О космосе и любви
Как я уже рассказал, ЛФМШ стала для меня пиковым событием всего 1987 года, а может, и нескольких последующих лет. После посещения ЛФМШ я окончательно убедился в том, что физика - для меня. С другой стороны, было полно и, как я бы сказал теперь, искушений - например, родители решили, что мои успехи в ЛФМШ могут привести к тому, что я могу загордиться, и начали время от времени назидать меня, чтобы я смотрел на мир более «реалистично» (что прежде всего означало - занимался спортом и ручным трудом и не отвергал своих одноклассников, казавшихся мне очень недалекими, особенно на фоне ЛФМШ). Эти назидания нагоняли на меня тоску. Другим искушением было то, что у меня в первый раз был флюс. А еще через некоторое время поперли как из рога изобилия всякие негативные события - то зловещие слухи о выпускных экзаменах, то один из учеников (учившийся, кажется, на четыре класса ниже) умер, то одна девчонка, закончившая нашу школу именно в этот, 1987 год, пыталась совершить самоубийство. И у меня началось ожидание всяких бед - и надрыв из-за того, что я видел, что одноклассники меня не понимали, все чаще требуя от меня: «Будь как все и не высовывайся!», и каждый раз это требование сопровождалось настоящей злобой (особенно в этом преуспевали именно те, кто был хулиганами, словно компенсируясь за то, что плохо учились, и естественно, что это не вызывало у меня желания сочувствовать их учебным трудностям). Эти нападки продолжались весь год.
В общем, основной радостью для меня были физика и математика. В первый раз в Томске проводили Космические чтения, посвященные 30-летию запуска первого спутника - с участием специалистов по астрономии и космонавтике из разных городов. И я ходил на них - конечно, не как докладчик, а как слушатель, но все равно мне очень нравилось, по сути это была первая научная конференция, в которой я участвовал. До сих пор помню, как меня совершенно очаровал доклад киевского астронома (по фамилии Чурюмов), посвященный исследованиям кометы Галлея, и как я задал ему вопрос - через какое примерно время комета Галлея прекратит существование? Ответ был - примерно через 300 тысяч лет.
Правда, занятия в вечерней ФМШ в этот период меня уже не впечатляли - у меня было чувство, что из нее уходит какой-то дух.
Еще был очень смешной случай, когда я в первый раз поймал на ошибке даму, преподававшую физику у нас - я задал вопрос, бывает ли отрицательная теплоемкость. Она ответила, что нет, и - попалась! Потому что бывает - например, отрицательная теплоемкость бывает у звезд.
А потом меня первый раз упоминали в газете - университетской: мы рассказывали свои впечатления от ЛФМШ, вставил и я пару фраз восторга, и так необычно было видеть свои слова напечатанными!
Прошли олимпиады - мне не очень понравилось, что в этот год вместо городской олимпиады были районные, с более простыми задачами, но зато я без проблем победил и по физике, и по математике. Попутно оказалось, что олимпиады проводят те же люди, которые организовывали ЛФМШ, в результате мы еще и наобщались, и я запомнил «доказательства» нескольких классических «теорем» -- безумно очаровавших меня софизмов, например, о том, что каждый треугольник - равносторонний. И, естественно, выиграв районные олимпиады, я вышел на областную. И... к моему удивлению, выиграл областную олимпиаду по математике! Несмотря и на то, что самая сложная задача была по геометрии - впрочем, я понял, что мне не нравится в геометрии. А не нравились мне в ней чертежи, пространственное видение - если же такую задачу удавалось свести к какому-нибудь уравнению, я почти наверняка решал ее. Так было и на этот раз.
А для республики надо было писать реферат (как потом оказалось, в общий зачет эти рефераты не идут, но лучшие из них представляются на конференции, проходящей в рамках олимпиады). И я не знал, что выбрать - трансфинитные числа были слишком странной и поспешной идеей, и когда Гулько (один из самых уважаемых преподавателей мехмата) предложил мне писать реферат по геометрии, я согласился. И... вскоре убедился, что «чистая» математика подходит мне меньше, чем физика. Мышление теоремами и определениями, из которых следуют другие теоремы, а не тем, что можно посчитать, определенно не было моим. В общем, реферат у меня получился скучный - простора для интуитивных идей почти не было. Единственным забавным моментом была шедевральная опечатка машинистки, которая вместо «бутылки Клейна» напечатала «бумажку Клейна».
Еще я именно тогда увлекся космологией - перечитал много книг по теории эволюции Вселенной, и, конечно, для меня очень мистичными были рассказы о первых секундах и минутах ее формирования. Но еще больше меня интересовал вопрос - а что будет дальше? Сценарий, описанный в книге «Охота за кварками», согласно которому сначала погаснут звезды, потом рассеются галактики, потом распадутся протоны, а затем растают черные дыры, мне не понравился - он был слишком пессимистичным! (много позже, я нашел в книге одного из самых выдающихся современных космологов А.Д. Линде идеальное название такого сценария - «лептонная пустыня»). И я стал искать, могут ли быть другие возможности? Ведь пессимизм, не оставляющий надежды, попросту абсурден - он все обессмысливает! (может, так и Финрод додумался до идеи Эстель). И появилось несколько идей - сформулированных, конечно, очень наивно, но... как я понял позже, я фактически отгадал идею «вечной инфляции»! Конечно, это не было настоящее открытие, это была догадка на уровне художественного образа, но - тем не менее, я догадался! Я прочитал доклад с этой идеей в школе - и меня в шутку назвали альтруистом, за то, что я задумался о людях, которые будут жить через много лет.
А потом мы поехали в Красноярск - на олимпиаду по математике. Чувствовал я себя там очень странно - я видел много людей, для которых это была уже не первая республиканская олимпиада, и многие из них носили колоссальное количество значков всяких олимпиад, летних школ и конференций, кажется, у некоторых участников этих значков было чуть ли не до 20, в результате чего они производили невероятно внушительное впечатление (я их в шутку называл "орденоносцами"). В первом туре выложился по максимуму, но решил только половину задач - но я знал, что я выкладывался на максимуме своих сил, поэтому не сильно огорчился. Конференция же по докладам, на которую было отобрано только 6 докладов, не произвела особого впечатления, тем более, что доклады были не столько по математике, сколько по программированию. А потом был второй тур - с использованием самых ходовых вычислительных устройств того времени, программируемых микрокалькуляторов. Впрочем, я в программировании на них наловчился настолько, что в маленькую память микрокалькулятора загнал программу, моделирующую полет на фотонной ракете! Немудрено, что я с заданиями из этого тура справился на очень высоком уровне и занял третье место. Впрочем, это было лишнее подтверждение, что «своей» для меня должна быть не математика, а именно физика. И именно теоретическая физика - и когда через несколько дней после этого я встретил Анютку, то она сказала, что видит, что мне теоретическая физика - по силам.
А в апреле была городская научная конференция , которую организовало незадолго до того созданное научное общество учащихся. И мой доклад по эволюции Вселенной поставили не на секционное, а на пленарное заседание - и я прочитал его, и заканчивался он, в связи с идеей вечной инфляции, фундаментальной фразой: «Не спешите впадать в депрессию!» -- если бы я тогда читал Толкиена, я бы вместо этой фразы сказал “Aure entuluva!” Этим я совершенно очаровал слушателей!
Более того, этим докладом я даже очаровал одну присутствовавшую на нем девчонку, собиравшуюся поступать в медицинский, и она прислала мне письмо с признанием в любви (впрочем, потом она, все так же в письмах, стала меня нравоучать, и наша переписка постепенно выдохлась).
А потом были досрочные вступительные экзамены в университет. Сдал без особых проблем, конечно же. Конечно же, не составили трудностей и выпускные школьные экзамены. И этот этап жизни завершился успешно.
В общем, основной радостью для меня были физика и математика. В первый раз в Томске проводили Космические чтения, посвященные 30-летию запуска первого спутника - с участием специалистов по астрономии и космонавтике из разных городов. И я ходил на них - конечно, не как докладчик, а как слушатель, но все равно мне очень нравилось, по сути это была первая научная конференция, в которой я участвовал. До сих пор помню, как меня совершенно очаровал доклад киевского астронома (по фамилии Чурюмов), посвященный исследованиям кометы Галлея, и как я задал ему вопрос - через какое примерно время комета Галлея прекратит существование? Ответ был - примерно через 300 тысяч лет.
Правда, занятия в вечерней ФМШ в этот период меня уже не впечатляли - у меня было чувство, что из нее уходит какой-то дух.
Еще был очень смешной случай, когда я в первый раз поймал на ошибке даму, преподававшую физику у нас - я задал вопрос, бывает ли отрицательная теплоемкость. Она ответила, что нет, и - попалась! Потому что бывает - например, отрицательная теплоемкость бывает у звезд.
А потом меня первый раз упоминали в газете - университетской: мы рассказывали свои впечатления от ЛФМШ, вставил и я пару фраз восторга, и так необычно было видеть свои слова напечатанными!
Прошли олимпиады - мне не очень понравилось, что в этот год вместо городской олимпиады были районные, с более простыми задачами, но зато я без проблем победил и по физике, и по математике. Попутно оказалось, что олимпиады проводят те же люди, которые организовывали ЛФМШ, в результате мы еще и наобщались, и я запомнил «доказательства» нескольких классических «теорем» -- безумно очаровавших меня софизмов, например, о том, что каждый треугольник - равносторонний. И, естественно, выиграв районные олимпиады, я вышел на областную. И... к моему удивлению, выиграл областную олимпиаду по математике! Несмотря и на то, что самая сложная задача была по геометрии - впрочем, я понял, что мне не нравится в геометрии. А не нравились мне в ней чертежи, пространственное видение - если же такую задачу удавалось свести к какому-нибудь уравнению, я почти наверняка решал ее. Так было и на этот раз.
А для республики надо было писать реферат (как потом оказалось, в общий зачет эти рефераты не идут, но лучшие из них представляются на конференции, проходящей в рамках олимпиады). И я не знал, что выбрать - трансфинитные числа были слишком странной и поспешной идеей, и когда Гулько (один из самых уважаемых преподавателей мехмата) предложил мне писать реферат по геометрии, я согласился. И... вскоре убедился, что «чистая» математика подходит мне меньше, чем физика. Мышление теоремами и определениями, из которых следуют другие теоремы, а не тем, что можно посчитать, определенно не было моим. В общем, реферат у меня получился скучный - простора для интуитивных идей почти не было. Единственным забавным моментом была шедевральная опечатка машинистки, которая вместо «бутылки Клейна» напечатала «бумажку Клейна».
Еще я именно тогда увлекся космологией - перечитал много книг по теории эволюции Вселенной, и, конечно, для меня очень мистичными были рассказы о первых секундах и минутах ее формирования. Но еще больше меня интересовал вопрос - а что будет дальше? Сценарий, описанный в книге «Охота за кварками», согласно которому сначала погаснут звезды, потом рассеются галактики, потом распадутся протоны, а затем растают черные дыры, мне не понравился - он был слишком пессимистичным! (много позже, я нашел в книге одного из самых выдающихся современных космологов А.Д. Линде идеальное название такого сценария - «лептонная пустыня»). И я стал искать, могут ли быть другие возможности? Ведь пессимизм, не оставляющий надежды, попросту абсурден - он все обессмысливает! (может, так и Финрод додумался до идеи Эстель). И появилось несколько идей - сформулированных, конечно, очень наивно, но... как я понял позже, я фактически отгадал идею «вечной инфляции»! Конечно, это не было настоящее открытие, это была догадка на уровне художественного образа, но - тем не менее, я догадался! Я прочитал доклад с этой идеей в школе - и меня в шутку назвали альтруистом, за то, что я задумался о людях, которые будут жить через много лет.
А потом мы поехали в Красноярск - на олимпиаду по математике. Чувствовал я себя там очень странно - я видел много людей, для которых это была уже не первая республиканская олимпиада, и многие из них носили колоссальное количество значков всяких олимпиад, летних школ и конференций, кажется, у некоторых участников этих значков было чуть ли не до 20, в результате чего они производили невероятно внушительное впечатление (я их в шутку называл "орденоносцами"). В первом туре выложился по максимуму, но решил только половину задач - но я знал, что я выкладывался на максимуме своих сил, поэтому не сильно огорчился. Конференция же по докладам, на которую было отобрано только 6 докладов, не произвела особого впечатления, тем более, что доклады были не столько по математике, сколько по программированию. А потом был второй тур - с использованием самых ходовых вычислительных устройств того времени, программируемых микрокалькуляторов. Впрочем, я в программировании на них наловчился настолько, что в маленькую память микрокалькулятора загнал программу, моделирующую полет на фотонной ракете! Немудрено, что я с заданиями из этого тура справился на очень высоком уровне и занял третье место. Впрочем, это было лишнее подтверждение, что «своей» для меня должна быть не математика, а именно физика. И именно теоретическая физика - и когда через несколько дней после этого я встретил Анютку, то она сказала, что видит, что мне теоретическая физика - по силам.
А в апреле была городская научная конференция , которую организовало незадолго до того созданное научное общество учащихся. И мой доклад по эволюции Вселенной поставили не на секционное, а на пленарное заседание - и я прочитал его, и заканчивался он, в связи с идеей вечной инфляции, фундаментальной фразой: «Не спешите впадать в депрессию!» -- если бы я тогда читал Толкиена, я бы вместо этой фразы сказал “Aure entuluva!” Этим я совершенно очаровал слушателей!
Более того, этим докладом я даже очаровал одну присутствовавшую на нем девчонку, собиравшуюся поступать в медицинский, и она прислала мне письмо с признанием в любви (впрочем, потом она, все так же в письмах, стала меня нравоучать, и наша переписка постепенно выдохлась).
А потом были досрочные вступительные экзамены в университет. Сдал без особых проблем, конечно же. Конечно же, не составили трудностей и выпускные школьные экзамены. И этот этап жизни завершился успешно.