Ислам и Приморские партизаны
Эссе блоггера malikit, пропиаренное на пресловутом сайте без ведома автора. От себя добавлю только, что Ислам - это религия, и принимать ее или не принимать - у каждого человека свои, личные резоны. Только если Ислам принимает кто-то из политических деятелей или политзаключенных - это становится достоянием гласности. То, что и такие приверженцы Action Direct как А. Ковтун, и такие литераторы как malikit, и такие нелюбители политизированных тусовок и любители кошек как Ваш покорный слуга, интересуются Исламлм и принимают Ислам - свидетельство того, что в русскоязычном постсовковом пространстве Ислам состоялся. Состоялся именно как РЕЛИГИЯ, а не как политизированная идеологическая тусовка. Так что, Сатановский, принимай Ислам, не парься!
"Ислам и Приморские партизаны. Приморские партизаны не просто взорвали интернет и телевидение. С ними взорвался нарыв, фурункул - они заманифестировали "разрыв уровня", если только эту выработанную профессорами философии экзистенциальную категорию чувствовать в воинственных, кшатрийских нотах. Их разрывом уровня стало появление другого типа человека - отчаянного и отчаявшегося Нового Робингуда. Советская чистка уж было похоронила этот редкий русский типаж. Ему было свойственно одно важнейшее, почти убитое в нас поведенческое качество - удаль. Удаль молодецкая. Приморские партизаны были совсем молоды ...
С ними пришла какая-то волна обновления, надежда, рождающаяся из безысходности. Россию залихорадило, как не лихорадило ни разу за последние двадцать лет. Мы внимательно ухватились за ребят из Приморья, чтобы понять, насколько далеко зашла романтика исламского возмездия в правый лагерь. Не посторонний исламскому действия прямых человек, весь пафос и старания неуклюжего НС-бомбизма воспринимает как комикс в сравнении с мощным джихадистским движением. Но к партизанам сразу же отношение было иное. Исламские радикалы заинтересованно наблюдали за тем, смогут ли они дойти до точки "кшатрийского невозврата" - до истишхада, мученичества.
Бомбизм, диверсии и минное дело у джихадистов не были столь бы будоражащими событиями, они поспешно забылись бы в "рутине будничнего террора" каких-нибудь "Красных бригад", если бы не одно "но": воля самопожертвованию к. Исламский джихад наиболее страшен тем, что он оперирует чем-то глубокого иррациональным, чем-то не плоскостным политическим, обнуляющим на пути к достижению этого великого события самою жизнь. Обыватель не так боится взрывов бесконечно далёких бомб, этот неживой спектакль, сколько он трепещет перед другой непостижимой особенностью - перед тем, что рядом с ним действуют люди иного типа, мотивы, мечты и цели которых лежат по ту сторону смерти.
Исходя из сказанного, проясняется, почему моджахеды смотрели на Приморских партизан то ли с ностальгией, то ли с симпатией, как бы выжидая, где здесь случится Ислам. И Ислам, по всей видимости, случился. Мы не можем сказать, что партизанский финал был героическим, он ни в какое сравнение не идёт ни с подвигами гелаевского спецназа, ни даже с успехами курдских "Пешмарга" ("Идущих на смерть"). Зато сам выход на верную гибель, личная экстремальность этого хода продемонстрировали, что русские националисты оказались способны не только копировать кавказский бомбизм на Черкизовских рынках, но и осуществить свой собственный "Поход на Нальчик". За этим стояла личная и открытая жертва, а это уже восстановление более глубоких слоёв русского ментоса, исторически известных по белогвардейскому офицерству и казачеству.
До поры до времени существовало сомнение, насколько серьёзно можно воспринимать Приморских партизан в исламском контексте. Казалось и думалось, что их поднятые вверх указательные пальцы, речевые вставки "Аллаху Акбар" и "Иншааллах" - это простое ребячество. Мол, не дожали же они до конца, сдрейфили, начали сдаваться ...
И вот произошло то, о чём авторы обычно пишут в постскриптумы, когда после сюжетной финиты, связанной с ликвидацией партизанской дружины, начало происходить нечто ценностное, ноосферное, что как бы лежит за рамками текста, но результирует в себе всё предыдущее действо. Парни - некоторые из них, двигавшиеся вслепую к цельности мужского расцвета - стали в тюрьмах принимать Ислам. Один из примеров, доступный нам при посредстве некой исламофашистки - Александр Ковтун. Уже за решёткой этот партизан стал мусульманином (ниже - его фотография с бородой и хаджимюридской чеченской шапочкой).
Поступает всё больше и иных подтверждений, что Приморские партизаны были мусульманами. Мы же будем молиться за всех, кто в клетке и сырой земле, не верифицируя эти данные ...
PS: Пророк Мухаммад, мир ему и молитва, однажды сказал, что если Аллах желает облагодетельствовать Своих людей, Он кладёт им на лица свет футуввата. Футувват (букв. - благородное юношество) - это исламские рыцари, но не закрытый сословно-церемониальный институт европейского средневековья, а рыцари по призванию, индивиды и корпорации, щедро одаренные той самой удалью молодецкой. Это элитарный ювентус, честь ему!"
http://malikit.livejournal.com/430445.html
"Ислам и Приморские партизаны. Приморские партизаны не просто взорвали интернет и телевидение. С ними взорвался нарыв, фурункул - они заманифестировали "разрыв уровня", если только эту выработанную профессорами философии экзистенциальную категорию чувствовать в воинственных, кшатрийских нотах. Их разрывом уровня стало появление другого типа человека - отчаянного и отчаявшегося Нового Робингуда. Советская чистка уж было похоронила этот редкий русский типаж. Ему было свойственно одно важнейшее, почти убитое в нас поведенческое качество - удаль. Удаль молодецкая. Приморские партизаны были совсем молоды ...
С ними пришла какая-то волна обновления, надежда, рождающаяся из безысходности. Россию залихорадило, как не лихорадило ни разу за последние двадцать лет. Мы внимательно ухватились за ребят из Приморья, чтобы понять, насколько далеко зашла романтика исламского возмездия в правый лагерь. Не посторонний исламскому действия прямых человек, весь пафос и старания неуклюжего НС-бомбизма воспринимает как комикс в сравнении с мощным джихадистским движением. Но к партизанам сразу же отношение было иное. Исламские радикалы заинтересованно наблюдали за тем, смогут ли они дойти до точки "кшатрийского невозврата" - до истишхада, мученичества.
Бомбизм, диверсии и минное дело у джихадистов не были столь бы будоражащими событиями, они поспешно забылись бы в "рутине будничнего террора" каких-нибудь "Красных бригад", если бы не одно "но": воля самопожертвованию к. Исламский джихад наиболее страшен тем, что он оперирует чем-то глубокого иррациональным, чем-то не плоскостным политическим, обнуляющим на пути к достижению этого великого события самою жизнь. Обыватель не так боится взрывов бесконечно далёких бомб, этот неживой спектакль, сколько он трепещет перед другой непостижимой особенностью - перед тем, что рядом с ним действуют люди иного типа, мотивы, мечты и цели которых лежат по ту сторону смерти.
Исходя из сказанного, проясняется, почему моджахеды смотрели на Приморских партизан то ли с ностальгией, то ли с симпатией, как бы выжидая, где здесь случится Ислам. И Ислам, по всей видимости, случился. Мы не можем сказать, что партизанский финал был героическим, он ни в какое сравнение не идёт ни с подвигами гелаевского спецназа, ни даже с успехами курдских "Пешмарга" ("Идущих на смерть"). Зато сам выход на верную гибель, личная экстремальность этого хода продемонстрировали, что русские националисты оказались способны не только копировать кавказский бомбизм на Черкизовских рынках, но и осуществить свой собственный "Поход на Нальчик". За этим стояла личная и открытая жертва, а это уже восстановление более глубоких слоёв русского ментоса, исторически известных по белогвардейскому офицерству и казачеству.
До поры до времени существовало сомнение, насколько серьёзно можно воспринимать Приморских партизан в исламском контексте. Казалось и думалось, что их поднятые вверх указательные пальцы, речевые вставки "Аллаху Акбар" и "Иншааллах" - это простое ребячество. Мол, не дожали же они до конца, сдрейфили, начали сдаваться ...
И вот произошло то, о чём авторы обычно пишут в постскриптумы, когда после сюжетной финиты, связанной с ликвидацией партизанской дружины, начало происходить нечто ценностное, ноосферное, что как бы лежит за рамками текста, но результирует в себе всё предыдущее действо. Парни - некоторые из них, двигавшиеся вслепую к цельности мужского расцвета - стали в тюрьмах принимать Ислам. Один из примеров, доступный нам при посредстве некой исламофашистки - Александр Ковтун. Уже за решёткой этот партизан стал мусульманином (ниже - его фотография с бородой и хаджимюридской чеченской шапочкой).
Поступает всё больше и иных подтверждений, что Приморские партизаны были мусульманами. Мы же будем молиться за всех, кто в клетке и сырой земле, не верифицируя эти данные ...
PS: Пророк Мухаммад, мир ему и молитва, однажды сказал, что если Аллах желает облагодетельствовать Своих людей, Он кладёт им на лица свет футуввата. Футувват (букв. - благородное юношество) - это исламские рыцари, но не закрытый сословно-церемониальный институт европейского средневековья, а рыцари по призванию, индивиды и корпорации, щедро одаренные той самой удалью молодецкой. Это элитарный ювентус, честь ему!"
http://malikit.livejournal.com/430445.html