про собаку
напишу, пока помню.
помню в основном на ощупь.
[усы и борода]
если свесить руку, пока сидишь, рано или поздно в неё тыкается мокрый нос. чаще всего вместе с мокрой бородой (собака пришла из кухни, где пила). борода жёсткая и немножко редкая, потому что как-то раз в неё запутались дачные репьи, и тётя, недолго думая, отрезала их ножницами, а борода у терьеров если и отрастает обратно, то не сильно. обычно запутавшаяся, потому что если расчёсываешь - упирается и порыкивает, или зажмуривает глаза с мученическим видом; смеёшься, гладишь по переносице и отпускаешь, страдалицу такую. ещё в бороде может быть овсянка, например, или кусочки морковки, борода терьеров - замечательная вещь. Уши мягкие и шелковистые, наверное, самая шёлковая вещь на всей собаке. Им надо ровнять бахрому, их можно трепать и покручивать, в них можно дуть (от этого собака снова делает страдальческое лицо). у глаз длинные жёсткие рыжие ресницы, и ещё тёмные вибриссы, и на бровях тоже.
переносица собаческая - самое нежное место у собаки. её гладить - это как цахейло в "Аватаре" подключить: сидишь в таком же золотистом мареве, и чувствуешь невыносимую любовь в обе стороны.
на затылке гребень. смеюсь, что он как киль у птичек. черепуха вообще жёсткая и полая. как-то раз получила я ею в лоб (и в нос), когда в дверь кто-то позвонил, а я была на опасной дистанции; своя гудит, а этой ничего!
загривок у собаки лечебный. тыкаешься в него носом - и все зачатки насморка проходят, сколько раз так делала. вообще зароешься в шерсть и дышишь. шерсть жёсткая, кудрявая не по стандарту, рассыпается, не приглаживается. зато вот ноги мяконькие (относительно) и пушные, можно расчесать их в четыре облака, а в процессе переворачиваешь собаку пузом кверху, стрижёшь ей шерсть между пальцами, чтобы лёд не намерзал, если зимой; она вздыхает молча, подставляет лапы. не любит, когда холодные ножницы трогают кожу. на хвосте тоже смешные курчавины (казалось бы, уж на какой площади там кудри закладывать, но нет).
ещё переживала, когда оба старых кресла отвезли на дачу, а на новых стало нельзя лежать (потому что когти; а коту можно, и меня очень возмущала эта дискриминация). поэтому можно было по-хозяйски разрешить полежать со мной на диване или на напольной кровати на пледике. возьмёшь, прижмёшь, всем тепло, дремлем. или на полу тоже рядом растянуться. носом в холку, а она ногу тянет и просит живот погладить или бедро почесать. ещё можно было случайно найти какое-то хитрое место на спине, где чешется, но куда не дотянуться, и вот чешу, а она задней лапой дёргает.
ещё это собака-цокотуха, потому что как только на кухне слышится шелест фольги - из коридора сразу доносится разведочный цокот: а вдруг шоколадка? а вдруг дадут?
ещё, например, если задать ей корма, а потом уйти, то потом она приходит и тыкается мордой в того, кто накормил, потому что все после еды говорят "спасибо", и это вежливо. говоришь ей "да ты хорошая собака, молодец, покушала!", и она улыбается и начинает хвостом вертеть. или ещё я научила её отряхиваться по слову "отряхнись!" после мытья лап. вообще, конечно, когда на тебя отряхивается собака - это всегда, кхм, очень бодрит. поэтому командовать лучше издалека.
ещё это собака-птица, потому что порывалась в юности залезать на деревья и, видимо, строить там гнёзда. ей можно было скомандовать "птички!", и она неслась распугивать голубей. ещё можно было носить палочку, а можно не носить, потому что тут же столько всего интересного в округе, куда мне твоя палочка ещё. помню вот, как в порыве энтузиазма она тащила какую-то малолетнюю трёхметровую берёзку. хорошо смотрелось.
как-то раз мы возвращались на теплоходе с дачи, и было жарко, а воды с собой не было, и мы все втроём (я, сестра и собака) ели дачный крыжовник. виноград и арбузы она тоже уважала, все едят, ей тоже надо. виноград и крыжовник нужно было сначала немножко раздавливать, иначе он выскальзывал из зубов, потому что слишком круглый.
ещё она охраняла дом и кота, а я охраняла её от дурной невоспитанной ротвейлерши: на собак-то та горазда, а вот против большого двуногого, который за шкирку возьмёт и тряхнёт, трусовата была и в целом как-то управляема. эту ротвейлершу прочие владельцы тоже не любили (точнее, её дурацкого хозяина).
помню вот, как-то были у нас холода под -30o, так её закутывали в старую одёжку и носки на лапы, потому что холодно же, и жалко, и пусть и шерсти много, но всё равно очень холодно. За зиму она обрастала в сущего бобика, растрёпанного, косматого; весной мама её ощипывала - собака в процессе стройнела, молодела, сбрасывала старую листву и как-то вся подбиралась, приободрялась и начинала почти по-щенячьи скакать. я подозревала, что это её личный циклический миф. на 14 лет с хвостиком его хватило.
ещё, когда откатываешься на стуле от компьютера - всегда оглядываешься сначала назад, вдруг там чья-то рыжая лапа или хвост. родители говорят, ещё продолжают по привычке оглядываться.
("ыыыы, морда!" - и треплешь, треплешь)
очень её люблю.
помню в основном на ощупь.
[усы и борода]
если свесить руку, пока сидишь, рано или поздно в неё тыкается мокрый нос. чаще всего вместе с мокрой бородой (собака пришла из кухни, где пила). борода жёсткая и немножко редкая, потому что как-то раз в неё запутались дачные репьи, и тётя, недолго думая, отрезала их ножницами, а борода у терьеров если и отрастает обратно, то не сильно. обычно запутавшаяся, потому что если расчёсываешь - упирается и порыкивает, или зажмуривает глаза с мученическим видом; смеёшься, гладишь по переносице и отпускаешь, страдалицу такую. ещё в бороде может быть овсянка, например, или кусочки морковки, борода терьеров - замечательная вещь. Уши мягкие и шелковистые, наверное, самая шёлковая вещь на всей собаке. Им надо ровнять бахрому, их можно трепать и покручивать, в них можно дуть (от этого собака снова делает страдальческое лицо). у глаз длинные жёсткие рыжие ресницы, и ещё тёмные вибриссы, и на бровях тоже.
переносица собаческая - самое нежное место у собаки. её гладить - это как цахейло в "Аватаре" подключить: сидишь в таком же золотистом мареве, и чувствуешь невыносимую любовь в обе стороны.
на затылке гребень. смеюсь, что он как киль у птичек. черепуха вообще жёсткая и полая. как-то раз получила я ею в лоб (и в нос), когда в дверь кто-то позвонил, а я была на опасной дистанции; своя гудит, а этой ничего!
загривок у собаки лечебный. тыкаешься в него носом - и все зачатки насморка проходят, сколько раз так делала. вообще зароешься в шерсть и дышишь. шерсть жёсткая, кудрявая не по стандарту, рассыпается, не приглаживается. зато вот ноги мяконькие (относительно) и пушные, можно расчесать их в четыре облака, а в процессе переворачиваешь собаку пузом кверху, стрижёшь ей шерсть между пальцами, чтобы лёд не намерзал, если зимой; она вздыхает молча, подставляет лапы. не любит, когда холодные ножницы трогают кожу. на хвосте тоже смешные курчавины (казалось бы, уж на какой площади там кудри закладывать, но нет).
ещё переживала, когда оба старых кресла отвезли на дачу, а на новых стало нельзя лежать (потому что когти; а коту можно, и меня очень возмущала эта дискриминация). поэтому можно было по-хозяйски разрешить полежать со мной на диване или на напольной кровати на пледике. возьмёшь, прижмёшь, всем тепло, дремлем. или на полу тоже рядом растянуться. носом в холку, а она ногу тянет и просит живот погладить или бедро почесать. ещё можно было случайно найти какое-то хитрое место на спине, где чешется, но куда не дотянуться, и вот чешу, а она задней лапой дёргает.
ещё это собака-цокотуха, потому что как только на кухне слышится шелест фольги - из коридора сразу доносится разведочный цокот: а вдруг шоколадка? а вдруг дадут?
ещё, например, если задать ей корма, а потом уйти, то потом она приходит и тыкается мордой в того, кто накормил, потому что все после еды говорят "спасибо", и это вежливо. говоришь ей "да ты хорошая собака, молодец, покушала!", и она улыбается и начинает хвостом вертеть. или ещё я научила её отряхиваться по слову "отряхнись!" после мытья лап. вообще, конечно, когда на тебя отряхивается собака - это всегда, кхм, очень бодрит. поэтому командовать лучше издалека.
ещё это собака-птица, потому что порывалась в юности залезать на деревья и, видимо, строить там гнёзда. ей можно было скомандовать "птички!", и она неслась распугивать голубей. ещё можно было носить палочку, а можно не носить, потому что тут же столько всего интересного в округе, куда мне твоя палочка ещё. помню вот, как в порыве энтузиазма она тащила какую-то малолетнюю трёхметровую берёзку. хорошо смотрелось.
как-то раз мы возвращались на теплоходе с дачи, и было жарко, а воды с собой не было, и мы все втроём (я, сестра и собака) ели дачный крыжовник. виноград и арбузы она тоже уважала, все едят, ей тоже надо. виноград и крыжовник нужно было сначала немножко раздавливать, иначе он выскальзывал из зубов, потому что слишком круглый.
ещё она охраняла дом и кота, а я охраняла её от дурной невоспитанной ротвейлерши: на собак-то та горазда, а вот против большого двуногого, который за шкирку возьмёт и тряхнёт, трусовата была и в целом как-то управляема. эту ротвейлершу прочие владельцы тоже не любили (точнее, её дурацкого хозяина).
помню вот, как-то были у нас холода под -30o, так её закутывали в старую одёжку и носки на лапы, потому что холодно же, и жалко, и пусть и шерсти много, но всё равно очень холодно. За зиму она обрастала в сущего бобика, растрёпанного, косматого; весной мама её ощипывала - собака в процессе стройнела, молодела, сбрасывала старую листву и как-то вся подбиралась, приободрялась и начинала почти по-щенячьи скакать. я подозревала, что это её личный циклический миф. на 14 лет с хвостиком его хватило.
ещё, когда откатываешься на стуле от компьютера - всегда оглядываешься сначала назад, вдруг там чья-то рыжая лапа или хвост. родители говорят, ещё продолжают по привычке оглядываться.
("ыыыы, морда!" - и треплешь, треплешь)
очень её люблю.