Толстой о войне 1812 года
Это писал Толстой 150 лет назад о войне произошедшей 200 лет назад. Не знаю как у вас - у меня слов просто нет. Все то же. Читая в отрочестве роман, обычно эти места все пропускаешь. Читаешь в 40 лет - и поражаешься!!!
Том 3, глава 1.
<...> 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть
совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе
событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное
количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска
фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди,
совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки
с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида,
нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы,
властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между
выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или
Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frère, je consens à
rendre le duché au duc d'Oldenbourg, [1] -- и войны бы не
было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам.
Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил
это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось,
что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому
казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что
купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая
Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была
необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что
необходимо было восстановить les bons principes, [2] а дипломатам
того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809
году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан
mémorandum за No 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное
количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия
точек зрения, представлялось современникам; но для нас -- потомков,
созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и
вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются
недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей-христиан убивали и
мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд,
политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую
связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему
вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы
убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы
ими.
Для нас, потомков, -- не историков, не увлеченных процессом изыскания и
потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его
представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в
изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая
причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами
по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью
события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех
других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же
причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад
герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание
первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он
не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный
капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны
не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не
велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не
пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не
могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца
Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы
самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и
последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело
французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло
бы быть. Стало быть, причины эти все -- миллиарды причин -- совпали для
того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было
исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только
потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей,
отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с
Запада и убивать себе подобных, ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК НЕСКОЛЬКО ВЕКОВ ТОМУ НАЗАД
С ВОСТОКА НА ЗАПАД ШЛИ ТОЛПЫ ЛЮДЕЙ, УБИВАЯ СЕБЕ ПОДОБНЫХ.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось,
чтобы событие совершилось или не совершилось, -- были так же мало
произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или
по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля
Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие)
была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без
одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы
миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые
стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить
эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным
количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть
тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно
объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и
непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих
личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать
или не сделать такое-то действие; но как скоро он сделает его, так действие
это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и
делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а
предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем
более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где
человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием
для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок
невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий
других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на
общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он
имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность
каждого его поступка.
"Сердце царево в руце божьей".
Царь -- есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества,
всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда-нибудь, теперь, в
1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de
ses peuples [3] (как в последнем письме писал ему Александр),
никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые
заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему
произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было
совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И
по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием
тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение
континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в
Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы
достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к
войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью
приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких
выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и
дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с
искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и
другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под
имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, -- отчего оно падает? Оттого ли, что
тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится
солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу
мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых
совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот
ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается
и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок,
стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось
съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто
скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого
погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто
скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что
последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических
событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований
событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым
событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в
историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
Выделения в тексте - мои. Ощущение, что Толстой что-то до конца не договаривает, как бы предлагая нам самим сделать выводы. Какая то дипломатия даже в таком подробном тесте. Как будто он что-то знал, или предполагал, но нельзя было писать так прямо.
Если бы я не знала историю, как меня ее научили в школе, то подумала, что Т пытается навести на мысль, что война была ответом некой другой войне, случившейся несколькими веками раньше. (ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК НЕСКОЛЬКО ВЕКОВ ТОМУ НАЗАД С ВОСТОКА НА ЗАПАД ШЛИ ТОЛПЫ ЛЮДЕЙ, УБИВАЯ СЕБЕ ПОДОБНЫХ) . Что это за событие о котором так вскользь пишет здесь, как бы пряча эту фразу среди чащи измышлений? И почему Наполеон шел на Москву - тогдашнюю провинцию, находящуюся в опале уже лет 200, а не стремился покорить столицу государства, как это делается обычно на войне, как он же это делал в Европе?