапно - проблеск весенней лазури
лед трескается и плывет пластами света
словно - в пространстве кристалла
где каждое чувство отражает
свет небес
Смотри… корабль дрогнул, качнулся… плывет
Стихотворение - носовая фигура
Нелепая игра слов, бессильный образ
жизни и смерти, - мы дрожим в твоей ладони, жизнь
Держи же - осторожно и крепко, покуда -
плывем, в открытое море, навстречу неизвестности,
где брызги волн и распахнуто небо
Пер. А. Нестерова
С норвежского
В данном случае - несколько слов перед текстом. Это "длинное стихотворение", "longer poem" автор, насколько мне известно, ни разу не перепечатывал - оно промелькнуло лишь однажды в сборнике 1983 года - и потом не разу не появлялось в разнообразных "Selected" и многомных "Избранных", которые Стейн Мерен, достигнув статуса "классика норвежской поэзии", издает последние годы. Есть все основания подозревать, что сам он считает это стихотворение неудачей. Но неудача эта - из числа тех, о которых Фолкнер говорил, что они дороже победы... Я бы рискнул сказать, что это - такой норвежский "Осенний крик ястреба"... Попытка, заведомо обреченная на неудачу - но насколько же сильная и всерьез...
ИЗ СБОРНИКА «ВРЕМЯ ВРЕМЕН», 1983
НОСОВАЯ ФИГУРА
Грациозная, с осиной талией, подобная свету в апреле,
ты бежишь над поверхностью моря, в трех футах:
пальцы ног твоих лижет восход, свет играет на брызгах воды -
в такт дыханию моря подступают под самое горло
отблески света и, как кружево, грудь твою укрывают
Ты - томленье отъезда, стремление к дому,
что расцвечены, по черноте звездной ночи,
красками неба, красками моря, - с позолотою солнца
Как невеста, когда везут ее к жениху,
ты жадно торопишь приближение горизонта
Носовая фигура, - тайны чувственности
и тайны стихии слились в тебе воедино,
став тем, что ты есть: образ,
несущийся по-над волной, всегда - дальше и мимо,
будто главное - вырваться и убежать от всего, что - лишь фон
и стать птицей, плывущей по ветру,
стать ветром, а мгновенье спустя - синью неба
синевою полета
Прижав руки к груди, словно девочка, ты ускользаешь
от попыток тебя поймать, от попытки обятья
Глаза твои, губы и грудь устремлены вперед -
занавес времени сдернут,
а за ним - горизонты - будто пороги,
шаг через - и ты в новом пространстве,
Ты озарена радугой образов
Ты похожа на ангела,
когда паришь над своим отраженьем.
Но ночами - ты несешься над бездной,
где нет звезд, - взгляд распахнут,
и темный пророческий дар наполняет тебя
Кто из двух - ты:
та, чей один глаз распахнут навстречу
сущему - открыт, как венчальный покой,
где навечно сплетаются узы, -
или та, чей другой глаз распахнут в смятенье,
будто ужас растет, как прилив?
Одним глазом она смотрит за горизонт, она -
образ, запечатленный в душе, отошедшей от тела
Другим - косит в глубь воды,
где струится ее отраженье - мерцает,
как больная луна на ущербе в проточной воде
Кто же она - дичь - или охотник, когда
криком кричит о грядущем, криком:
по-над юным лицом своим, где-то там, в глубине
Я соткал ей покров собственных образов,
Волшебный покров
И вот - я вижу ее лик, он всплывает
Со дна каждого переживания, каждого чувства
Лик ветров, имя которым - Горе и Радость, и Голод
Имя ее - наше имя - томленье и жажда
И она возвещает: смерть, смерть, смерть
Смотри, вот она: руки отведены назад - будто привязаны,
к пыточному столбу: к жизни, к миру. Она - это мстительный ангел,
явившийся указать на жертву, которой требует от нас жизнь
А виденья небес, что ответ на игру моих чувств -
я ведь знаю их темную сущность
Демоны - мои слова отпирают им двери
в том, кто читает мои стихи, он - их добыча
Я ведь знаю, как луна плывет вверху,
повернувшись к земле светлым ликом,
когда вдруг среди сна ты видишь - темное пятно:
Темная личина - лик небесный, сладострастье и боль,
палач и жертва - вот она, плывет… навстречу нам,
сквозь нас, от нас - и биение крови, в висках, год от года
Она, приносящая утро с моря,
пробуждающая в нас память о виденном: по ночам
она рассекает тьму, она - это образ,
что таится за образами дневными, тот единственный
грязный объект всех наших желаний
Она - женщина, ангел, пророчица
И все же - мы видим, что она - украшенье,
безделка, - кукла, грубо вытесанная из куска
древесины, намалеванная краса, вкус соблазна,
вот она, на скору руку прибита на штевень судна,
прибита - как песня о странствии
Говорят, реальность намного ярче,
чем наш образ ее, каким бы он ни был
Но то, что мы называем реальностью,
это вовсе не образ, - это разрыв в пространстве,
среди смертью наложенных швов:
они расходятся и проступают мечты, горизонты и звезды
Как образ, что отчетливей, чем жизнь,
она нам медленно приоткрывает дверь туда, где свет,
и вот мы видим: ветер, и по морю бегут валы -
на расстоянии вытянутой руки
И вот все одиночество моря и неба,
наполнявшее наше единственное желанье,
получает новое измеренье
От небес - к небесам,
от меня - к тебе, от тебя ко мне -
стихотворение: носовая фигура, на скору руку
прибитая на форштевень языка… плывет,
как ковчег памяти, по-над бездной…
Как все прекрасное, созданное человеком, стихотворение
и носовая фигура, - тленны и беззащитны
но в них - воплощение нашей тоски,
Эта тоска пробуждает в нас спящие образы,
чтобы с ними воcпряли желанья, которые умерли:
наш бунт, наш мятеж,
наша жалоба обращается в гимн и хвалу
- Наша мечта, мечта, за которой охотимся:
охота сквозь время и вечность - эта мечта
застилает нам вид позади, там, в кильватерной струе
за кормой, где смыкаются льды
Лицо же обращено к небу, покуда,
привязаны к пыточному столбу времени,
обречены сквозь мгновенья стремится
к небу иному, ускользающему вновь и вновь
Носовая фигура, ты - образ нашей тоски,
этой попранной смерти, - тоски, пойманной
пенно-шумящим облачением образов
Однажды и я заглянул в глаза смерти -
остался лишь образ, и не отпускает меня:
корабль вмерз в ледяную пустыню, залитую светом
- странный образ, полный томленья и страха
Образ, скованный сеткою слов,
образ-видение,
словно затертый во льдах корабль
в неясном декабрьском свете
- Я видел, как свет пытается пробить лед
А потом внезапно - проблеск весенней лазури
лед трескается и плывет пластами света
словно - в пространстве кристалла
где каждое чувство отражает
свет небес
Смотри… корабль дрогнул, качнулся… плывет
Стихотворение - носовая фигура
Нелепая игра слов, бессильный образ
жизни и смерти, - мы дрожим в твоей ладони, жизнь
Держи же - осторожно и крепко, покуда -
плывем, в открытое море, навстречу неизвестности,
где брызги волн и распахнуто небо
Пер. А. Нестерова