Голоса и имена
...Кого, однако, можно встретить на дизайн-конференции.
Вот представьте себе: живет человек, состоявшийся и успешный по любым меркам: шеф и владелец рекламного агенства (много наград и десять подчиненных), жена, двое детей. Вот он приходит домой после обилия работы, ужинает с семейством, укладывает спать дочерей и вот это все, садится за рабочий стол и работает. Часов до трех ночи. Не один год.
Он собирает материалы, ездит по архивам, тратит деньги на поездки и сканы - он собирает иллюстрации и пишет биографию другого человека, совершенно никому не известного и не нужного, всеми забытого, о котором особо ничего не знают его уже состарившиеся дети.
Правда, эти добытые из старых книжек картинки (тот человек был врач, ученый и автор популярных книг по науке, придумывавший для своих книг еще и иллюстрации) таковы, что не забудешь. Вот, скажем, человеческое тело и его процессы объясняются в сравнении с машиной: из мозга-начальственного кабинета посылаются по почте-нервам указания рабочим-мышцам рук о том, что нужно сделать; сравнение безумно, но ярко.
В первый раз их увидев, наш владелец рекламного агентства был впечатлен.
Но, в общем, кого что впечатлило - вот зачем это все, что там за одержимость, какой голос не отпускает, зовет и зовет его из прошлого?
"Я знал, что это нужно мне - я знал, почему это нужно мне - но сколько раз я себя спрашивал, нужно ли это еще кому-то? Может быть, это из-за за моей семейной истории, моего личного участия - ну ок, но другим-то что?“
Наш герой - немец из старинного рода, фамилия с приставкой „фон“. Семейная история… семейная история.
Дед - ярый нацист, до конца жизни фанат Гитлера, во Вторую Мировую в чине полковника убивавший евреев - и приказы отдавал, и лично участвовал.
Отец - в юности стал священником, выучил иврит и уехал с супругой в Израиль. Помогать строить еврейское государство.
Поэтому наш герой каникулы часто проводил в кибуцах, среди еврейских друзей его родителей. Поэтому, когда он поехал в Нью-Йорк учиться, ему выдали контакты старинных друзей, уже немолодой еврейской пары.
...И вот он живет у них, они дружат, и Мануэль между делом упоминает, что вот его отец Фриц был врач и вроде писал какие-то книжки, и наш герой слушает рассказы его и его супруги Шошанны - как в Латвии попала в концлагерь, где погибла вся ее семья, как она сама смогла сбежать во время перегона в другой „маршем смерти“, как под поддельным именем устроилась секретаршей в штаб вермахта - и, быв белокурой девчонкой, не попалась и выжила, и как она ничего из этого не рассказывала сыну, потому что не хотела, чтобы он жил с этим ужасом, и под старость рассказала наконец - вот этому молодому немцу, сыну старых друзей…
И наш герой уезжает в Германию обратно, и жизнь идет, и как-то через пару лет он просматривает в библиотеке какой-то старый журнал и натыкается там на картинку, которую запомнит надолго: Вот человеческое тело как машина, из мозга-начальственного кабинета посылаются по почте-нервам указания рабочим-мышцам рук о том, что нужно сделать...И подпись - Фриц Кан. (Кажется, отца Мануэля звали Фриц?)
Наш герой загорается идеей узнать больше, а узнать неоткуда; ну есть где-то в библиотеках старые книжки одного берлинского врача, которые уже лет пятьдесят никто не брал, ну и...? А история не отпускает; написать, что ли, самому? Эту идею особо никто не разделяет. Мануэль отца особо не знает и не хочет вспоминать; отца он не очень любит с тех пор, как расстались.
(Когда Мануэль был совсем мелкий, его отправили из Берлина в Лондон на одном из последних „детских поездов“ - Британия не принимала взрослых, но принимала еврейских детей, и родители отправляли их одних, чтобы спастись хотя бы им… Фриц Кан остался в Германии, потом бежал в Швейцарию (его научно-популярные книги были запрещены и сожжены, владение ими приравнивалось к преступлению), потом в Испанию, потом в Португалию… И спасся чудом, смог уехать в США, - потому что его друг Альберт Эйнштейн добился того, чтобы правительство США выдало ему и супруге визу. Потом отец и выросший сын встретились после войны, но семейная жизнь и доверие не задались).
И вот наш герой ищет иллюстрации и материалы для книги, тратит отпуска и личные деньги на поездки по архивам, постоянно ругается с сестрой (творческие разногласия; они пишут вдвоем - она отвечает за текст, а он ищет работы Кана и собирает фактаж), постепенно гробит здоровье от ночной работы, еще постепенно гробит отношения с женой, которой закономерно не нравится, что муж постоянно задолбан и бредит этим чертовым никому не нужным Каном. И т.д. И т.п.
"Ну и разумеется, я сто раз спрашивал себя, стоит ли игра свеч. Может, я вообще не найду издателя! Ну выложу к себе на сайт, и что; потрачу годы жизни, и все равно никто не узнает ничего.
Но… Моя семейная история такова, какова она есть. И вот передо мной еврейская жизнь. И я мог бы вернуть это имя обратно на свет.
...Если не я - то никто; кому это нужно, кроме меня?“
Пройдет еще пара лет. В результате они допишут. Наш герой напишет статью в Википедии (раньше не было). И найдет издателя, и издаст свою монографию небольшим тиражом.
И привезет свою книгу в Нью-Йорк Мануэлю в его восемьдесят пятый день рождения; старик долго не расстанется с книгой от отце, которого знать не хотел с тех пор, как мелким мальчишкой в слезах был посажен на тот спасительный лондонский поезд…
И тот небольшой тираж раскупят, и издательство прогорит, и „наверно, на этом моя карьера как автора закончилась“, и пройдут еще годы, жизнь пойдет дальше.
И потом - серией случайностей, через друзей друзей - он добьется встречи с шефом одного очень крутого издательства, и из пяти минут выйдет два часа, книжку одобрят, наш герой будет опять работать по ночам для издания улучшенного и дополненного, и громадный дорогой альбом выйдет тиражом в двадцать тысяч и будет раскуплен тоже, и вот всякие выставки-доклады-перепечатки,
и выйдет третье издание - маленькое, дешевое, и наш герой начнет получать письма от студентов из Европы, Америки и Израиля, и жене и дочерям уже даже покажется круто, что папа автор; когда могут, они всей семьей ездят на его выступлениям в разных городах.
(Сокращенную версию всего этого можно прочитать здесь; полную версию я узнала от самого героя этой истории. И, проникшись множеством чувств, не могла не поделиться историей своего Безумного Прожекта. Потому что, в общем, если у него с работой на полный рабочий день, своей фирмой, семьей и детьми это вышло, то, в общем …
- Ну, задолбался я изрядно, - признался он. - Сколько можно работать по ночам. И пришлось пообещать жене, что так больше не будет. Поэтому теперь, если у меня какой интерес, я стараюсь пристроить его по работе, чтобы хоть продать клиенту и работать днем, а не по ночам!
- А ты пиши, сказал он мне. - Если тебе это нужно, если есть вот этот огонь… Даже если б я не нашел издателя - сколько всего вошло в мою жизнь, еще когда я писал эту книгу!)
...Самое интересное, что я знала имя врача и иллюстратора Фрица Кана до этой конференции и этой встречи. Вполне представляла себе его работы. Видела их не в одной новенькой книжке по истории инфографики и дизайна, которые пару лет назад в порыве щедрости закупила моя фирма.
...Пусть не для всех, пусть для тех, кому интересно - но он вытащил это имя на свет.
Вот представьте себе: живет человек, состоявшийся и успешный по любым меркам: шеф и владелец рекламного агенства (много наград и десять подчиненных), жена, двое детей. Вот он приходит домой после обилия работы, ужинает с семейством, укладывает спать дочерей и вот это все, садится за рабочий стол и работает. Часов до трех ночи. Не один год.
Он собирает материалы, ездит по архивам, тратит деньги на поездки и сканы - он собирает иллюстрации и пишет биографию другого человека, совершенно никому не известного и не нужного, всеми забытого, о котором особо ничего не знают его уже состарившиеся дети.
Правда, эти добытые из старых книжек картинки (тот человек был врач, ученый и автор популярных книг по науке, придумывавший для своих книг еще и иллюстрации) таковы, что не забудешь. Вот, скажем, человеческое тело и его процессы объясняются в сравнении с машиной: из мозга-начальственного кабинета посылаются по почте-нервам указания рабочим-мышцам рук о том, что нужно сделать; сравнение безумно, но ярко.
В первый раз их увидев, наш владелец рекламного агентства был впечатлен.
Но, в общем, кого что впечатлило - вот зачем это все, что там за одержимость, какой голос не отпускает, зовет и зовет его из прошлого?
"Я знал, что это нужно мне - я знал, почему это нужно мне - но сколько раз я себя спрашивал, нужно ли это еще кому-то? Может быть, это из-за за моей семейной истории, моего личного участия - ну ок, но другим-то что?“
Наш герой - немец из старинного рода, фамилия с приставкой „фон“. Семейная история… семейная история.
Дед - ярый нацист, до конца жизни фанат Гитлера, во Вторую Мировую в чине полковника убивавший евреев - и приказы отдавал, и лично участвовал.
Отец - в юности стал священником, выучил иврит и уехал с супругой в Израиль. Помогать строить еврейское государство.
Поэтому наш герой каникулы часто проводил в кибуцах, среди еврейских друзей его родителей. Поэтому, когда он поехал в Нью-Йорк учиться, ему выдали контакты старинных друзей, уже немолодой еврейской пары.
...И вот он живет у них, они дружат, и Мануэль между делом упоминает, что вот его отец Фриц был врач и вроде писал какие-то книжки, и наш герой слушает рассказы его и его супруги Шошанны - как в Латвии попала в концлагерь, где погибла вся ее семья, как она сама смогла сбежать во время перегона в другой „маршем смерти“, как под поддельным именем устроилась секретаршей в штаб вермахта - и, быв белокурой девчонкой, не попалась и выжила, и как она ничего из этого не рассказывала сыну, потому что не хотела, чтобы он жил с этим ужасом, и под старость рассказала наконец - вот этому молодому немцу, сыну старых друзей…
И наш герой уезжает в Германию обратно, и жизнь идет, и как-то через пару лет он просматривает в библиотеке какой-то старый журнал и натыкается там на картинку, которую запомнит надолго: Вот человеческое тело как машина, из мозга-начальственного кабинета посылаются по почте-нервам указания рабочим-мышцам рук о том, что нужно сделать...И подпись - Фриц Кан. (Кажется, отца Мануэля звали Фриц?)
Наш герой загорается идеей узнать больше, а узнать неоткуда; ну есть где-то в библиотеках старые книжки одного берлинского врача, которые уже лет пятьдесят никто не брал, ну и...? А история не отпускает; написать, что ли, самому? Эту идею особо никто не разделяет. Мануэль отца особо не знает и не хочет вспоминать; отца он не очень любит с тех пор, как расстались.
(Когда Мануэль был совсем мелкий, его отправили из Берлина в Лондон на одном из последних „детских поездов“ - Британия не принимала взрослых, но принимала еврейских детей, и родители отправляли их одних, чтобы спастись хотя бы им… Фриц Кан остался в Германии, потом бежал в Швейцарию (его научно-популярные книги были запрещены и сожжены, владение ими приравнивалось к преступлению), потом в Испанию, потом в Португалию… И спасся чудом, смог уехать в США, - потому что его друг Альберт Эйнштейн добился того, чтобы правительство США выдало ему и супруге визу. Потом отец и выросший сын встретились после войны, но семейная жизнь и доверие не задались).
И вот наш герой ищет иллюстрации и материалы для книги, тратит отпуска и личные деньги на поездки по архивам, постоянно ругается с сестрой (творческие разногласия; они пишут вдвоем - она отвечает за текст, а он ищет работы Кана и собирает фактаж), постепенно гробит здоровье от ночной работы, еще постепенно гробит отношения с женой, которой закономерно не нравится, что муж постоянно задолбан и бредит этим чертовым никому не нужным Каном. И т.д. И т.п.
"Ну и разумеется, я сто раз спрашивал себя, стоит ли игра свеч. Может, я вообще не найду издателя! Ну выложу к себе на сайт, и что; потрачу годы жизни, и все равно никто не узнает ничего.
Но… Моя семейная история такова, какова она есть. И вот передо мной еврейская жизнь. И я мог бы вернуть это имя обратно на свет.
...Если не я - то никто; кому это нужно, кроме меня?“
Пройдет еще пара лет. В результате они допишут. Наш герой напишет статью в Википедии (раньше не было). И найдет издателя, и издаст свою монографию небольшим тиражом.
И привезет свою книгу в Нью-Йорк Мануэлю в его восемьдесят пятый день рождения; старик долго не расстанется с книгой от отце, которого знать не хотел с тех пор, как мелким мальчишкой в слезах был посажен на тот спасительный лондонский поезд…
И тот небольшой тираж раскупят, и издательство прогорит, и „наверно, на этом моя карьера как автора закончилась“, и пройдут еще годы, жизнь пойдет дальше.
И потом - серией случайностей, через друзей друзей - он добьется встречи с шефом одного очень крутого издательства, и из пяти минут выйдет два часа, книжку одобрят, наш герой будет опять работать по ночам для издания улучшенного и дополненного, и громадный дорогой альбом выйдет тиражом в двадцать тысяч и будет раскуплен тоже, и вот всякие выставки-доклады-перепечатки,
и выйдет третье издание - маленькое, дешевое, и наш герой начнет получать письма от студентов из Европы, Америки и Израиля, и жене и дочерям уже даже покажется круто, что папа автор; когда могут, они всей семьей ездят на его выступлениям в разных городах.
(Сокращенную версию всего этого можно прочитать здесь; полную версию я узнала от самого героя этой истории. И, проникшись множеством чувств, не могла не поделиться историей своего Безумного Прожекта. Потому что, в общем, если у него с работой на полный рабочий день, своей фирмой, семьей и детьми это вышло, то, в общем …
- Ну, задолбался я изрядно, - признался он. - Сколько можно работать по ночам. И пришлось пообещать жене, что так больше не будет. Поэтому теперь, если у меня какой интерес, я стараюсь пристроить его по работе, чтобы хоть продать клиенту и работать днем, а не по ночам!
- А ты пиши, сказал он мне. - Если тебе это нужно, если есть вот этот огонь… Даже если б я не нашел издателя - сколько всего вошло в мою жизнь, еще когда я писал эту книгу!)
...Самое интересное, что я знала имя врача и иллюстратора Фрица Кана до этой конференции и этой встречи. Вполне представляла себе его работы. Видела их не в одной новенькой книжке по истории инфографики и дизайна, которые пару лет назад в порыве щедрости закупила моя фирма.
...Пусть не для всех, пусть для тех, кому интересно - но он вытащил это имя на свет.