(no subject)
Вот оно, настоящее Японское море! Здесь источник всех моих несчастий и
черных мыслей, моего уродства и моей силы. Дикое, неистовое море. Волны
катились к берегу одна за другой, между ними пролегали глубокие пепельные
впадины. Над мрачным простором громоздились тяжелые, замысловатые тучи.
Массивные и бесформенные, они были обрамлены холодной и легкой как перышко
каймой, а в самой их гуще призрачно серел кусочек серо-голубого неба. Вдали
над свинцовыми волнами вставали черно-красные скалы мыса. В этой картине
были слиты воедино движение и неподвижность, беспрестанное шевеление темных
сил и застывшая монолитность металла.
Мне вдруг вспомнились слова Касиваги, сказанные в день нашего
знакомства. Он говорил, что самые кошмарные зверства и жестокости
зарождаются в ясный весенний день, когда вокруг зеленеет подстриженная
травка и ласково светит солнце.
Сейчас я стоял над яростным морем, в лицо мне дул злой ветер. Не было
здесь ни зеленого газона, ни весеннего солнца. Но дикая эта природа была
куда ближе моему сердцу, чем сияние тихого и ясного дня. Здесь я ни от кого
и ни от чего не зависел. Ничто мне не угрожало.